Дождь закончил свое мокрое дело буквально через пару дней после того, как мы покинули Дрондер. Причем закончил, как отрезал. Если еще ночью он накрапывал практически постоянно, то уже к полудню небосвод переливался всеми оттенками лазоревого. И местное солнце воскликнув — ага, заждались! — безо всякого переходу начало жарить так, что вокруг все стало как в парилке.
Еще бы, бедная земля столько времени впитывала влагу, что понадобится не меньше недели, чтобы она пришла в нормальное свое состояние.
Колонна наша, состоявшая из почти трехсот всадников была разделена на несколько неравных между собой частей. Большая из них была свитой и охраной наследного принца Великого Герцогства Эйсен-Гермсайдр. Как оказалось, того самого молодого человека, на которого и указывал мне Горднер сквозь приоткрытые двери.
Звали наследника престола Жюстин Эйсен, и в Империи он побывал с неофициальным визитом. А вся неофициальность заключалась в том, что принц решил навестить одну весьма очаровательную леди, ту, которой я великодушно подарил второе место на негласном конкурсе красоты, который сам же и придумал.
Эта леди не так давно сама побывала в герцогстве и сумела очаровать своей красотой наследника престола. Юный Жюстин без ума влюбился в роковую красотку, и даже пал перед отцом на колени, умоляя последнего благословить их брак.
Что характерно, сама красавица даже неподозревала, что ей в скором времени предстоит счастье стать супругой молодого принца. Но отец влюбленного Жюстина, старый циник, а что же ему остается еще при такой должности? высказался категорически против. Леди Биссиоль, а именно так ее звали, не устраивала его в качестве невестки сразу по нескольким причинам.
Озвучил он только две, но в голове держал самую главную.
Первой причиной была та, что леди Биссиоль имела далеко не безупречную репутацию, к тому же была несколькими годами старше инфанта.
Ну а самая главная, та, что озвучена так и не была, заключалась в том, что Великий герцог Дрюмон XVII, вдовец, сам неоднократно мог убедиться в том, что выбор сыном леди Биссиоль как любовницы великолепен.
Естественно, что смог он убедиться еще до того, как произошли все эти события. Ну и какая из нее после этого невестка, спрашивается?
В общем, был у герцога разговор с леди Бессиоль, в течение которого он ясно дал понять, что перспектив стать супругой сына у нее нет никаких, но и причин, отказывающих в ласке его отпрыску, тоже не имеется.
Леди поняла все отлично, и даже сумма, запрошенная ею, оказалась не очень велика. В любом другом случае просить денег наверное ей бы и в голову не пришло, но слишком уж ситуация к этому располагала.
Дама, сославшись на неотложные дела в Империи, срочно покинула Великое Герцогство Эйсен — Гермсайдр.
Тут же в окружении Жюстина нашелся человек, который открыл ему глаза на некоторые вещи. Затем этот тип получил стойкое отвращение со стороны наследника, достаточно нескромное вознаграждение от герцога — отца, и срочно покинул родину.
Причина этому тоже ясна, кто же будет терпеть рядом с собой человека, рассказывающему о предмете неземной любви подобные вещи.
Конечно, сам принц не сможет вызвать его на дуэль, вернее вызвать то как раз сможет, но кто же в здравом уме примет вызов наследника престола. Но ведь такое благородное дело может произвести кто-нибудь из добрых старых товарищей принца и вот здесь уже отказаться не будет никакой возможности.
Короче, человек открывший правде глаза, срочно покинул герцогство, сославшись на внезапно полученное наследство.
Через некоторое время герцогство покинул и сам Жюстин, отправляясь в Империю.
Понятно, что он бросился в погоню за своей прекрасной леди, все еще пытаясь сделать то, что сделать было уже невозможно.
Чтобы не было все слишком уж очевидным, отец снабдил его письмом к Конраду III и попросил решить один вопрос, недостаточно важный, чтобы отправлять целую делегацию, но и не настолько мелочный, чтобы доверить его кому попало.
И вот теперь Жюстин возвращался домой, поглядывая по сторонам глазами повидавшего жизнь циника, давно уже понявшего, что некоторые вещи существуют только в необузданной фантазии недалеких людей. Такие как любовь, например.
Откуда я все так подробно знаю? Да просто слышал своими ушами разговор Горднера с одним человеком. Причем не подслушивал, а присутствовал при этом.
Когда Горднер, из каких своих соображений решил держать мою скромную персону при себе, сначала мне это совсем не понравилось.
Подай, принеси, почисти сапоги или разбуди сразу же, как только наступит рассвет, совсем не та роль, которую хочется исполнять в первую очередь. Ее совсем не хочется исполнять. И я уже заготовил целую речь, почему я этого делать не буду и приготовился к самому худшему после ожидаемой реакции Горднера.
Есть такая заповедь — для того, чтобы научиться командовать, научись подчиняться. Но это разные понятия, исполнять приказы и прислуживать.
Нет, такого не случилось, Горднер просто держал меня при себе и иной раз даже спрашивал моего мнения по тому или иному вопросу. Я ехал рядом с ними впереди нашего маленького отряда и изредка выполнял его поручения, по большей части касавшихся всяких мелочей. Таких, как обратить внимание Лигруса, что переметная сумка его расстегнулась, и он рискует потерять часть своего имущества, например.
Другой вопрос, как ему удавалось это заметить перед тем, как такое смог обнаружить ее владелец, либо же кто-то из едущих с ним рядом…
Вторая часть отряда состояла из сотни имперских кирасир, приданных для сопровождения Его Светлости наследника престола Жюстина Эйсена до границ с герцогством.
Ну и третья, самая маленькая его часть, численностью в двадцать восемь человек во главе с бароном Эрихом Горднером.
Мы будем держаться вместе со свитой наследника до самого Кергента, небольшого городка, расположенного в предгорьях Агнальского горного хребта, на самой границе с герцогством.
Затем мы должны отделиться и заняться тем делом, о котором еще никто ничего не знал. Кроме Горднера, конечно.
Герцогство Эйсен-Гермсайдр представляло собой суверенное государство и управлялось Великим герцогом Дрюмоном XVII, имеющим предикат Его Королевское Величество.
В свое время, когда предки императора Конрада собирали под свое крыло все графства и герцогства, до которых только могли дотянуться, Эйсен-Гермсайдр сумел добиться того, чтобы с ним этого не произошло.
Вероятно, что тогдашний император не слишком настаивал на этом или просто посчитал, что небольшая горная страна ничего не сможет добавить в его корону, но факт остается фактом, суверенитет герцогство отстояло.
С тех пор прошло несколько веков и ничего в этом плане не изменилось, кроме того, что Эйсен-Гермсайдр отстояло независимость и от посягательств других своих соседей. Кстати, не без помощи союзных имперских войск.
В последней такой войне за независимость участвовал отец Горднера, командовавший полком драгун, одним из трех, что Империя выдвинула на помощь своему соседу и союзнику.
Сейчас же герцогство славилось своей промышленностью и развитыми технологиями.
В Империи даже существовала поговорка, что такого, мол, даже в Эйсен-Гермсайдре сделать не смогут. Наверное, об этом все, большего я и сам не знаю.
Двигались мы довольно быстро. Покрытие тракта из больших каменных плит будет до самого Южного Мулоя, то есть две недели пути из трех, что нам предстоит.
Жюстин предпочитал путешествовать верхом, а не в раззолоченной карете. И надо сказать, что отец потратил много усилий на то, чтобы его наследник производил впечатление не избалованного барчука, изнеженного мамками, няньками и с задницей, зализанной до зеркального блеска окружающими его подхалимами, а достойного продолжателя славных традиций отцов и дедов династии Эйсен.
Не так уж сложно увидеть это со стороны, даже без обширного опыта по этой части.
Я как раз задумался над этимологией слова отпрыск, и получалось слишком пошловато, когда меня окликнул Край.
Вот уж несколько дней, после того, как у нас получилось с возвратом долга, каждый раз при встрече он всегда показывал мне большой палец, что в здешних краях указывало на высшую степень одобрения, восторга или похвалы.
Чего там говорить, мне самому смешно до сих пор вспоминать об этом, хотя я и не принимал во всем прямого участия.
Человек, которому Край в свое время занял деньги, оказался владельцем корчмы расположенной возле самого моста, того, что называли Горбатым Айвом. Если пересечь Арну по мосту с левого берега на правый, а затем взять совсем немного влево, вот там и окажется корчма "У Айва".
В принципе, Край даже не занимал деньги, он дал Перну, имевшему прозвище Горелый, деньги на покупку этой самой корчмы с расчетом на то, что станет ее совладельцем. Когда то они считались друзьями, Край и Перн, и даже занимались одним делом, были наемниками.
Затем Перн решил, что ему хватит испытывать судьбу и стоит заняться чем-либо более спокойным, бизнесом в сфере услуг, например. Слово с делом у него не разошлись, и Перн приобрел эту корчму, на совместные деньги его самого, Края и еще одного бывшего их сослуживца, человека по имени Нечид. Нечида давно уже не было в живых, дела у Перна пошли хорошо, место уж очень бойкое, а сам Край отсутствовал в столице достаточно продолжительное время.
После того как последний вернулся в Дрондер, первым долгом он навестил Перна. Вот тогда и выяснилось, что желание иметь кого-то в доле у Перна пропало, так же как и желание отдавать деньги. Край, конечно, удивился такому поведению, как выяснилось теперь уже бывшего друга, и попытался на него наехать.
Но не тут-то было. Перн денег упорно отдавать не хотел, а бояться угроз почему-то не стал. Наверное потому, что у него появился новый совладелец, человек отслуживший в городской страже достаточное число лет, чтобы обзавестись поддержкой ее самой практически во всех вопросах.
Собирались в корчме городские стражники, как действующие, так и ушедшие из нее по выслуге лет, и всем им отпускали в долг и делали скидки на вино и пиво. Своих же бывших коллег Горелый, а прозвище свое он получил из-за того, что часть лица его была обожжена, не приваживал и даже наоборот, отдавал явное предпочтение бывшим коллегам своего нового компаньона.
Словом, остался Край и без своих денег и без надежды их получить обратно.
План, что пришел мне в голову, был не очень сложный и не требовал особых средств, усилий и затрат.
Когда я поделился им с Тибором, Краем, Лигрусом и еще с парочкой ребят, тех самых близнецов, что ходили с нами к мельнику, он был принят с энтузиазмом.
Весь расчет строился на том, что корчма находилась слишком близко к мосту. То есть, рано или поздно ее придется снести, чтобы расширить к нему подъезд. И ко мне в голову пришла мысль всего лишь немного поторопить это событие.
Примерно в то время, когда дежурившие ночью стражники уже посетили корчму, чтобы порадовать себя кружечкой другой свежего холодного пива, вполне заслуженного после тяжелого дежурства, а дневные еще исправно тащили службу, к корчме подкатила телега.
В телеге сидели несколько парней, знать которых Горелый заведомо не мог. Дальше все пошло как по маслу.
Парни с самым озабоченным видом обошли вокруг здания корчмы, один что-то даже записывал на листке бумаги. Естественно, что хозяину сообщили о непонятном поведении этих самых потенциальных клиентов.
Тот вышел на улицу и попытался выяснить, чего им собственно нужно. Его вежливо попросили подождать, сейчас приедет господин архитектор и все объяснит. На глазах хозяина из каменной кладки стены вывернули один из камней и опять что-то записали.
Затем все работнички зашли внутрь корчмы и скоротали время до прибытия архитектора за кружечкой пива. Архитектор не заставил себя долго ждать, прибыв буквально через четверть часа.
Первым делом он дал разгон своим нерадивым работникам за то, что они вместо работы вливают в свою требуху пиво, именно так он выразился. И дело закрутилось дальше.
Работники растворили два окна, находящиеся на противоположных друг от друга стенах, сдвинули по сторонам мешающиеся им лавки со столами и вбили посредине деревянного пола здоровенный железный кол. Затем привязали к нему веревки, пропустили через открытые окна и, вытянув их во всю длину, застыли.
Господин градостроитель бережно извлек из кофра нечто очень напоминающее буссоль, водрузил ее на вершину кола и начал усиленно ею пользоваться, изредка выкрикивая какие-то непонятные слова, которые тут же старательно записывались.
Затем он также бережно спрятал прибор обратно в кофр, тщательно смахнул со лба выступивший от непосильной работы пот, и потребовал у хозяина бокал самого что ни на есть лучшего вина, у него имеющегося.
Вот здесь хозяин сумел робко поинтересоваться у него, что же собственно происходит. И его охотно посвятили.
Да ничего особенного. Просто необходимо расширить подъезд к мосту, время настоятельно этого требует. Так что корчму придется снести. Но пусть хозяин не беспокоится. Буквально полгода, год, в самом худшем случае полтора городские власти возместят ему стоимость.
Вообще-то подъезд к мосту было бы значительно удобней расширить на противоположной стороне, но что сделано, то сделано. И господин еще раз обругал своих помощников, которые в силу своей тупости не могут разобрать, где тут лево, а где право.
Во всем этом действе было два скользких момента. Исполнитель роли того самого градостроителя, и бумага, подтверждающая его полномочия.
Бумага была, даже подобие печати на ней имелась. Поскольку все мы не знали, как она должна была выглядеть, и нужна ли она вообще, то постарались выполнить ее в соответствии со своим представлением о ней. Тибор даже спер со стола из кабинета Горднера лист бумаги вполне приличного качества. Нашлась и древняя монета, медная, но достоинством в целый конт. Сейчас таких уже не выпускают.
И герб на ней отличался от того, каким пользуются сейчас. Но зато своим размером для печати она вполне подходила.
В общем, было можно помахать ею перед лицом или даже ткнуть документом туда же, а вот рассматривать документ настоятельно не рекомендовалось.
Лигрус со своей ролью справился блестяще.
Я сидел в самой глубине корчмы и от души забавлялся развернувшимся передо мной спектаклем. Лигрус был неподражаем. И своими манерами и минами и усталой вальяжностью человека, коего в своем кругу не слишком то и замечают, а вот здесь он и царь и бог.
Сумма, запрошенная Лигрусом для того, чтобы перенести расширение проезда согласно первоначальному проекту на противоположную сторону была вполне подъемна для корчмаря.
Я рассчитал ее из порядка двенадцати процентов за каждый год просрочки, добавил семь процентов за срочность и округлил мелочь до серебряной полукроны.
Почему срочность, да потому, что нам скоро из столицы уезжать, что же здесь непонятного. А почему именно семь, так ведь цифра уж больно хорошая, счастливая. Ну и расходы нужно было покрыть, на найм гужевого транспорта и аренду приборов. Чем же ему, Легрусу то, измерения свои производить, оттопыренными большим пальцем и мизинцем, сделав из них створ?
Интересно будет узнать, что он там выкрикивал своим помощникам, крутя, вертя морскую буссоль, которую видел первый раз в жизни.
Наконец, выплатив необходимую сумму, Горелый выпроводил всю компанию землеустроителей, убедился в том, что они действительно отправились на противоположную сторону и облегченно выпустил воздух.
Вероятно, Перна утешало то, что на противоположной стороне дороги имелся еще один кабак, называемый "C Альвом", его прямой конкурент и чтобы устранить его, никаких денег не жалко.
Мне же пришлось просидеть в корчме еще четверть часа, потому что едва я отрывал свое лицо от кружки с пивом, как менял начинал душить безудержный смех. Наверное, самое сложное в работе афериста это то, что все время необходимо держать выражение лица серьезным.
Когда я окончательно пришел в себя, хозяин успел уже навести в корчме порядок, поставив на место мебель и даже выдернув железный штырь, для чего ему понадобилось немало усилий, парни постарались на совесть.
После этого я подозвал его к себе жестом и указал напротив себя. Перн замешкался всего лишь на миг. Затем все же присел. Немного помолчали.
— Видишь ли в чем дело, Горелый. Край твой старый боевой товарищ. Он даже тебе жизнь спас, сам мне об этом рассказывал. А ты поступил с ним очень нехорошо. И дело, в общем-то, даже не в деньгах. Но я не стану мучить тебя нотациями, заявляя о том, что никогда не нужно поступать с другими так, как не хотел бы, чтобы поступили с тобой. Скажу лишь, что деньги ты отдал бы в любом случае. И ты должен поблагодарить Края только за одно лишь то, что отдал их так, как только что случилось. Он меня отдельно об этом попросил. Как бы там ни было, когда-то вы были друзьями. -
Я соврал, конечно, но мне захотелось сделать так, чтобы у Перна к Краю было поменьше обид. В конце концов, это была моя затея.
Сначала Перн выслушивал мой монолог с недоумением, затем до него дошло, и взгляд его резко изменился.
— Да, да, Горелый. Все это придумал я. И согласись, получилось забавно. Если у тебя есть вопросы ко мне, то вот он я весь и даже уходить не тороплюсь.-
Взгляд Перна метнулся на двух стражников, зашедших в этот момент в корчму, и он даже дернулся всем телом. Затем понурил голову.
— Разумное решение. Ты вот что, Перн, принеси-ка мне лучше кружечку холодного пива — с этими словами я положил перед ним серебряный конт — а я в свою очередь сделаю так, что обо всем этом никто никогда не узнает. Поверь мне, Край не носился по Дрондеру с криками, как же подло ты с ним поступил. Вот и я этого делать не буду. Ты просто вернул Краю свой долг и все.-
Когда я вышел из корчмы, через несколько шагов ко мне присоединился Солис, один из близнецов.
— А ты что здесь делаешь? — спросил я у него.
— Остался на всякий случай — затем, помолчав секунду, добавил — я слышал все. -
И протянул мне руку открытой ладонью вверх, но не для того чтобы я в нее что-нибудь положил.