Всю ночь меня мучили кошмары, и все они были связаны со змеями. Стоило мне закрыть глаза, как ко тут же мне устремлялась змея, появившись буквально из воздуха, и быстро ползла в мою сторону с очевидным намерением укусить за ногу.
Я вздрагивал, просыпался, судорожно оглядывался вокруг себя и снова проваливался в сон. Ближе к утру, проснувшись в очередной раз от очередного кошмара, я так и не смог заставить себя заснуть.
Под утро подул легкий ветерок, потянувшись с недалеких гор, и заметно посвежело. Ветер разогнал липкую жару, перемешанную со зловонием болотных испарений, и принес запах свежести и зелени.
Встав на ноги, я огляделся. Так, Горднер наконец-то уснул, Крижон жив, а фер Бренуа на месте. Все в порядке, если это можно назвать порядком.
Горднер уснул полусидя, боясь потревожить раненное плечо, и во сне, когда он не мог себя контролировать, лицо его стянуло страдальческой миной. Крижон спал на спине, и распухшую ногу было хорошо видно даже в предрассветной полумгле. Его лицо тоже не являлось символом умиротворенности.
Фер Бренуа…. Так, этого не может быть. Нет, я слышал о таком и даже есть подобное выражение…
На его груди, удобно свернувшись кольцами, спала змея.
Однажды, в угоду моему любопытству, черт понес меня в террариум.
Не знаю, правильно ли будет назвать так собрание змей со всей планеты, и не сразу вспомню, в какой стране это было, да и не в этом дело. Дело в том, что змея, свернувшаяся на груди у фер Бренуа, очень напоминала виденную там гюрзу.
Такое же толстое и кургузое тело, притупленная морда, выпирающие щеки, разве что пятна, расположенные вдоль ее хребта были более яркой окраски. Так вот, именно такую змею Чемир вчера назвал цецидом, и именно такая гадина укусила Крижона.
Фер Бренуа спал, ничего не подозревая, и во сне его лицо смотрелась значительно лучше, потому что пропало выражение брезгливости, даже какой-то гадливости, когда он смотрел на нас. Да и язык его был таким же гадким, как и выражение его лица.
Что делать? Можно конечно просто пройти мимо, направляясь туда, для чего я собственно и встал. Вчера, после случая с Крижоном, я оставил это дело на утро, не хотелось делать такое секундное дело у всех на виду. Но еще меньше хотелось удаляться от костра и от людей в темноту.
Фер Бренуа в любой момент может пошевелиться и потревожить цецида. И черт его знает, не придет ли тому в голову, что ему угрожает опасность. А при укусе в лицо или грудь вряд ли мы сможем спасти нашего языка, даже если полностью обложим его печенками всех наших убитых лошадей.
Крижон значительно крупнее фер Бренуа, змея ужалила его в ногу, и жара уже схлынула, что, говорят, тоже влияет на опасность умереть от укуса. Сейчас еще холоднее, но вот все остальное…
Мешкать нельзя, где гарантия того, что через пару мгновений фер Бренуа не повернется на бок, потревожив змею, или даже прижмет ее к земле.
Черт, черт, черт. А что наш караульный, неужели заснул?
Сон на посту по тяжести второе преступление после предательства. На мой взгляд, даже неисполнение приказа не такое страшное дело. Приказы бывают разные, иные и вовсе выглядят воплощением тупости и самодурства, а вот сон на посту… Не даром во время военных действий за такой проступок можно поплатиться жизнью и это правильно.
Нет, вот он, на противоположном краю лагере, всматривается в глубину болота, не иначе пытаясь увидеть преследующих нас людей.
Так, может быть сделать вид, что ничего не замечаю? Баронство я получил, какие-то копейки есть, да и черт бы с ним, с эти выродком. Все равно он мне никогда не нравился. А ноги сами несли к лежащему на спине барону фер Бренуа.
Осторожнее Артуа, осторожнее. У змей нет ушей, но они всем телом чувствуют колебания почвы. Да еще и тепловое зрение у них, по-моему, присутствует. Но лежит она на груди, грудь у нашего пленника вздымается при вздохе, что может поглотить мои шаги.
Да и теплый он, возможно, это тоже на руку.
Придется цецида рукой откидывать, ногой могу промахнуться, да и неудобно будет, фер Бренуа закинул связанные руки за голову, помешают его локти.
Черт, надо было шпагу захватить и попробовать подцепить змею клинком. Нет, рукой все же надежнее. Со шпаги свалиться может. И перчатки, как назло, я куда-то засунул, даже не помню куда, попробуй, найди их сейчас, когда дорога каждая секунда.
Дьявол, еще одна проблема. Фер Бренуа спит чуть ли не в центре лагеря, и, если откинуть цецида куда получится, вполне может случиться так, что он упадет на кого-нибудь другого. Придется захватывать змею с той стороны, где у нее голова, чтобы постараться отправить на пустое место.
Какая же она все-таки уродина, мать ее.
Краем зрения я увидел, как зашевелился Тибор, и зашевелился осознанно. Так, он тоже видит то, что вижу я. Но теперь-то какая разница, вот она, рядом, достаточно руку протянуть. Давай на счет три, как тогда…
Когда я маховым движением руки подбросил змею в воздух, стараясь отбросить ее туда, где никого не было, мимо меня промелькнула серая тень. Затем сверкнуло лезвие сабли, и змея еще в воздухе распалась на две половинки. Это Тибор, просто охренеть какая скорость, никогда бы не подумал, что можно двигаться так быстро.
Я сел на камень, чувствуя, как предательски дрожат ноги. Наверное, мне все же показалось, что зубы цецида мелькнули в миллиметре от моего лица.
На соседнем камне примостился Тибор.
Черт бы всех их побрал, на этой долбаной планете. Какого хрена они курение еще не изобрели? Как бы сейчас было к месту, выкурить одну, а лучше две сигареты подряд.
Повернувшись к Тибору, я спросил у него:
— Тибор, скажи мне честно и не вздумай врать.
Тот всем своим видом изобразил крайнюю степень внимания.
— Так вот Тибор, ты случайно тем гребнем себя два раза в день не расчесывал?
Тибор гулко расхохотался, да так громко, что мне пришлось на него шикнуть, людей разбудишь.
— Кого будить-то, Ваша милость?
И верно, не те это люди, чтобы продолжать спать при малейшем чувстве опасности, слишком характерный звук у рассекающего воздух клинка.
Лишь фер Бренуа продолжал спать, слегка посвистывая при выдохе.
"Может быть, он этим свистом и змею к себе приманил?" — мелькнула в голове глупая мысль…
Конечно же, спать уже не ложились, спеша покинуть проклятое место.
Через пару часов езды мы перевалили через невысокую гряду холмов и выехали на заросшую разнотравьем степь. Впереди блеснула лента реки, на противоположном берегу стеной стоял лес. Вот к реке нам и надо, напоить лошадей и хотя бы часок дать им попастись.
Я ехал, укутавшись в плащ, спасаясь от дождя, и размышлял. Что-то происходит в последнее время с моей Мухоркой, не такая она, как обычно. То, что она изменилась это точно, но вот в чем, понять не могу. Надо будет, чтобы ее Оседор осмотрел, он лошадник опытный, все в этом уже успели убедиться.
Мухорка ладно, а вот Горднер выглядит все хуже и хуже. Еще немного и ему будет трудно удерживаться в седле самостоятельно. Хуже всего то, что не предстоит нам в ближайшие пару недель посетить хоть какое-нибудь селение, где можно встретить лекаря. Нет их здесь, селений. Горднеру же не просто лекарь нужен, ему хирург необходим.
Я взглядом подозвал Тибора, и сказал ему, чтобы он неотлучно находился при Горднере. Горднер упорный, будет ехать, пока с лошади не свалится.
Тибор ответил, что от самого Горднера он получил прямо противоположное указание — все время находиться при мне. Тогда я заявил, что как только усядусь в ближайшей корчме распивать пиво, вот тогда пусть он и будет при мне неотлучно. Тот хмыкнул и попридержал лошадь, пристроившись сразу за Горднером.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я принялся вспоминать события прошедших суток. Ловко у меня со змеями выходит. Будь я индейцем, мне непременно бы дали кличку Повелитель Змей или Ужас Гадюк. Хотя нет, получилось так, что обоих цецидов Тибор уничтожил. Что первого, укусившего Крижона, вбив его голову на полметра в землю. Что второго, предоставив ему возможность размножаться на манер дождевых червей. Так что это он Ужас Цецибов а я выходит…
Вот черт, накаркал, что ли? Это я про индейцев.
Из-за невеликой рощицы кипарисов показались десятка полтора всадников.
Нет, эти люди точно не кронты, выглядят они как полная их противоположность. Высокого роста, что даже сейчас заметно, тонкие в кости, с удлиненной головой, и пучком длинных волос, связанных ремешком на затылке. Глаза миндалевидной формы, и никаких татуировок. Вооружены короткими копьями и небольшими, похожими на скифские, асимметричными луками. И лошади, какие красавцы у них лошади. Особенно у тех троих, что едут во главе отряда. Черной масти, с длинными тонкими ногами, маленькой головой и широкой мощной грудью. Красавцы, настоящие красавцы.
Повстречавшиеся нам всадники как будто бы не имеют воинственных намерений, но двигаются наперерез.
Я оглянулся на наш отряд. Так, здесь все в порядке. Нормальные лица, никакой суеты, оружие у всех под рукой и даже курки взведены. Это и смотреть не нужно, щелчки при взводе характерные.
Всадники остановились. Я поднял руку, призывая своих к тому же. От Горднера было бы значительно больше толку, но сейчас он не в том состоянии.
Придется действовать самому.
От встреченных нами людей отделилось два всадника, которые отъехали от основной группы и попридержали коней, чего-то дожидаясь. Вероятно, нам следует поступить точно так же. Нет проблем.
Лучше Тибора с собой взять, да чего человека дергать, он при исполнении. Оседора возьму, решил я. Как воин Оседор не хуже, да и вид у него представительный, за версту, вернее за лигу видно, что бывалый воин.
Встретились мы на полпути. Так, эти люди не похожи на дикарей. Никаких татуировок на лицах и видимых частях тела, гладко выбриты. Хотя вполне возможно, что не растет у них волосы на лице, так бывает у некоторых народностей. И одеты они не в звериные шкуры. Старший из них имеет пистолет за поясом, в дополнение к луку. Интересное сочетание.
Попадались мне как-то на глаза сравнительные характеристики средневекового составного лука и пистолета ПМ. Ни в чем лук не проигрывает, а кое в чем и выигрывает, кроме скорострельности конечно. Вот только для стрельбы из лука две руки необходимы. Кроме того, что лет пятнадцать необходимо серьезно тренироваться. К чему я это все вспомнил? Да к тому, что нет никакого практического смысла иметь пистолет, тем более такой, если есть лук.
Ага, вот оно в чем дело, у этого человека явно что-то с левой рукой. Немного странно он ее держит. Возможно, не может из лука стрелять, но и расставаться с ним не желает, с детства к нему привык.
Этот человек в свою очередь пристально рассматривал фибулу на моем плаще.
Да, Крижон подарил ее мне, и отказать ему было нельзя. Потому что смотрел он на меня так, что становилось понятным, откажись я, и он серьезно обидится.
Фибула действительно красивая, по золотому ободу вкраплено несколько камней разного цвета, кстати, без огранки. Оно и понятно, сколько лет этим могильникам, тогда еще такого не умели. Дорогая вещь, Крижон ее даже не носил. Не каждый плащ к ней подходит, вот и мой нынешний не исключение. Но это временно, надеюсь.
Но без ответного подарка я его тоже не оставил, предложив на выбор кинжал, доставшийся от тумбоногого и кошель. Тот самый, что получил от Жюстина, в счет расходов на него, как он когда-то и грозился.
Кошель и сам по себе стоит немалых денег, качеством кожи и отделкой. Такую вещь и какому-нибудь графу носить на поясе будет не зазорно.
Крижон попытался отговориться, но я настоял и он выбрал кошель. Может быть потому, что его кинжал если и был хуже моего, то ненамного.
Кстати, лошадка, изображенная на фибуле, очень уж напоминает ту, на которой мой визави гарцует. И сам всадник что-то навевает своей внешностью. Крижон рассказывал, что скелеты людей, захороненные в курганах, такими и были, тонкокостными и с удлиненными черепами.
Вот так дела. Неужели повстречавшиеся нами люди дальние их потомки?
Разговор состоялся. Потому что мой собеседник вполне прилично владел общеимперским.
Я честно рассказал, что мы здесь проездом. Прошли через болото, на что он удивленно вздыбил брови. То, что везем пленника, очень важного и нужного. То, что у нас два тяжелобольных, Горднер и Крижон, нога которого все еще здорово напоминала бревно. А какой смысл это скрывать? Хотели бы они на нас напасть, давно бы это сделали, причем вряд ли бы мы смогли увидеть начало атаки, эти люди здесь хозяева и знают местность вместе со всеми особенностями ее рельефа.
Главный среди этих людей представился Скройлом и сейчас он возвращался в родное стойбище после визита в Мулой. В тот самый Мулой, что и был нам нужен. В Мулое он получил из рук наместника провинции документ, подтверждающий его права на эти земли, полученные им после смерти отца.
Это радовало. Радовало то, что он вполне лоялен к имперской власти, а значит, ему нет никакого смысла уничтожать чужаков, вторгшихся в его владения.
В отличие от кронтов, которые не признавали ничью власть, и охотно делали такое даже не ради поживы.
В дне пути, рассказывал Скройл, должно кочевать его родное племя. И он предложил отправиться вместе с ними, потому что у них есть лекарь, по его словам творивший с больными чуть ли не чудеса.
Конечно же, скептически подумал я. Найдется какой-нибудь шаман, что напьется настойки мухоморов и будет камлать с бубном до тех пор, пока из плеча Горднера сама собой не выйдет пуля, а рана обеззаразится. Горднеру нужны хирург и антибиотики.
Вот только выбора у нас нет.