– Роман вполне настоящий, – говорит Свенсон.
– Рада слышать, – отвечает Магда.
– У тебя эти стихи случайно не сохранились? – Свенсон уставился в тарелку. Он понимает, что вопрос идиотский. Сам он хоть какие-нибудь студенческие работы хранит?
Но Магда нисколько не удивляется.
– Знаешь, и это тоже странно. – Она откусывает кусочек сэндвича, утирает рот ладонью. Свенсон глядит на ее руку. Ему хочется дотронуться до нее, погладить. – Вот тебе пример того, насколько Анджела упертая. Под конец весеннего семестра звонит мне Бетти Хестер, библиотекарша.
– Я знаю Бетти, – говорит Свенсон. – Матушка Хаббард [9].
– Тед, не надо так. Злая шутка. Так вот, Бетти рассказывает мне, что одна из моих учениц – понятно, что Анджела – сделала книжку своих стихов: распечатала на принтере, нарисовала обложку, сброшюровала и преподнесла в дар Юстонской библиотеке, в память о своем первом курсе. И попросила Бетти поставить на полку современной американской поэзии. Бетти ее поблагодарила, сочла, что это очень мило с ее стороны. А потом прочитала несколько строк и поняла, что к чему. Тогда-то она и позвонила мне, спросила, можно ли отказаться от подарка Анджелы. Я поинтересовалась, нет ли у нас в университете правил, запрещающих вводить в фонд книги студентов. Бетти ответила, что нет – такого прежде не случалось. Я сказала, что Анджела вполне может как-нибудь зайти проверить, что сделали с ее книгой, и, увидев, что книги на полке нет и она никому не выдана, запросто устроит скандал.
– Анджела? – Свенсон пытается совместить два образа – мстительную гарпию, о которой рассказывает Магда, и застенчивого воробышка, благодарного за каждую кроху похвалы.
– Да, Анджела, – говорит Магда. – В конце концов я посоветовала Бетти ввести эту проклятую книжку в каталог, поставить на полку и надеяться, что никому, кроме Анджелы, она не понадобится. Никто ее и не заметит. А когда Анджела закончит университет, книжку можно будет списать. Сам понимаешь, прежде всего мне самой не хотелось проблем с администрацией. Стихи ведь были написаны к моему семинару. А я до сих пор не в штате.
– Так что, книжка в библиотеке? – спрашивает Свенсон.
– Насколько мне известно, да.
– Надо будет взглянуть.
– Да ради бога.
Оба вдруг замечают, что едва притронулись к сэндвичам, и смущенно принимаются за еду.
– Я проголодался, – говорит Свенсон.
– Я, похоже, тоже, – кивает Магда. – Да, кстати, Тед. Когда будешь в библиотеке, возьми «Моя собака Тюльпан» Акерли. И дай почитать своим ученикам. Это лучшее произведение про половые сношения с животными.
– Спасибо, – говорит Свенсон. – Я всегда знал, что на тебя можно рассчитывать.
– Мы же друзья, так ведь?
В библиотеке, как всегда, пусто. Интересно, где студенты работают? Эхо разносит звук шагов Свенсона по огромному вестибюлю. Он чувствует себя крошечным и никчемным, но одновременно громадным и оглушительно шумным.
И тут он видит Бетти Хестер, сидящую за столиком у входа. Высокая, с прямой спиной, в ручной вязки темно-лиловом платье с широкой юбкой, под которую можно упрятать весь ее выводок (работая в Юстоне и получая ученые степени по библиотековедению, Бетти родила шестерых), она напоминает тряпичную бабу на чайник.
– Тед! – свистящим шепотом приветствует его Бетти. – Сколько лет, сколько зим! Неужели столько пишешь, что и читать некогда?
– Если бы! – Свенсон скромно пожимает плечами – он как бы опровергает предположение Бетти, допуская, однако, что она, возможно, и права.
– Трудно вам, творцам. Как Шерри?
– Прекрасно, – говорит Свенсон. – Как дети?
– Все отлично. Итак, могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо. У меня тут кое-что не клеится… Решил зайти порыться в книжках – вдруг вдохновение осенит.
– Да ты настоящий читатель, – говорит Бетти. – На таких библиотеки и держатся.
Свенсон украдкой бросает опасливый взгляд параноика-извращенца и понимает, что с места, где сидит Бетти, видно карточный каталог, который он по старинке предпочитает компьютеру, где никогда ничего не понятно. Он что, вообразил, будто Бетти, увидев, как он идет к ящику на "А", догадается, что он ищет «Непристойные стихи Анджелы Арго»? И тут его действительно осеняет. Он поищет книжку, которую посоветовала Магда, – «Моя собака Тюльпан» Акерли, – а уж потом…
Свенсон наспех записывает на листочке бумаги шифр Акерли, после чего якобы случайно выдвигает соседний ящик и находит карточку «Арго, Анджела. „Анджела-911“. Напечатано автором». В воздухе ни единой лишней молекулы кислорода – все насквозь пропитано плесенью. Он проводит пальцем по корешкам книг, находит брошюру, прошитую алой нитью, и тут же отдергивает руку, словно дотронулся до раскаленного железа. Легкие сжимаются и ему перестает хватать воздуха. Он берет себя в руки, выуживает книгу – книжонку – с полки. Понятно, с чего Бетти так распсиховалась. На обложке заглавие: «Анджела-911» алыми буквами. Под ним компьютерная фотография – Венера Милосская с грубо подрисованными руками. Одна рука прикрывает лобок, другая держит телефонную трубку.
Свенсон слышит (или ему мерещится?) шаги, замирает, прислушивается. Смотрит в проход между стеллажами. Книжка дрожит в руках. Он открывает первую страницу, там посвящение «Моим маме и папе». Как это мило – посвятить непристойные стихи об инцесте и сексе по телефону своим родителям. Он закрывает книгу. Кто-то идет? Или это потрескивают старые стеллажи, скрипит под их тяжестью пол?
Свет здесь тусклый, читать невозможно, но в зал он выходить не решается – вдруг там кого-нибудь встретит, до полки далеко, обратно не поставишь. Он ставит книжку на место, идет искать Акерли, находит, возвращается за брошюрой Анджелы, прячет ее под томик Акерли. После чего направляется к столу в самом дальнем углу – сюда никто никогда не заглядывает.
Он листает страницы, находит первое стихотворение и читает:
Я отец четырех дочерей.
Три из них уже спят,
А четвертая ждет меня.
Вот я вам и звоню.
Вы что, спите? Не спите! Слушайте!
Я все думаю об ее упругих грудках.
Моя рука у нее между ног.
Ее бедра вздымаются вверх.
Вы что, спите? Слушайте!
Я слышу ее стон –
Так она ворковала в младенчестве,
А теперь этот стон для меня, он мой.
Ее косточки тонкие, словно птичьи.
Я осторожно ложусь на нее,
и пенис упирается ей в гладкое бедро.
Вот я вам и позвонил.
Вы слушайте! Не спите. Слушайте.