− Да. Возможно, наши ученые придумают что-нибудь, но это маловероятно. Сильных специалистов среди тех, кому не все равно, нет.
− А те, кому все равно, не станут помогать.
− Не станут.
− Даже, если им заплатят?
− Платить некому. У нас нет средств, чтобы оплатить работу специалистов. Большинство из нас работает не за деньги.
− То есть вы ничего не получаете за эту работу?
− В смысле денег я ничего не получаю.
− А в смысле не денег?
− В смысле не денег, я получаю чувство удовлетворения от того, что делаю что-то для тебя. И не только для тебя. В нашей больнице не мало других людей.
− Но все это требует денег. Обслуживание здания, электричество и все...
− Это оплачивается трудом людей. Здание принадлежит людям. Обслуживание ведут люди. Электроэнергия приходит со станции, принадлежащей людям.
− А вы здесь, получается, вообще никто?
− Я здесь врач. Я помогаю людям справляться с болезнями. И я, как алерт, могу помочь лучше, чем человек.
− И чем лучше? Чем вы лучше врачей-людей?
− Своими способностями. Врач-человек, чтобы сделать хирургическую операцию, должен разрезать тело человека и таким образом проникнуть в него. Я во многих случаях могу это сделать без подобных разрезов.
− И каким образом?
− Не важно каким. Это так. Если ты не желаешь мне верить, я уйду.
Файв молчал. Он не знал, верить алерту или нет. В конце концов, у него не было выбора в действиях. Выбор был только в сознании. В мыслях. А в мыслях могло родиться все что угодно.
Врач ушел. А для Файва началась жизнь, в которой он пытался вновь учиться двигать руками и ногами. Учился управлять своим телом, учился самостоятельно есть и пить. Теперь у него не было другой цели, кроме как, встать на свои ноги и сделать шаг.
Прошел целый год. Файв, так и оставался прикованым к креслу или к постели. Чтобы оказаться в кресле, ему приходилось кого-то звать и чаще всего на этот зов приходил алерт, а не люди. Персоналу больницы, казалось, было все равно. Лишь несколько человек удостаивали Файва своим общением, да и то не на долго. Больше всех с ним говорил только алерт, который, казалось, почти ничем не занимался, кроме как самим Файвом.
Впрочем, вскоре он узнал, что врач-алерт действительно помог многим людям. Файв видел это во время прогулок, когда алерта встречали другие пациенты больницы и благодарили за помощь.
− Это и есть, то, что тебе нравится? − спросил Файв, когда алерт оказался рядом после очередного благодарного обнимания.
− Да, − ответил тот.
− Ты думаешь, я когда нибудь смогу так сделать?
− Не думаю. И я вижу, что в тебе нет чувства благодарности ко мне. Я это понимаю. Потому что я знаю, из-за кого ты оказался в таком положении. Именно поэтому я и помогаю тебе. И не жду от тебя благодарности, хотя, конечно, было бы не плохо ее получить когда-нибудь. Может, ты и сам это поймешь.
− Может, − ответил Файв. − Только не сейчас и не в ближайшем будущем.
Тилира брела по улице. Она выглядела как ободраная и облезлая кошка, отчего алерты вокруг смотрели на нее несколько косо. А Тилире было все равно. Она уже не надеялась найти работу. У нее не было никаких средств и все попытки попасть в космос провалились. Генокод Тилиры как алерта был вписан во все черные списки и, как только она где-то появлялась, ее тут же выкидывали. Не потому, что она что-то совершила, а потому что никому не хотелось иметь дела неизвестно с кем.
На площади, куда вышла Тилира, стояла группа алертов и кто-то с трибуны толкал речь.
− Если вам не все равно, подходите сюда, и слушайте меня! − говорил зверь. − Вы несчастны в жизни? У вас что-то не получается? У вас не хватает знаний и способностей? Это от того, что вам все равно! Так решайте же для себя! Если вам будет не все равно, вы узнаете что такое счастье! И тогда у вас все получится! И ваши знания и способности станут самыми желанными и самыми неоценимыми! Присоединяйтесь к нам, и ваша жизнь приобретет смысл!
Алерты слушали слова собрата. Кто-то подходил, кто-то уходил. Группа практически не менялась в размерах. А рядом с трибуной стоял стол, за которым сидел другой зверь и ждал, что к нему кто-то подойдет.
Тилира оказалась среди слушавших и несколько минут смотрела на алерта, повторявшего одни и те же слова, так или этак, но смысл оставался тем же.
Откуда-то появилась машина с полицейскими знаками. Она остановилась рядом, из нее вышел рыжий зверь и прошел к трибуне.
− Слазь, − прорычал он. − Или мне действительно станет не все равно!
Оратор умолк и сошел с трибуны.
− Давайте, проваливайте, горлопаны. Все уши уже прожужжали своей дурью.
Двое алертов сразу же свернули пожитки и пошли через площадь. Закон алертов был прост и достаточно суров. Попасть под суд за самую малую провинность означало ненулевую вероятность получения смертной казни.
Группа алертов разошлась, и только Тилира осталась сидеть посреди площади. Полицейский прошел вокруг и оказался рядом с ней.
− Что это ты выглядишь как уродина? − произнес он.
− Если тебе не все равно, так иди за ними, − ответила Тилира, указывая на двух удалявшихся алертов.
− А ты что, под суд захотела?!
− А и захотела, − ответила Тилира. − У меня других занятий нет, как судей от ничегонеделанья отрывать. Ну, давай, включай свою шарманку, урод рыжий.
Алерт уже был вне себя. Он выдернул прибор для задержания, направил его на Тилиру и включил.
Она только фыркнула.
− Не умеешь пользоваться, не берись, болван! − произнесла она и выхватила машинку из лап алерта. Через мгновение задерживающее поле уже действовало против полицейского. Тилира всучила прибор замершему зверю и пошла прочь от него. Полицейский мог просидеть на площади не один час, прежде чем кто-либо осмелился бы к нему подойти и выключить прибор.
Тилира спокойно ушла и пройдясь по улицам наткнулась на тех двоих, что вели пропаганду на площади.
− Ба, кого я вижу, − произнесла она, останавливаясь рядом.
− Чего надо? − зарычал алерт, тот что стоял рядом с трибуной.
− Как это чего? Вам что, уже стало все равно?
− Нам не все равно, − произнес второй. − Ты не можешь выглядеть иначе, или специально оскорбляешь нас своим видом.