Синьи-ле-Пети
- «Броня крепка и танки наши быстры», - по-немецки произнес Гудериан и внимательно посмотрел на Андрея. - Я слышал эту песню русских танкистов в Бресте, мой фюрер! Там я с их комбригом Кривошеиным принимал парад наших войск по окончанию польской кампании.
- А вы знаете, что Кривошеин под именем полковника Мелле принимал участие в испанских событиях? - Родионов решил блеснуть эрудицией, вспомнив прочитанные когда-то книги.
- Нет, мой фюрер! - в голосе Гудериана проскользнуло удивление.
- И каковы русские танкисты и их техника, генерал?
Андрей задал этот вопрос неспроста - ему было интересно знать мнение «отца панцерваффе».
- Танки с противопульной броней, типа «Виккерса-шеститонного» или американского «Кристи». При насыщенности войск противотанковой артиллерией большой угрозы не представляют. Но…
- Что «но»?
- У русских их слишком много, мой фюрер. Харьковский завод называется паровозостроительным, однако главной его продукцией являются танки. Много танков, мой фюрер, - до десятка в день, а то и больше. У них не менее десяти тысяч танков.
- Так много?
Удивление Родионова было наигранным - до «переноса» он прочитал статью, в которой впервые были приведены засекреченные ранее цифры и дана разбивка по типам. Количество впечатляло - свыше десяти тысяч Т-26 и шести тысяч БТ всех типов, более трех тысяч плавающих танков, полтысячи многобашенных средних Т-28 и Т-35. Плюс совсем устарелые танки МС-1 и танкетки Т-27, которых набиралось чуть ли не три тысячи. Бронированная орда, не уступающая по численности всадникам Батыя.
И это только старые типы, которые в сорок первом году словно корова языком слизнула в течение месяца, а ведь уже начат выпуск КВ и Т-34, через год их будет чуть ли не две тысячи.
- Я думаю, танков еще больше - только в штабе ОКХ не принимают мое мнение серьезно, - Гудериан демонстративно пожал плечами.
«Сборище тупиц», - пронеслась мысль.
Раздражение стало подниматься в душе. И тут Андрей напрягся - «начинка» непроизвольно дала о себе знать, и он с трудом справился с эмоциями. «Тупицы» для настоящего Гитлера, для него же нужные люди на нужном месте. Ведь с СССР он не собирается воевать, а потому эта масса русских танков Германии не угрожает.
- Да и не один завод паровозов в Харькове занимается выпуском танков, - Гудериан снова пожал плечами.
- Не один, - согласился Андрей и хихикнул, вспомнив старый анекдот: кондуктор на весь трамвай кричит: «Остановка тракторный завод. Мужик, ты спрашивал танковый - тебе здесь выходить».
- Мой фюрер, ахиллесова пята русских панцерваффе, несмотря на их чудовищную численность, на мой взгляд, в другом…
- И в чем же, Хайнц?
- Во время польского похода не менее половины русских танков вышло из строя. Ими были буквально забиты все дороги - пилоты наших разведывательных самолетов не скрывали своего удивления. Службы тыла и ремонтные подразделения русских явно не справлялись с обслуживанием машин, недоставало запчастей. Да и сами танки, судя по всему, имеют малую техническую надежность.
«Это точно. В статье указывались жуткие цифры небоеспособных танков, израсходовавших моторесурс или нуждающихся в ремонте. Какие кретины приказали выпустить столько танков, не наладив выпуска запчастей и дополнительных двигателей?! Хотя одно имя назвать можно - лучший друг физкультурников и детей, гений всех времен Иосиф Сталин».
- Их танковые войска не более чем скопище боевых бронированных машин, почти без мотопехоты, артиллерии, саперов. В бригаде Кривошеина были одни только танки и танки и ничего, кроме них. Так, мотоциклисты разведки, несколько десятков примитивных грузовиков с пехотой.
- Но ведь танки сами по себе представляют угрозу? - Андрей подначил генерала, хотя был с ним полностью согласен.
- Произвести много танков, мой фюрер, еще не значит иметь танковые войска. Уровень подготовки русских танкистов крайне низок, тактика примитивна. Они признают навал, а не маневр, потому понесли чудовищные потери в «зимней войне» с финнами.
- Большого ума не нужно, чтобы танки с тонкой броней на укрепленную линию бросать, - прорычал Андрей, костеря в душе сталинских маршалов, что попытались в лоб взять доты «линии Маннергейма» и убедились, что военная наука не врет - прорвать наскоком, без подготовки, заблаговременно подготовленные позиции невозможно.
«Но сколько солдат они бездарно положили, сколько крови пролили?!» - возражений у него не находилось, да и прав Гудериан, зрит в корень.
- Французы, мой фюрер, в другую крайность бросились. Свои танки они чуть ли не поротно по пехоте распределили. Да и сами танки отвечают представлениям прошлой войны.
- Даже так?
- Экипаж большинства легких машин состоит из двух человек, потому башнеру приходится выполнять множество функций. А командовать подразделением практически невозможно в бою, когда требуется и стрелять, и заряжать пушку, и искать цель. Тем более на их танках нет радиостанций. Хотя броня, особенно лобовая, нашими противотанковыми пушками не берется.
- Я хочу посмотреть на их танки, генерал! У вас они есть?
- Здесь стоят несколько трофейных машин, брошенных экипажами в исправном виде. Мы можем проехать прямо туда, мой фюрер.
Шарлевилль
Дни долгожданного отдыха пришлись как нельзя кстати. Гауптман фон Люк начал приводить в порядок свой разведывательный батальон, выведенный в тыл, прямо к ставке группы армий «А», как и вся его 7-я танковая дивизия.
Павших солдат и офицеров похоронили с почестями, как и командира, несчастного майора Эрдманна. Почта отправлена по назначению, а солдаты читали полученные от родных письма. Все хорошенько отряхнули и почистили от въевшейся пыли мундиры, сразу приняв бравый вид, который свойствен панцерваффе. Сам Люк посетил подразделения, поздравив солдат с одержанной победой.
И поступил в точности как Роммель, назначив командиром своего бывшего эскадрона оберфельдфебеля Вернера Альмуса, которого хорошо знали все солдаты и офицеры и неплохо проявившего себя на этой должности в последние дни.
К его удивлению, генерал полностью одобрил выбор и мотивировку подобрал убедительную - лучше командиром быть зарекомендовавшему себя фельдфебелю, чем неопытному офицеру, прибывшему из запаса.
Обойдя подразделения, Люк настрого предупредил солдат о том, чтобы они вели себя достойно, не унижали французов, отнеслись великодушно к поверженным. Чтоб никто не вздумал вести себя как завоеватель под страхом немедленного наказания, как того требовал только что полученный приказ из ставки фюрера.
Жители города моментально оценили столь драконовские меры. За эти два дня Люк ни разу не услышал в адрес своих солдат оскорбительного словца «бош», что означало «поганый немец». Заработали многочисленные кафе и магазинчики, где охотно принимали в уплату германские рейхсмарки.
А вчера пролился самый настоящий золотой дождь - в город прилетел сам верховный главнокомандующий Адольф Гитлер. Люк испытал восторг, когда удостоился рукопожатия фюрера германского народа, и неописуемую радость от вида Железного креста 1-го класса на своей груди.
А еще его поразила та нескрываемая теплота в голосе Гитлера, когда он общался с построенными солдатами и офицерами. Так может говорить только старый фронтовик, испытавший все горести той войны.
Роммель удостоился Рыцарского креста, который фюрер лично навесил ему на шею перед строем дивизии. И слова Гитлера не могли не радовать: «Мы все сильно беспокоились, однако успех доказал вашу правоту - вы добились невероятного!»
Генерал же, хоть и был обрадован, тем не менее тут же заявил во всеуслышание, что этот крест является не только его наградой, им отмечена вся дивизия. Такой поступок поразил солдат, Люк видел, как у многих на глазах выступили слезы от чувства гордости. Они не зря боготворили своего командира и теперь были готовы выполнить любой приказ и пойти за ним куда угодно.
Синьи-ле-Пети
Французские танки удивили Андрея, хотя совсем не в том плане, который ожидал. Он привык считать, что первым танком с наклонной противоснарядной броней был Т-34, и здесь испытал очередное разочарование, видя, как крушится один из мифов многостраничной оперы, ласкающей душу каждого советского человека, - «Россия - родина слонов».
Как бы не так - французские Н-35 имели в «лобешнике» такую же по толщине броню, с хорошим наклоном. Лобовые листы были украшены несколькими вмятинами, и Гудериан тут же объяснил, что это следы от рикошетов германских 37-миллиметровых противотанковых пушек. Вот только пушка на «Гочкисе» совершенно не годилась, «окурок», право слово. С такой танк не поразишь - 37 мм «короткостволы» совершенно не годятся.
Третий танк, высившийся на некотором отдалении, тоже произвел определенное впечатление. На Родионова словно дыхнула Первая мировая война с ее «самцами» и «Шнейдерами», которые он разглядывал на рисунках и фотографиях. Высокий корпус полностью охватывали гусеницы, сверху громоздилась маленькая башенка с пушкой в 47 мм, как головенка на теле динозавра. Из переднего броневого листа корпуса торчал короткий, словно березовый пенек, ствол более солидного калибра в 75 мм.
Вот только одно непонятно - зачем такую установили?! Бронепробиваемость ноль целых хрен десятых, наводить нужно поворотом всего танка на цель. Только по окопам фугасами из такой дуры садить можно, больше ни на что пушка не гожа.
- Это «евнух» какой-то, а не танк, - задумчиво пробормотал Андрей, отвесив челюсть от изумления.
- Тип В-1 bis, тяжелый танк, - тут же пояснил Гудериан. - Броня 60 мм, совершенно непроницаема для наших танковых и противотанковых орудий. Посмотрите на вмятины, мой фюрер!
Родионов обошел танк по кругу - «шкура» пестрела двумя десятками попаданий, ни одно из которых не смогло пробить броню. Однако с левой стороны танка валялась на земле прямоугольная решетка, открывавшая проем чуть ли не в квадратный метр. Вот тут челюсть у Андрея и полностью отвесилась - он понял, что немцы попали именно сюда, судя по всему, воздухозаборник для охлаждения «движка», и остановили монстра.
- Генерал! Зачем делать такой танк, если его ахиллесова пята за километр видна?! Они чем думали?!
- Просчет конструкторов, мой фюрер. Но не только! Французы находятся до сих пор под воздействием концепции танковой войны двадцатилетней давности. Их строительство объяснимо порочной тактикой. Танки, по их мнению, должны наступать лавиной, а потому борта прикрыты от огня другими машинами. Одноместные башни и малый ход диктуются особенностями позиционной войны! - Гудериан усмехнулся и пояснил: - Мощный двигатель не нужен, так как танки не должны отрываться от пехоты. Длинноствольную пушку не ставили потому, что пулеметные точки предполагалось расстреливать с короткой дистанции. Отсюда и одноместная башня без радиостанции - зачем они нужны, если бой идет без маневра. Вот и все, мой фюрер, так они и воюют.
- Да уж, - только и сказал Андрей и возгордился, что есть более тупые генералы, чем в родной рабоче-крестьянской армии.
- Противник сейчас пытается пустить в ход свои танковые дивизии, которые называет кирасирскими, но толку не будет. Части эти разношерстны и плохо управляемы, их танки тихоходны и без радиостанций. Следовательно, маневр на поле боя крайне затруднителен. Таковы последствия ошибочной и порочной концепции.
- Но ведь они наносят нам потери?
- Конечно, это же война. В бою танки против танков мы несем потери, ибо машины противника имеют лучшее бронирование. Да и их просто больше, чем у нас. Но они «размазаны» по всему фронту и не массируются в крупные соединения, большие, чем дивизия. Обычно мы выводим свои панцеры из боя и предоставляем противотанковым пушкам и «штукам» остановить атаку противника. Это тактика, мой фюрер!
- Спасибо, Хайнц, за объяснения… - только и пробормотал Андрей, пребывая в некотором шоке. Он неожиданно понял, почему в сорок первом были разгромлены советские механизированные корпуса. С одной стороны безумный по отваге навал сотен машин, а противник применяет в ответ маневр, подставляя противотанковую артиллерию и авиацию.
Какая уж тут война - беспощадное избиение младенцев. Пикировщики долбят колонны с горючим, боеприпасами и запчастями, полностью дезорганизуя тыловые и ремонтные службы, а по танкам стреляют пушки. Вроде бы просто, но за этой простотой скрывается многолетняя учеба и организованность и управление на высоте, радиостанции на всех танках, выучка и высокий уровень подготовки. Немецкая культура, мать ее! А попробуй Гудериан обучить азиатов, что языка толком не знают, и не за год, а за несколько месяцев?! Тут германская армия медным тазом и накроется!
Андрей усмехнулся - он не зря прилетел в ставку Рундштедта посмотреть, как идут дела на фронте. Хорошо идут, что и говорить. Счет пленным во Фландрии превысил полмиллиона человек, причем почти половину составляют англичане. Переброска танковых дивизий идет по плану, по немецкому, выверенному в штабах, а не по нашим «филькиным грамотам». По бумагам у нас все хорошо, но вот когда дойдет до дела, то все… Туши свет!
- Хайнц, как происходит переброска ваших дивизий?
- Части первого танкового корпуса, это 1-я и 2-я танковые и 29-я моторизованная дивизии, начали выдвижение сюда от Кале и Дюнкерка. Четвертый танковый корпус из 6-й и 8-й танковой и 20-й моторизованной дивизий на подходе. Как только 7-я танковая дивизия Роммеля освободит дороги, они будут сосредоточены здесь полностью.
- Хайнц, я хочу взглянуть на наши танки! Надеюсь, вам есть что показать нам?
Андрей посмотрел на Шпеера, которого взял с собою в эту поездку. Пусть молодой архитектор, поставленный на выпуск нового вооружения, на месте выяснит, какое оружие генералы и солдаты считают лучшим.
Бапом
Гауптштурмфюрер Майер с презрением смотрел на аккуратные и длинные, несколько сотен метров, ряды сложенных друг в друга французских касок, похожих на шлемы пожарных.
- Символ этой войны, - пробормотал сквозь зубы эсэсовец, - и французской армии. «Герои» Вердена и Соммы!
Французская пехотная дивизия сдалась без всякого понукания со стороны пленивших ее немцев. «Паулю» охотно и старательно сдавали оружие и амуницию и, построившись в ровные колонны, дружно двинулись в тыл за похлебкой.
Майер их понимал - разгром был чудовищный, и солдатский дух был до самого копчика потрясен им, выхолостив душу. Но не оправдывал - как можно отказаться от присяги, кричать, что война безумие, и не защищать собственную землю.
Трусы - вот им настоящее имя. В ту войну их спасали то русские, то англичане, а оставшись один на один с германцами, они тут же были биты, как семьдесят лет назад в той войне, которая закончилась славной победой при Седане. И вот история повторяется.
Майер знал, что на Сомме французы спешно возводят укрепления, но был твердо уверен, что немецкие танки прорвут их первым же ударом. Еще бы не прорвать, когда танковой группой будет командовать знаменитый и популярный у солдат «Шнелле-Хайнц».
Тут Майер невольно загрустил - их «лейб-штандарт» был передан в панцергруппу генерала Клейста, с которым и предстояло начинать вторжение во Францию, чтобы довершить окончательный разгром врага. Обидно, конечно, но командир Зепп Дитрих всех уверил, что Эвальд Клейст очень опытный генерал, который их будет вести от победы к победе.
«До Парижа еще далеко, до него надо еще дойти», - подумал Майер и тут же оборвал мечтания о близкой победе. Нужно было заниматься делом: его потрепанный разведывательный эскадрон получил пополнение - больше сотни белокурых парней, истинных арийцев, цвет германской нации, были готовы бестрепетно пойти в бой.
- Нет, я не дам вам так просто погибнуть в первом же бою! - с угрозой прошипел сквозь зубы гауптштурмфюрер.
Хотя прибывшие эсэсовцы не были «пушечным мясом» и все прошли долгую и тщательную подготовку, но война диктует свои права. Сейчас пополнение попало в руки выживших в кошмарном аду Дюнкерка ветеранов, большинство из которых стало шарфюрерами, то есть унтер-офицерами на армейский лад. Парни уже нанюхались пороха до отрыжки и приобрели бесценный опыт. Ну что ж, теперь им есть кому его передать.
- Они с вас за эти дни по семь потов сгонят, но воевать научат, - пробормотал Майер и собранной походкой боевого офицера отправился наблюдать за идущими в поле занятиями.
Синьи-ле-Пети
- И эти «танки» составляют две трети нашей бронетехники, генерал, - сарказм в голосе прорвался, и было отчего. Смотреть без слез на такое убожество было невозможно.
Маленькая танкетка с двумя пулеметами в башенке, причем ее высота была с его рост, отнюдь не великанский. Да! Из гренадеров бы выперли разом - не по Адольфу шапка.
Броня тонкая, единственный плюс скорость - бегала резво, как раз для того, чтобы ноги, вернее, траки вовремя унести.
Второй танк тоже не впечатлял. Длинный, но тонкий ствол 20 мм калибра, по сути, противотанковое ружье. Броню спереди усилили, приварив гнутые листы. Но исправить этим слабость вооружения, понятное дело, было невозможно. Зато экипаж стал на одного человека больше - башня двухместная, с рацией. Для разведки самый раз, но Гудериан использовал такое убожество в боевых порядках.
- Три четверти, мой фюрер, - в голосе генерала иронии не было, а лишь одна тягучая тоска.
- В дивизиях новых пушечных танков едва на батальон набирается, остальные три вооружены именно «первым» и «вторым» типами. Которые, положа руку на сердце, давно пора передать в учебные части.
Андрей еле сдержал смех - по сводкам он знал, что танкеток Pz-I и легких танков Pz-II насчитывалось чуть больше одной тысячи машин каждого типа. «Гроза» панцерваффе на проверку оказалась «бумажным тигром» - боевая мощь минимальна, зато у врагов от страха глаза велики.
- Новых танков мало, мой фюрер. Потому приходится воевать на этих. Но для танков противника они не представляют угрозы, в то время как сами являются легкой добычей. Чем скорее их отправят в учебные части, тем лучше будет для экипажей - потери напрасные.
- Может, как-нибудь их к делу приспособим, - Андрей в задумчивости окинул взглядом танки, припоминая, как их использовали, и решил показать себя провидцем, благо литературу соответствующую прочитал, в которой хорошо описывалось, как немцы делали из них самоходки. А читал он после армии о танках много, раз уж навсегда пропахло его сердце дизелем и соляркой, любовь - она и с танками с первого взгляда бывает…
- Нужно снять башню, - он показал на танкетку, - а в легкой рубке установить чешскую противотанковую пушку в 47 мм, благо их у нас много. В роли САУ она окажется намного нужнее в войсках, чем в первоначальном виде. Свести в роты по десять машин и передать по пехотным дивизиям. Как вы думаете, генерал, польза от этого будет?
- Несомненная, - Гудериан несколько оторопело посмотрел на Андрея, в его голосе тоска уступила место сдержанному оптимизму. И взгляд изменился, в нем мелькнуло нечто похожее на профессиональное уважение.
Андрея это только раззадорило, и он решил вывалить на генерала все, что знал, об использовании немцами шасси этих танков в годы войны.
- Хайнц, вы не задумывались, что танковые дивизии должны быть вооружены артиллерией, имеющей ту же проходимость, что и танки? Самоходно-артиллерийские установки в отличие от буксируемых тягачами пушек менее подвержены потерям от воздействия огня противника и могут оказать танкам помощь немедленно, так как двигаются в боевых порядках.
Андрей подошел к Pz-II и небрежно похлопал ладонью по броне. Оглянулся - Шпеер что-то записывал в блокнот, а Гудериан встал в позу оскорбленной невинности, будто Киса Воробьянинов, которому Остап Бендер предложил просить милостыню.
- Мой фюрер! Я неоднократно подавал докладные записки…
- Вы же знаете бюрократов из ОКХ, Хайнц. Они заволокитят любое дело. Я пришел к пониманию, что по окончании кампании будет введен пост командующего панцерваффе, на который я поставлю самого опытного и понимающего в танковых войсках генерала.
Андрей одарил Гудериана таким взором, что будь тот в десять раз глупее, и то сразу бы все понял. Но «отец панцерваффе» тупым сроду не был, а потому сразу встал в охотничью стойку, крылья носа нервно затрепетали.
- Командующий панцерваффе отвечает только передо мною и имеет права командующего отдельной армией. Он ответствен за развитие танковых войск, за принятие на вооружение новых танков, штурмовых орудий, самоходно-артиллерийских установок, бронетранспортеров и бронеавтомобилей и других бронированных машин, находящихся на вооружении танковых и моторизованных дивизий. За эти соединения он тоже отвечает, как и за их обучение и комплектование людьми и техникой…
Андрей перевел дух - «кость» он бросил огромную, лишь бы «Шнелле-Хайнц» ею не подавился. И главное - теперь Гудериан весь его, с потрохами, ибо он будет его защитником от разъяренных, тут к бабке не ходи, генералов из ОКХ. «Разделяй и властвуй» - эту аксиому не зря с древности используют. А потому Родионов решил еще больше надавить на честолюбие генерала:
- Альберт Шпеер будет отвечать за развертывание нашей промышленности, а потому все вопросы вам в будущем предстоит решать с ним, Хайнц.
Андрей мысленно ухмыльнулся - Гудериан побагровел и невидяще уставился на него вытаращенными глазами. Генерал сейчас представлял собой аллегоричную скульптуру под названием «Сбылась мечта идиота», и необходимо было срочно вывести его из этого состояния.
- Там стоят другие наши танки, - он показал на знакомые ему по фотографиям и кинохронике машины, более крупные по размерам, чем их предшественники. - Мне хотелось бы на них взглянуть, генерал!
Гудериан непривычно засуетился.
- Конечно! Экипажи давно вас ждут, мой фюрер!
Шарлевилль
Фон Люк искоса посмотрел на собравшихся офицеров, среди которых он был самым молодым и по возрасту, и по званию. Собравшиеся командиры полков и батальонов уже отдохнули за эти дни, на мундирах светились заслуженные в боях награды.
- Господа офицеры! - генерал Роммель обвел присутствующих строгим и внимательным взглядом. - Наша дивизия вместе с 5-й танковой и 2-й моторизованной вошла в состав третьего танкового корпуса генерала Гота, которому предстоит действовать отдельно от танковой группы генерала Клейста. Задачи, поставленные перед корпусом, заключены в следующем…
По собравшимся офицерам прошла почти незаметная волна - всегда интересно знать, куда отправит тебя суровая воля командования. А как иначе - генералы отдают приказы, которые приходится тебе выполнять, невзирая на пот, слезы, усталость и кровь.
- Прорвать французские позиции, продвигаться к нижней Сене и занять Руан. Честь взятия города выпала на нашу дивизию!
Волна снова незаметно накрыла офицеров - честь честью, но потери потерями, ибо французы будут сопротивляться отчаянно. Люк оценил замысел командования - отсечь Францию от портов в Ла-Манше и от связи с Британией. Ну что ж, прекрасный замысел, осталось только претворить его в жизнь, тем более что дивизия полностью готова к переброске, да и путь сравнительно короткий, для техники не потребуется ремонта.
- Нашей целью являются две последние английские дивизии, оставшиеся здесь. Прорыв позволит достигнуть полного успеха. Задача состоит в том, чтобы окружить британцев и не позволить им ретироваться на свой остров. Вот так-то, господа!
Люк немного призадумался - англичан он зауважал, ведь они стойко дрались во Фландрии даже тогда, когда бельгийцы с французами толпами сдавались в плен. Такой противник всегда вызывает уважение, и тем больше славы достается победителю.
- Противник не прикрыт, и мы способны уничтожить его, - швабский диалект в голосе Роммеля зазвучал отчетливо. Генерал был собран и чуточку возбужден, хотя и пытался скрыть это. - Нам надлежит ударить через Сомму к Сене, забыв о возможной угрозе со стороны нашего противника, которого мы сомнем или оставим у себя на правом или левом фланге. Наша цель - Сена, к которой необходимо выйти в районе Руана, на правом фланге нашего корпуса. Этим маневром мы должны попытаться овладеть мостами через Сену прежде, чем неприятель уничтожит их. Продолжайте в том же духе, я совершенно уверен в вас.
Люк слушал Роммеля, затаив дыхание. Ничто так не окрыляет офицера в бою, как полное доверие начальства. Именно инициатива, поощряемая и культивируемая в германской армии, и позволяет ей добиваться таких ошеломительных успехов. В этом капитан был полностью уверен, с восторгом в душе глядя на своего любимого генерала.
Синьи-ле-Пети
- Если вместо «окурка» поставить нормальную длинноствольную пушку, вермахт получит действительно хороший танк. Можно даже назвать его основным боевым. Приличный танк!
Андрей машинально погладил командирскую башенку. Pz-IV его поразил, и сильно. Неладно скроенный, но крепко сшитый - так про такие говорят. Кургузый бронеящик с изящной «тридцатьчетверкой» не сравнить. Конечно, с Т-62 он и рядом не стоял, тот танк из другой эпохи. Но в Афгане ему довелось познакомиться с Т-34-85, что был на вооружении «бачей». И теперь он машинально сравнил две эти машины.
У «тридцатьчетверки» стоит мощный дизель, шире гусеницы, а значит, лучше проходимость, больше дальность хода и скорость. Наклонная броня корпуса отразит попадания любой танковой и противотанковой пушки, тем более она не по зубам короткоствольной пушке немецкого танка.
Даже перевооружение Pz-IV длинноствольным орудием вряд ли что сделает русской броне - недаром Т-34 считается лучшим танком Второй мировой войны. А вот наша 85 мм пушка продырявит вертикальную броню «немца» с запредельного для действенного ответа расстояния.
Зато гипотетическое перевооружение позволит эффективно бороться с британскими «Матильдами», броня которых сейчас абсолютно непроницаема для немецких снарядов.
- Хайнц! Танк нужно оснастить длинноствольной пушкой - это резко повысит его возможности. Да и лобовую вертикальную броню можно усилить дополнительным листом, доведя до 80 мм, - тогда она спокойно выдержит попадания снарядов английских «двухфунтовых» орудий. Такая модернизация осуществима в кратчайшие сроки - она сильно не утяжелит танк, и можно обойтись без смены башни.
Андрей знал, что говорил, ведь немцы так в истории и поступили. О других недостатках он даже не заикался - узкие гусеницы не для русских дорог, а люки на стенках башни только ослабляют без того слабую защиту - 30 мм крупповской брони не являются надежной преградой для бронебойных болванок. Да и от «фугаса» мало не покажется.
Но и плюс в этом есть - у каждого танкиста есть свой люк, что позволяет выбраться наружу. Достоинство такой конструкции Андрей еще в Афганистане на своей шкуре опробовал.
Немецкий танк хорош - оптика превосходная, лучше, чем у «тридцатьчетверки», да и башня намного просторнее, у каждого члена экипажа есть достаточно места для работы. С комфортом воевать можно.
- Мой фюрер, ваши предложения вполне осуществимы и крайне желательны. Я сам размышлял над этим, но у нас нет на вооружении длинноствольных пушек в 75 мм…
Андрей посмотрел на Шпеера - тот тут же зачеркал ручкой в блокноте. И решил еще раз ошарашить генерала, вспомнив одну статью в журнале. Он показал рукой на стоящий рядом Pz-III:
- Смотрите, генерал. Вот танк, совершенно другой по конструкции, но ТТХ весьма схожи, как и вес. Его «пукалка» в 37 мм не годится ни для борьбы с танками, ни для поддержки пехоты. Если мы перевооружим тот танк, сможем ли мы оснастить таким же орудием этот?
- Нет, - сразу отрезал Гудериан с потрясенным видом и уставился на Андрея таким взором, будто тот в одночасье стал пророком. - Подбашенный погон у Pz-III меньше, потому установка в башне длинноствольной пушки невозможна. Нужно ее увеличить в размерах…
- Так стоит ли выпускать этот танк? - с откровенной ехидцей спросил Андрей. - Ведь при той же массе и размерах, и стоимости, что немаловажно, он будет намного слабее перевооруженного Pz-IV! Есть такая поговорка - третий лишний! А что вы скажете нам на это, Шпеер?
- Для производства лучше выпускать только один танк, так будет менее затратно для экономики. К тому же такая унификация позволит производить больше техники на отпущенные средства.
- Наличие одного танка на вооружении существенно облегчит обучение экипажей, ремонт станет намного проще, - тут же добавил свое слово и Гудериан. - Я буду только рад, если мы в самые кратчайшие сроки перевооружим Pz-IV. А также снимем с производства Pz-III, чтобы освободившиеся мощности направить на выпуск одного танка.
- Тогда пусть Pz-IV станет основным боевым танком рейха, а все остальные типы будут сняты с вооружения за ненадобностью. На базе этого танка нужно производить самоходные артиллерийские и зенитные установки, мостоукладчики, ремонтноэвакуационные машины и саперные танки. А также штурмовые орудия…
- Мой фюрер! Выпуск штурмовых орудий уменьшит число танков. Они не нужны, я в этом полностью уверен!
- Хорошо, Гудериан! Я ценю ваше мнение! - покладисто согласился Андрей и тут же сделал отметку. Вчера Манштейн прямо настаивал на производстве штурмовых орудий, и теперь появилась возможность стравить его с «Шнелле-Хайнцом».
Не зря он слетал - теперь доверие Гудериана завоевано полностью, что очень важно. Осталось только выбрать момент и озлобить его на Гиммлера - супротив танков вертухаи долго не продержатся. А он уж «соус» для этого дела позднее подберет, с горчицей и перцем, чтоб эсэсовцев до самой задницы пробрало!
И танковое производство на полгода сорвал как минимум. Пока пушку спроектируют и изготовят, пока в серию пустят - так не то что шесть месяцев, бодяга эта и год длиться может. А выпуск танков при том остановится - производство так сразу на одну машину не переведешь, а машины старых типов выпускать уже не будут. Чего и добивались!
Мюнстер
Оберфельдфебель Готфрид Леске зажмурил глаза от слепящего солнца, и тут же в его мозгу стали перелистываться картинки недавнего прошлого. Дорогой вышла победа у Дюнкерка для люфтваффе, очень дорогой. Все эти дни он хотел только одного - чтобы стремительная тень «Спитфайра» миновала его тяжелый и тихоходный бомбовоз.
Несколько Хе-111 его авиагруппы были сбиты именно над Дюнкерком, и черный дымный след горящих в небе самолетов навсегда запечатлелся в его памяти. Однако страха, того леденящего душу ужаса, о котором ему рассказывали некоторые, он не ощущал. Да и не зацикливался на этом - ведь впереди их всех ждала победа.
Но вначале будет перебазировка на захваченный во Фландрии аэродром, с которого до Парижа всего полчаса марша в лазурном и ярком солнечном небе. Словно по заказу пропало ненастье, и теперь их впереди ждет война. И не такая, как под Дюнкерком, где эти вездесущие «ураганы» не давали продохнуть, а во Франции, с «Моранами» и «Девуатинами», с которыми они уже пару раз свели в небе «знакомство».
Французские истребители не произвели на экипаж Леске того удручающего впечатления, что английские. Воевали вяло, на авиагруппу в строю почти не наскакивали, опасаясь попасть под десятки ощетинившихся свинцовой смертью пулеметных стволов. А раз сами боятся умирать, то воевать до победного конца не станут. Оттого экипажи бомбардировщиков стали относиться к небесным «паулю» с легким презрением.
- Экипаж! - рядом раздался строгий голос обер-лейтенанта Фриммеля. - Через четверть часа взлет! Летим на аэродром во Франции.
Леске моментально проснулся, рядом завозились на чехлах остальные «летуны» - всех разморило на солнышке. Однако сонливость была скинута моментально. Обер-лейтенант пользовался у всех безусловным авторитетом, особенно у Леске, который знал, что офицер старый член партии и знаком со многими, кто вхож в близкое окружение фюрера - Адольфа Гитлера.