– Мне нужны свидетели несчастного случая. А если точнее, злостное пресмыкающееся, совершившее смертельный укус. Подними на ноги все местные силы правопорядка, делай что хочешь, но найти подлюгу. Рассчитай среднюю скорость передвижения, оцепи район, введи план перехвата. Умри сам, но доставь ее ко мне. По остаточному содержанию яда в ядовитых железах мы сможем определить насколько серьезные повреждения нанесла она гражданке Деминой.
– Не все ли равно, командир?
– Нет, второй номер. Привыкай работать так, чтобы ни мне, ни тем более тебе не было стыдно за полученные почетные грамоты. Мы, спасатели, работаем без погрешностей. Если потребуется помощь, обращайся к Милашке. Приказ понятен?
Второй номер, поправив на груди медали, с важным видом обратился к местному населению. Если змеюка еще в Америке, то будьте уверены, через полчаса она предстанет передо мной. Посмотрю я в ее подлые глаза и скажу, что ж ты, скотина….
– Командор? Почему молчите? С вами все в порядке?
– Задумался, Милашка, – встряхнул я головой, но речь, заготовленную для отравительницы запомнил. Мы ведь спасатели, народ памятливый. – Работаем, Мыша. Включаю ядерофон. Записываем весь ход операции, чтобы потом было что местному парламенту предъявить к оплате. Если никто не возражает, я, майор Сергеев, командир спецмашины подразделения "000" за номером тринадцать приступаю к спасению Объекта. Кстати, куда он подевался?
Объект никуда не пропал. Просто Герасим сильно во сне ворочается и случайно ногой задел пострадавшую. А так как кафель на местных американских бассейнах скользкий, то Объект соскользнул в воду.
Хорошо, что я вовремя в полотенце вцепился. Одним махом, напрягая все командирские силы, возвратил тело на пригретое им же место. Объект задергался в смертельных схватках, попробовал даже завизжать, но я дело свое знаю. Три антишоковых пластыря и один несильный разряд через полотенце. Полотенце спалил насквозь, но Объект успокоил. Даже американским налогоплательщикам не позволено мешать работе спасателей. Подпер камушками на всякий случай, поправил на связь-козырьке микрофон, отдышался и забормотал, наговаривая показания:
– Объект находится в лежачем положении. На все устные просьбы принять вертикальное положение не откликается, что говорит о том, что действие отравляющего вещества распространилось на ушные раковины. Начинаю осмотр Объекта. Приподнимаю край полотенца. Извините, гражданка Демина. Это ноги. Как говорит мой второй номер – упс конфузный. Мыша, снимаешь картину? Вот это место крупным планом. Последнюю фразу не записывать. И эту тоже.
Опустившись на колени я переполз к противоположной от ног стороне. Ноги Деминой, без сомнения важны, но сейчас мне необходимо выяснить другое. Расширены или нет зрачки Объекта.
– Вскрываю положенную сторону тела на предмет обнаружения на коже Объекта бледности и трупных пятен. А ничего крошка!
– Слушаю вас, командор!
– Это я не тебе Милашка. Я про нашу потерпевшую. Она при смерти красивее, чем в журнале. Загадка природы. Видишь ее? Сейчас я камеру поправлю на связь-козырьке. Сделай пару кадров на долгую память. И не отвлекай меня больше. Продолжаю осмотр Объекта.
Милашка смущенно заткнулась.
– Потерпевшая, невзирая на противошоковые пластыри, совершает рефлекторные движения руками, пытаясь непредумышленно поцарапать лицо командира подразделения "000". Пришлепываю на каждую руку противосудорожные пластыри. Из ротовой полости слышны нечленораздельные слова, предположительно американского произношения. Накладываю на ротовую полость корректирующий пластырь. Зажимаю скобы, загибаю скрепки. В результате умелых действий Объект окончательно успокаивается.
Со стороны города послышались хиленькие завывания сирен сил, направленных Бобом на перехват виновницы вызова. С такими доисторическими сиренами хрен они кого поймают. А Милашку задействовать не хочется. Она мне здесь нужна.
Натянув на руки перчатки из очень тонкой резины, специально разработанной российскими учеными для подобных случаев, я двумя пальцами натянул веки Объекта и, закусив от усердия губу, свою естественно, заглянул внутрь глаз.
– Зрачки сужены. Черные. Маленькие. Можно сказать добрые. Хочется констатировать внезапную смерть, но регулярные конвульсивные движения тела не позволяют поставить окончательный диагноз. На лицо явно преднамеренное отравление, если федералы ничего не напутали. Опускаемся ниже. Сейчас я постараюсь разжать зубы, чтобы оценить количество выдыхаемого, или наоборот, не выдыхаемого воздуха. Третий номер, подайте пожалуйста инструмент для разжатая ротовых полостей.
Герасим, не выходя из рабочего состоянья, во сне пошарил в аптечке и вытащил универсальный разжиматель. Мы им иногда на авариях пользуемся, когда требуется заклинившую железяку с места сдвинуть. Сто тонн на квадратный сантиметр.
– Раздвигаем челюсти. Раз! Опа! Не обращайте внимания на хруст. Это не выдержало титановое основание. А челюсть в порядке. Правда, потерпевшая? Слышите, как она молчит? Следовательно, претензий к нам не имеет. Но знаете, дышит. И это обнадеживает.
Что ж, начало удовлетворительное. Главное, есть надежда. А когда надежда умирает вместе с Объектом никому не бывает хорошо. Ни Объекту, ни спасателям.
Смерив на всякий случай длину и ширину Муры Деминой, плюс по десять сантиметров с каждой стороны, я отослал данные Милашке. Окончательно уверенным ни в чем нельзя быть. Лучше уж заранее в столярном отсеке изготовить все необходимое.
– Продолжаем. Майор Сергеев завершил предварительный осмотр потерпевшей и убедился, что неотложные меры по оказанию помощи уже дали свои результаты. Отравленная гражданка дышит. Слава российской медицине! Теперь приступаем к стадии спасения. Гера, мне электронную лупу и пинцет какой-нибудь.
Третий номер безотказный член экипажа. Выкатил из аптечки электронную лупу на колесиках и подарил мне личный пинцет, которым он свои коллекционные ордена перебирает. Подвинтив рукояти на электронной лупе, третий номер установил прибор над Объектом, дал отмашку и еле дополз до тахты. Права спецмашина, угробим парня. Кто тогда пинцеты подавать станет?
Вскарабкавшись на установленное приспособление, я улегся на пластиковом лежбище, просунул голову в специально проделанное технологическое отверстие лицо и задвинул на положенное место именно саму электронную лупу. Подать на прибор напряжение от компактных ядерных батареек плевое для спасателя дело. Главное, чтобы основание под Объектом сухое было. Иначе ощущения неприятные. Нет, не для спасателя.
При помощи электронной лупы можно обнаружить все, что мельче миллиметра. Конечно, на полное обследование общей площади тела Объекта уйдет достаточно много времени. Но если спасатель обладает ценным даром усидчивости и внимательности, то успех не заставит себя ждать. Главное не отвлекаться.
Едва я приступил к исследовательскому процессу, как работу пришлось прервать из-за непонятного шума. Оторвав глаз от лупы, я оглянулся и обнаружил, что любопытствующие журналисты, силы местного правопорядка, а также просто сочувствующие и любопытствующие прорвали хилые заградительные ленты с предупреждениями и плотным кольцом окружили место происшествия. С интересом наблюдали за четкой работой русского спасателя. Судя по выражению лиц на меня делали ставки три к одному.
У развалин дома устраивались музыканты и чернокожая певичка тренировалась исполнить народную американскую песню.
За их спинами негры в спецовках разворачивали карусели, устанавливали лотки с газетами и подгоняли тачки с мороженым. Американские дети, брошенные плохими американскими родителями, ползали по чужой частной собственности, писали под поваленные березы и торговали подпольно отпечатанными билетами на представление русского цирка.
В другом месте и в другое время я показал бы, как правильно и прибыльно заниматься продажей серых бумажек, но Объект требовал незамедлительной помощи, поэтому я вернулся к работе. Только попросил Милашку не стоять ржавой грудой железа, а разобраться с нарушителями.
Милашку два раза просить не надо. Из правой башни выполз водомет, мы им лесные пожары тушим, и спецмашина показала присутствующим, как она умеет гасить жаркое пламя.
Из толпы послышались недовольные возгласы, появились флаги из разодранных полосатых матрасов и в сторону спецмашины полетело несколько камней, заранее припрятанных запасливыми американцами.
Ситуация осложнялась с каждой минутой. Местные силы правопорядка и сотрудники федеральной базы пытались своими методами воздействовать на толпу, но их моментально смяли и уложили рядом с деревьями, что, впрочем, не повлияло на маршрут детишек, которые как продолжали бегать под березки, так и бегали.
Пахло международным конфликтом. Я уже представил, как в результате нашей, а в частности моей, смерти, российское правительство посылает в бунтарский город усмирительные дивизии первого и третьего оборонительных фронтов. Бунт гасится, город переходит в столетнее пользование России. На центральной площади города воздвигается титановый памятник в натуральную величину героям, погибшим при спасении простой американской девушки. В центре памятника стою я. В одной руке Мура Демина, в другой оскаленная пасть змеи.
Красиво. Я чуть не всплакнул.
Положение спас второй номер. Роберт Клинроуз, по происхождению местный, по паспорту свой родной, въехал на лужайку на тяжелом ядеросвале. Высунулся из одноместной кабинки и доложил о выполнении миссии:
– Командир! В заданном районе обнаружилось более тысячи особей, подходящих под описание. Разобраться, какая из них виноватая, не представляется возможным. Все в отказ пошли. Мною принято решение доставить груз к месту происшествия, чтобы произвести очную ставку. Если, конечно, Объект не против. Так что мне с ними делать?
Командир подразделения "000" должен уметь принимать решения не вставая с установки электронной лупы:
– Вываливай.
Через минуту город наполнился паникой. В сторону близлежащих гор потянулись нескончаемые вереницы паникеров. По небу из опасного района улетали на частных челноках наиболее зажиточные американцы, разбогатевшие в свое время на продаже на Кубу природных ископаемых. По местной станции вещания объявили о зоологической угрозе и о введение в городе чрезвычайного положения.
Но я ничего этого не видел и не слышал. Избавленный от назойливого внимания населения, терпеливо искал место укуса. Второй номер каждую минуту вызывался сменить меня, но я знал, что смена мест займет много времени. А Объект ждать не будет. Уж посинел и похолодел.
– Ты, Боб, лучше горчичные пластыри на пятки Объекту пришлепай. И меняй их каждые пять минут. Пусть лучше от яда умрет, чем от холода. Герасим, наложи на лоб потерпевшей морозильные пластыри. Горячий лоб признак приближающейся старости.
Через час, обессиленный и ослабленный, я сполз с установки и, промокнув пот со лба Боба, честно признал, что поиски не увенчались успехом. Объект обречен и команда не получит от американского конгресса почетных грамот.
– Нет! – закричал второй номер и потребовал немедленного созыва международного консилиума. Еще он сказал, что если Объект воспользуется уже приготовленным в столярном отсеке ящиком, то он, Боб Клинроуз, ляжет вместе с Мурой Деминой в одну сырую и холодную яму.
– Мировой консилиум не поможет, – как мог я успокаивал расстроившегося Боба, подсовывал припрятанные шоколадки и маринованные леденцы. – Они сами у меня раз в неделю консультируются. Но если ты просишь…. Милашка, соедини меня с Крестом. Нет, не с тем что в Мальте, а с Красным. У меня там дружок в главных сидит. Умнейший профессор, по одному голосу определяет, открытый или закрытый перелом.
– У вас три минуты, командор. У нас лимит исчерпывается, а кое-кто забыл внести своевременно плату.
– Приедем в Россию, уволю всех связистов. Але! Але! Красный крест? Гиппократыч?! Сергеев это. Что? У третьего номера повышенная возбудимость? А у второго похудание намечается. Вот спасибо, что предупредил. Прослежу. А у Милашки сорок вторая стойка хрустит? Отремонтируем. А у меня медали давно не чищены? Исправим. Ну, ты, прям….. Я, собственно, по другому поводу. У нас здесь случай тяжелый. Милашка, прокрути в ускоренном режиме мои записи. Слышал, что творится? Все понял, Гиппократыч? Что посоветуешь? Освободить желудок? Минуту…. Второй номер, откачайте излишки из Объекта. Сделано. Поменять кровь? Минуту…. Второй номер, режьте вены. Подтяжку сделать? Минуту…. Второй номер, вы все слышали, только на затылок так много не натягивайте. Гиппократыч, Объект наш передает вам огромный и пламенный американский привет, но в сознание не приходит. Закапывать? Вместе со вторым номером? А в Израиль на восстановительные операции не хочешь в длительную командировку?
– Абонент временно недоступен, – сообщила Милашка. – Отсоединился, клятвоотступник. Но пусть командор не волнуется, я его засекла по спутнику и теперь он у нас вот где. Континентальный залп сейчас произведем, или пусть помучается?
– Отставить. Лучше за вторым номером присмотри. Совсем человек из себя вышел. От дармового соевого концентрата отказывается. Герасим, а ты что молчишь? У нас одна команда, или как?