Холо покинул Академию через неделю.
Возможно, я бы даже этого и не заметила, но перед уходом он почему-то заглянул к нам в комнату. Мы втроем как раз играли в карты, и я, конечно, находилась в глубоком минусе.
— Тьфу ты, пропасть, — раздалось над моим ухом в тот момент, когда я собиралась сделать очередной ход. — Кто ж так с Незнакомцами поступает? Давай, Судьбинушку вынимай… А вот и она! Здравствуй, здравствуй, подруженька…
Холли разговаривал с картой ласково, будто с живым человеком. «Правильный подход!», — обрадовалась я и с удовольствием уступила ему место. Продуть в очередной раз Дэйру и Ксилю? Нет, спасибо. Уж лучше посмотреть со стороны, как соревнуются на равных три сильных игрока.
Бывший консультант довольно потер руки, отбросил за спину косу и, не тушуясь, уселся прямо на ковер.
— Холо, а вы по делу зашли или просто так? — поинтересовалась я, перебираясь на кровать: валяться там было удобнее, чем на полу. А еще — сверху открывался замечательный вид на все карты сразу. — О том, как вы в комнату попали, даже не спрашиваю — после тех-то фокусов с ключами…
— Ай, не сейчас, милая, — махнул он рукой, затянутой в серую замшевую перчатку, и вернулся к разглядыванию карт. Я вздохнула, но смирилась. Все равно расскажет, рано или поздно. — А вы, дорогие мои, вызов примете али струсите? — задиристо посмотрел Холо на моих шакаи-ар.
— Это будет интересный опыт, — легко согласился Дариэль, но взгляд его мгновенно стал цепким и… темным, что ли? По крайней мере, ласковое выражение исчезло напрочь.
Ксиль не сказал ничего, но улыбнулся так, что меня окатило жутковато-сладкой волной. К слову, раньше я думала, что после преображения он станет похожим на Акери — таким же холодным и равнодушным.
И ошиблась.
Теперь Максимилиан напоминал раскаленный добела металл. Кожа его источала жар постоянно, будто князь все время был голоден. Иногда Ксиль наклонял голову, глядя в карты, и тогда легкие, паутинно-шелковые волосы пересыпались через плечо шелестящей волной, как поток горячего вулканического пепла. А порой Ксиль в задумчивости начинал покусывать пунцовеющие губы, совсем как сейчас, и мне казалось, что еще чуть-чуть — и он просто вспыхнет, как тонкий листок рисовой бумаги.
Акери говорил, что Максимилиан будет чувствовать меньше, а эмоции его станут глуше. Но и этого я не замечала. Напротив, Ксиль держался живее, больше улыбался. Он по-прежнему мог забраться мне под бок, если я читала, напрашиваясь на ласку, как здоровенный кот. Или выбрать момент, когда Дариэль находился в хорошем настроении, и вцепиться в его косу, как в любимую игрушку — расплетая, расчесывая, играя тяжелыми прядями цвета мёда. Или огрызнуться, если вдруг случалось плохое настроение, а потом весь вечер умильно заглядывать в глаза попеременно то мне, то целителю…
А какие нам снились сны!
Едва моя голова касалась подушки — я в сознание будто врывался осенний ветер, бросая в лицо яркие, головокружительные видения, словно ворох цветных листьев. Образы сменяли друг друга, как в калейдоскопе — вкус и запах, невероятные оттенки, ощущения — от эйфории до острой боли… И сквозь все видения проступали, словно основа — за нитками вышивки, заброшенный замок и ночная долина в горах, наполненная ароматом цветов и снега.
Я тряхнула головой, отгоняя наваждение. Но, к сожалению, выяснилось, что самое интересное уже позади.
— Сдаетесь? — с некоторым снисхождением поинтересовался Холли, веером раскидывая свои карты.
Ксиль зашипел от досады, но единственным оставшимся у него «охотником» сделать ничего не мог. Дариэль же, мельком оглядев свою последнюю пару карт, усмехнулся и с достоинством выложил их на стол картинками вверх — в знак поражения.
— Как вам это удалось? — поинтересовался он с искренним дружелюбием. — Я имею в виду, выиграть у телепата и у любителя со стажем, скажем так? — пояснил Дэйр, как бы невзначай поглаживая яркие картонные прямоугольники кончиками пальцев. Когти он с помощью Ксиля уже научился прятать, и теперь о шакарском наследии в руках целителя напоминала разве что почти детская нежность кожи — без привычных мозолей и шрамов.
— Так и я с раскладом знаком не понаслышке. Можно сказать, то братья мои да сестры, — Холли довольно зажмурился, будто пригрелся на солнышке. А потом веки его дрогнули… Я невольно поежилась, натягивая на плечи одеяло. Мне показалось, что из глаз Холо, как из окон в старинной башне, выглянуло на мгновение нечто ужасное и притягательное — как страх и мечта в одном порыве. Нет, человеком он не был, это совершенно точно… А кем — я уже знать не хотела. — Хватит уж о пустяках болтать. Попрощаться я зашел, а на прощание — сказать кой-что.
Максимилиан посерьезнел, словно в одну секунду стряхнул с себя напускное раздражение из-за проигрыша. Ощущение жара, исходящее от князя, стало реальнее.
— Это по поводу соглашения с Орденом? — быстро спросил он, сощуриваясь.
— Нет, — качнул головой Холо и неожиданно обернулся ко мне. — Совет хочу тебе дать, милая. Врата-то святые — тьфу, пакость — помнишь? Конечно, помнишь, как забыть… Так вот, послушай меня, старика: коли такие еще попадутся — не ступай в них, — веско произнес Холли. Мне стало не по себе.
— Что-то и не горю желанием, — пробормотала я, отворачиваясь, и почти сразу почувствовала тяжелую руку на волосах.
— А ежели кто из твоих друзей провалится — неужто бросишь? — Холли заставил меня вновь встретиться с ним глазами. — То-то же и оно, — заключил он с горечью, когда я провернула в голове эту воображаемую ситуацию и решительно поджала губы. — А тебе нельзя, милая. Другие-то вернуться смогут, а ты… Пропадешь, голову сложишь. Силушка-то твоя заемная — туточки есть, а там — в прах ее развеет, — закончил он совсем тихо и поднялся на ноги. — Ну, что хотел — то сказал. Прощайте и не поминайте лихом.
И только тут до меня дошло полностью.
— Холли! — воскликнула я немного ошарашено, когда до дверей ему оставался шаг. — Вы… куда вы уходите? Совсем из Академии?
Холо обернулся и внимательно оглядел себя — напоказ. Затянул потуже пояс поверх длинной куртки, похожей на камзол, наклонился и снял с темно-серых джинсов белую ниточку — наверное, пристала, когда он сидел на ковре, — хлопнул себя по карманам…
— Неужто не видно, что насовсем? — улыбнулся он как-то по особенному — мудро и просто. — Видишь — вещи все уж собрал!
— А как же сумка? — глупо спросила я, хотя в голове теснились сотни вопросов.
Куда он уходит?
Что сделал с той комнатой?
Почему его слушаются все двери?
Кто он такой, в конце-то концов?!
— А я вовсе без сумки, — серьезно уверил меня Холо. — Настоящие странники налегке ходят… И так уж я засиделся здесь. Сорок лет под этим небом брожу — пора бы и под другое. Вон, всерьез уж стал переживать, что с вами всеми станется, — цокнул он языком неодобрительно, но взгляд его потеплел. — Ишь, какое представленье устроил, когда этот, из Ордена, в гости к нам завернул… Старый мой знакомый. Он-то меня уж не помнит, небось, а вот я-то его еще мальчишкой встретил, почитай, первым здесь… — Холли замолчал. «Здесь» прозвучало определенно не как «в Академии». Скорее… «в этом мире»? Бред. Не может быть. Мир — только один, даже тонкий план — лишь его часть. — Да вот только в Ордене я не прижился, уж больно там дела мудреные творились. И вон во что все вылилось… Ну, что лясы-то точить, — спохватился он. — Прощаться — так уж споро. Дальних вам путей, миленькие!
Холо махнул рукой, неловко, скованно… и решительно вышел в гостиную, закрывая за собой дверь.
— Подождите! — я вскочила с кровати, подбегая к порогу и распахивая дверь настежь. — Холо, почему моя сила — «заемная»? Что вы имели… Холо?
Гостиная пустовала, хотя я готова была поклясться, что Холо бы не успел пройти двенадцать метров до входной двери и уж тем более закрыть ее беззвучно.
— Холо… — беспомощно шепнула я, чувствуя себя не в своей тарелке. Холли появился и исчез внезапно, ничего не объясняя. Бросил напоследок туманный совет… А к кому еще заходил бывший консультант? Навестил ли Риан, свою вечную оппонентку в спорах? Или просто… сбежал?
Сдается мне, последнее. Это было бы странно, конечно, но — правильно. Для него — да.
— А вы чего молчали и сидели? — резко поинтересовалась я, вернувшись в комнату. Дэйр с Ксилем безмятежно раскладывали карты для новой игры. — Между прочим, это касалось моей жизни! — добавила я недовольно, пытаясь скрыть тревогу.
Но когда это можно было обмануть таким примитивным образом эмпатов…
— Он бы не ответил, не сказал бы ни словом больше, чем хотел, — Ксиль аккуратно отложил карты в сторону и поднялся. Через секунду я очутилась в объятиях — пожалуй, слишком жарких, но до одури уютных. — Найта, единственная причина, по которой я не переживаю сейчас за твое будущее, состоит в том, что мы с Дэйри просто-напросто и близко не подпустим тебя ни к каким вратам.
— Верю, — вздохнула я, упираясь лбом ему в плечо. — Простите за резкость, просто разнервничалась. Что-то все в последнее время разъезжаются и пропадают.
— А кто, кроме Холо, уехал? — удивился Дэйр, складывая карты в коробку.
— Ну… — я отстранилась от Ксиля и принялась подсчитывать, демонстративно загибая пальцы. — Девчонки в Зеленый вернулись, Рэмерт с Люси уехал, знакомиться с ее родителями… — я невольно потрогала запястье, с которого исчез такой привычный браслет. Рэм не хотел снимать артефакт, но вместе с Люси мы уговорили некроманта. Постоянный телепатический контакт с Мэйсоном не был ни в моих, ни в ее интересах. — Потом, Акери давно не появлялся… Ксиль, ты точно не знаешь, что с ним?
Максимилиан посмотрел на меня с искренним удивлением.
— Найта, а зачем мне знать? Пропал — и хорошо, — озорно улыбнулся он. — Тренировки мне больше не нужны, хотя учитель из него, признаю, вышел отменный. Если еще что-то понадобится — найду его без проблем, а так — пусть не мешается.
Я поймала себя на том, что такой Ксиль мне очень и очень неприятен.
— Использовал — и выбросил, — я села рядом с Дэйром, помогая ему собирать карты. — И, похоже, совсем его не боишься теперь. Получил силу — и можно отомстить за все, да?
Воздух словно электрическим разрядом прошило.
— Не тебе судить о наших отношениях с Акери, Найта, — я впервые услышала от Ксиля такой сухой тон. — Знаешь, есть такое выражение — «над ним висит дамоклов меч»? Так вот, это про меня. Пока наши с Акери силы были настолько неравны, — голос его сделался вкрадчивым, — только благородство удерживало его от того, чтобы приказать мне снова быть с ним. Но какое благородство у шакаи-ар, Найта? — горячие ладони легли мне на плечи, заставляя развернуться. Я заглянула Ксилю в глаза… и вздрогнула. Он боялся. Он действительно боялся — до сих пор, и именно этот страх заставлял его радоваться, что Акери куда-то запропастился. — Найта… — он наклонился так, что прижался своим лбом к моему. Я прикрыла глаза, чувствуя, что к щекам приливает жар. — Ты не представляешь, что это такое — быть полностью в чьей-то власти. Акери не всегда был таким покладистым и ненавязчивым, поверь… Раньше он просто меня…
— Замолчи, — перебила я его. Голос у меня был сиплый, как после долгого крика. Сердце колотилось в хаотическом ритме. — Не хочу знать.
— Ну и умница, — усмехнулся Ксиль и невероятной, контрастирующей с почти злым тоном нежностью поцеловал меня в лоб. — Меньше знаешь — крепче спишь.
— Кстати, о снах, — ухватился за повод сменить тему Дариэль. Крышка коробки с картами захлопнулась со стуком. — Не скажешь мне, что это за странный замок, сны о котором преследуют меня всю последнюю неделю? И еще такая долина…
— …ночью, высоко в горах, где разогретые дневным солнцем цветы одуряюще пахнут, а воздух свежий, будто только что сполз с ледника, — закончила за него я, чувствуя слабый укол ревности. — Ксиль! Ты же вроде говорил, что сны нельзя делить на троих?
— А я и не делил, — пожал плечами князь, все еще пребывающий в дурном расположении духа. Я почти пожалела, что так привязалась к нему с Акери, но старейшина вызывал искреннее сочувствие. — То есть делил, но в разное время. Сначала с тобой, а потом с ним. Это случайно получилось, — повинился Максимилиан и со вздохом присел рядом со мной на кровать. — Трудно себя контролировать в последнее время. Наверное, последствия перехода на новую ступень… Акери говорил, что еще лет десять стабильности не видать, а потом эмоции придут в норму.
— Бездна с ним, с Акери, — поспешил отмахнуться Дариэль, усаживаясь с другой стороны от князя. — Расскажи лучше про замок. Это ведь твоя… родина?
— В точку, — улыбнулся Ксиль.
— Пригласишь в гости? Хотелось бы увидеть вживую, — полушутливо попросил Дариэль, и улыбка князя угасла.
— Найта… — он обратился почему-то только ко мне. Выглядел князь при этом крайне смущенно. — Давно хотел тебе сказать… Помнишь, я обещал тебе, что мы съездим в замок? Так вот… Я обманул. Дело в том… — он набрал воздух в легкие и выпалил, глядя на меня глазами нашкодившего ребенка: — Он уже лет девятьсот, как в руинах. Была одна стычка с другим кланом… Прости.
Не скажу, это меня сильно огорчило. Все-таки всерьез побывать у Ксиля в гостях я не рассчитывала… Но какое-то неприятное ощущение осталось. Наверное, так себя чувствуют дети, когда мама объясняет, что фей не бывает, а подарок под подушку обычно подкладывали родители.
— А долина? — тихо спросила я, глядя в пол. Геометрический узор каймы почему-то двоился в глазах. Я сморгнула. Слезы? Да нет, показалось…
— Ледник спустился по склону, — Ксиль поерзал. — Там теперь озеро.
Боги, как странно… Дэйр вежливо молчал — кажется, он не вполне понимал, что значили для нас с Ксилем эти видения.
— Значит, остались только сны? — я ковырнула ковер мыском.
— Только сны, — эхом откликнулся Ксиль и усмехнулся: — Фата-моргана, мой воздушный замок.
Мне очень хотелось спросить, сколько еще осталось у князя таких «недоговоренностей», которыми он завлекал меня три года назад в свои сети. Сны о сказочном замке, игра на образе несчастного подростка… Впрочем, я сама себя обманула, а предательство и непонимание остались в прошлом. Что теперь ворошить былое?
Воздушные замки… в бездну их. Меня вполне устраивает наша квартира в Зеленом городе. Там хотя бы есть центральное отопление.
— А так — обещание остается в силе? — поинтересовалась я и, пересилив себя, улыбнулась. Сразу стало легче. — Если замок разрушен, может, покажешь мне, где твой дом теперь?
Ксиль посмотрел на меня искоса, будто проверяя, шучу я или нет. А еще телепат…
— Телепатия — штука не универсальная, — фыркнул князь, и серьезность скатилась с него, как тяжелая капля воды с кленового листа после ливня. — Конечно, в силе. Если хочешь, можем как-нибудь съездить. Половина клана, как всегда, в отлучке, но человек двадцать-тридцать наших постоянно живут в резиденции. Знаешь, как она выглядит? — глаза его загорелись энтузиазмом. Раньше, когда волосы у Ксиля были жестче, то надо лбом часто топорщились пряди, напоминая рожки. Мне и сейчас померещилось что-то в этом роде — наверное, по привычке. — Такая огромная усадьба посреди поля с подсолнухами. Река близко. Спокойная, гладкая, как зеркало, только ниже по течению — пороги.
Я мечтательно зажмурилась — и тут же тряхнула головой, отгоняя сладкую негу. Нет уж, подменять одну иллюзию другой — последнее дело. Вот когда увижу это подсолнуховое поле, тогда и начну млеть от восторга.
— Цветы — это, конечно, хорошо, — задумчиво произнес Дариэль, вертя в руках коробочку с картами. — Но мне казалось, что резиденция клана должна быть защищена несколько серьезнее.
— А кто сказал, что она не защищена? — Ксиль откинулся на спину, закидывая руки за голову, и довольно потянулся. — Туда еще попасть надо… Это не человеческая, а закрытая территория, вроде Приграничного или Пределов. Попасть туда можно, только если пройти под холмом. Через туннель. И вот он-то и охраняется.
Я хмыкнула. «Проход под холмом» — напоминает человеческие легенды. Путь в сказочную страну, населенную прекрасными и жестокими существами…
— Люди к вам случайно не забредают? — полюбопытствовала я. Ксиль пожал плечами:
— Ну, к туннелю еще подбираются… Но мало кому, знаешь ли, под силу откатить с прохода кусок скалы весом в тонну. Это с нашей стороны холм, а с человеческой — хороший такой горный хребет… — он поморщился. — Жаль только, что территория не слишком большая. Гектаров двадцать, наверное. Потом начинается лес, в котором все дороги заворачивают обратно к опушке. Я пробовал лететь над лесом, но тоже все время возвращался. Похоже, там замкнутая пространственная аномалия, или как это правильно называется. Короче, я не слишком хорошо понимаю, как все устроено, но глупо было бы не воспользоваться таким удобным местечком.
Дэйр только плечами пожал.
— Никто пока не знает. Возможно, в будущем маги и сумеют что-то понять… Раньше считалось, что основной план — тот, в котором расположены Пределы, сейчас — что это человеческий. Наши исследователи полагают, что ни один из слоев мира не является доминирующим. К слову, а выход из вашей резиденции — тоже через этот туннель?
— Не только, — ухмыльнулся Ксиль. — Но это — секрет клана, знать который тебе пока рановато. Да и место неподходящее… Мало ли кто в Академии может услышать. Лучше покажу все на месте. Без обид, ладно? — он поднялся на локте, пристально глядя Дэйру в глаза. — У меня — самый маленький клан, и сотни душ не наберется. Правда, почти все мы — князья, за исключением детей в семьях и тех, кто присоединился к нам в последние лет триста. Раньше постоянно были стычки с инквизицией… а в этом мало радости, — скривился князь. — Еще — дележка территории с ар-шакайскими кланами. Конечно, молодежь можно приструнить, просто приказав, но между приказом своего создателя и постороннего князя никто, конечно, не выберет чужака. Кровь заговорит.
— Поэтому вам нужно держать ухо востро, — заключил Дариэль.
Я была с ним полностью согласна. Да уж, конечно, в бою не всякий рискнет связаться с несколькими десятками князей, но если выступят люди, вооруженные солнечным ядом… Тогда небольшая численность может сыграть роковую роль. Массой нападающих уже не задавишь.
— В точку. Только не «вам», а «нам», — поправил его Максимилиан, поднимаясь и вкрадчиво забрасывая руку Дэйру на плечо. — Ты ведь уже мой кланник. В некотором роде. Пора бы тебя, кстати, и остальным представить.
Дариэль слегка опустил ресницы, мягко отстраняясь. Взгляд у него стал прохладно-высокомерным. Очень тревожный признак, если знать целителя так же хорошо, как я.
— Кажется, в последний раз мы сошлись на просто «твой», Максимилиан, — сухо напомнил он. — Я рад, что ты готов прикрыть меня от «приказов» других князей и ради этого готов признать тебя… своим князем. Но в клан я вступать не намереваюсь, уволь.
— То, что я — твой князь, уже и значит, что ты — часть Северного клана, — с безмятежной улыбкой произнес Ксиль, будто растолковывая очевидную истину ребенку. — Это почетно, между прочим. Если у тебя за спиной будет клан, состоящий из князей, и старейшина в хозяевах… то есть в защитниках, — быстро поправился Максимилиан, но глаза Дэйра уже опасно потемнели. — Никто не рискнет покуситься на твою свободу, даже с учетом эльфийской крови.
— Ты кое-что упускаешь из виду, Максимилиан, — на сей раз полное имя прозвучало почти как оскорбление — так некоторые презрительно обращаются на «вы», чтобы подчеркнуть дистанцию. — Я пока не собираюсь открыто заявлять о своем… преображении.
— Силле, даю тебе слово князя… нет, старейшины, что проблем это не принесет, — доверительно пообещал Ксиль.
От Дариэля повеяло глухим, удушливым раздражением, будто жаром из печной трубы. Губы его сжались в упрямую линию. Кажется, Ксиль со своими оговорками умудрился разбередить гордость целителя — свободного, никому и никогда не подчинявшегося.
Я быстро перебрала в голове вопросы, которыми можно было бы быстро «переключить» разговор на другую тему, но поторопилась и выбрала явно не самый удачный.
— Ксиль, а кто-то должен теперь официально подтвердить, что ты — старейшина? Ну, например, Акери или кто-то еще из ваших главных… — я замялась.
Увидев, как поморщился Максимилиан при упоминании ненавистного имени, Дариэль немного смягчился. Все-таки нелюбовь к старейшине сильно объединяла их, пусть целитель и стал относиться к Акери благожелательнее, испытывая благодарность за возвращенный дар.
— По идее, конечно, должен, — ответил Ксиль после заминки. — Мне нужно предстать перед нашими старейшинами и официально заявить, что отныне я один из них…А уж они разошлют вести по всем кланам. Но мне что-то пока не хочется этого делать, — ухмыльнулся он лукаво. — Еще лет десять способности будут нестабильными. Лучше пусть пока все, включая враждебные кланы и инквизицию, думают, что я еще князь. Неверная оценка наших сил противником — половина победы.
— А как же твой новый окрас? — скептически поинтересовался Дариэль, глядя на Ксиля сверху вниз.
Тот только отмахнулся.
— Шакаи-ар седеют от солнечного яда, от сильного перенапряжения… у меня в клане есть один такой белоснежный мальчик — лет двадцать назад не сумел закрыть крылья и чуть не погиб от истощения. Я уже начал распространять слух о том, что полинял из-за «бездны», — заговорщически улыбнулся он. — Да и после исцеления меня не многие видели… Можно сказать, что это последствия лечения. Я уже не говорю о том, что о такой подробности, как исключительная окраска старейшин, знают только сами старейшины и часть князей… — он многозначительно замолчал.
— То есть ты хочешь сохранить все в секрете? — уточнила я. Да уж, наверняка в пылу битвы мало кто заметил, что произошло. Но Тантаэ будет молчать, Ириано можно и приказать это сделать, а вот Акери… — А Акери знает о твоих планах? Может, следует попросить его, чтобы он…
— …не распускал язык? — задумчиво закончил Ксиль, снова откидываясь на кровать и закутываясь в плед и поджимая ноги. Так, что снаружи торчали только голые пятки снизу и копна белых волос — сверху. — Надо бы, конечно, но… — он заворочался, и дальше голос его прозвучал совсем глухо, будто кто-то говорил, уткнувшись лицом в одеяло. — Но я не хочу с ним видеться. Ладно, раньше — это была необходимость, но теперь-то можно послать его лесом?
Дариэль неожиданно улыбнулся каким-то своим мыслям, подмигнул мне и наклонился, вытряхивая Ксиля из его «кокона»:
— Нет уж, так не пойдет, — менторским тоном произнес целитель, методично вытягивая у Максимилиана плед. Князь… или, вернее, бывший князь, вяло сопротивлялся, фыркал и, кажется, просто дурачился, пытаясь вовлечь всех нас в кошачью возню. — Это уже похоже на навязчивую идею в ранней стадии и все, что я могу порекомендовать тебе — поскорее ее преодолеть примитивным способом. То есть пойти и поговорить с Акери…
Ксиль мгновенно перестал отбиваться, перевернулся на спину и, сложив руки на груди, поинтересовался, делая несчастные глаза:
— Силле, это что, месть за «хозяина»? Я же просто оговорился…
Улыбка Дариэля стала нейтральной и начисто лишенной эмоций, как дистиллированная вода — вкуса.
— Ни в коем случае, Ксиль, — заверил он его, но в глазах на мгновение вспыхнул мстительный огонек. — Даже несмотря на то, что ты потом еще это и подумал, и, более того мысль доставила тебе удовольствие, я, разумеется, никогда не опущусь до мелочной мести, — то, как Дариэль произнес последние слова, заставило усомниться в их правдивости. — А совет пойти и поговорить с Акери, будучи в положении равного, не подчиненного — из классики психологии, — продолжил он уже с совершенно нормальными интонациями. — Люди, побывавшие в плену, позже возвращаются к месту заточения, чтобы взглянуть на него без страха.
— И вовсе я не боюсь, — возмутился Максимилиан.
Я только вздохнула и отвела взгляд в сторону, разглядывая солнечные блики на дальней стене. Дело шло к трем часам, и свет уже лился не с утренней бодростью, а будто бы сочился с ленцой близкого вечера. Вот и еще один день позади… День, проведенный за прогулками, трепом и картами. Я даже к учебникам не прикасалась с тех пор, как «бездна» была разрушена, не говоря уже о работе под руководством Дэйра. Да и целитель не спешил занять лабораторию.
Время бездарно утекало сквозь пальцы. Может, мне так казалось потому, что я привыкла к бешеному темпу последних четырех месяцев, но, в любом случае, ожидание и безделье тяготили все больше.
Конечно, у этого было оправдание. Все мы ждали результата переговоров между посланцами Ордена и союзом равейн, шакаи-ар и магов. Задерживались делегаты из Пределов, хотя Меренэ обещала, что послы прибудут в ближайшие дни.
Но все равно… я уже места себе не находила. Не обязательно же было проводить время в ожидании именно здесь… и именно в безделье?
— Ты противоречишь себе, Ксиль, — продолжал мягко увещевать бывшего князя Дариэль как бы между делом, переплетая косу. — Если не боишься, то почему не хочешь поговорить с Акери? Хотя бы поблагодарить его за тренировки. Заодно и попросишь сохранить твой секрет.
— Вот ведь привязались ко мне, — проворчал Ксиль, но его раздражение было наигранным, будто он действительно задумался над советом Дариэля разом разобраться со своей навязчивой идеей. — А если я поговорю с Акери, ты поедешь в резиденцию Северного клана? Я пока не настаиваю на том, чтобы раскрыть твой секрет, конечно, хотя это было бы разумно…
— Возможно, и поеду, — туманно ответил Дариэль, но, судя по тому, как повеселел Ксиль, это было скорее «да», чем «нет».
— Договорились, — быстро вскочил на ноги Максимилиан. — Я мигом сбегаю за Акери, мы мило поболтаем, а подробности визита в мой дом обсудим попозже. Итак, составите мне компанию?
— С удовольствием, — уцепилась я за шанс немного разнообразить скучный день. Впрочем… после визита Холли он перестал быть таким уж скучным.
Кажется, мне долго еще будет вспоминаться последний совет «консультанта».
— Я лучше займусь обедом, — покачал головой Дариэль, отводя глаза. — Столовая все еще не работает, готовить что-то из местных полуфабрикатов не хочется, так что схожу-ка я за нормальной едой в ресторан.
Мы с Ксилем понимающе переглянулись. Разумеется, рестораны были ни при чем, как и качество еды в Академии. Просто Дариэль вчера не ходил на охоту, и сегодня это аукнулось. Но целителю не слишком нравилось заявлять о потребностях такого рода во всеуслышание.
— Хорошо, — покладисто согласился Максимилиан. — Найта, ты идешь? — Он уже стоял у двери, натягивая кроссовки.
Пришлось поторопиться.
Акери мы искали довольно долго. Ксиль с шакарским упрямством пытался найти его, пользуясь новыми возможностями старейшины, но не слишком-то преуспел в этом. К счастью, после полутора часов бесплотных скитаний Максимилиан все-таки взялся за ум и просто позвал Акери телепатически.
Откликнулся тот почти сразу, будто ждал.
— Он на крыше, — пробормотал Ксиль, разорвав связь. Лицо его приняло растерянное выражение. — Странное место, тебе не кажется? Может, побудешь пока здесь? — предложил он. — Не слишком-то ты тепло одета. И даже без шапки.
— Распущу волосы и накину капюшон кофты, — быстро сориентировалась я. — Или нет… — скорость ветра на такой высоте представилась мне очень ярко. — Подожди двадцать минут, сбегаю лучше за курткой.
— Тогда уж я — быстрее выйдет, — решительно положил конец моим метаниям Ксиль. — Иди пока к центральному входу, на крышу лестницы нет, можно только снаружи попасть. Какую тебе куртку принести?
Я быстро объяснила Максимилиану, где и что взять, а также какая баночка из расставленных на полке в ванной — защитный крем от солнца и от мороза. Все-таки в горах, тем более так высоко, ультрафиолетовое излучение очень коварное.
Как оказалось, защитные свойства крема я преувеличила. Ветер был такой силы, что мне пришлось не только поднять капюшон куртки, но и шарф натянуть на самый нос. Максимилиан, которому мороз был нипочем, стянул на улице свитер, чтобы не порвать его крыльями, бережно сложил и отдал мне на хранение.
— Готова? — поинтересовался Ксиль с азартным блеском в глазах, когда за спиной у него расстелился по воздуху черный туман с бело-синими сполохами. Я только скованно кивнула, чувствуя, как ноги немеют и подгибаются. Крыша башни была… высоко. Конечно, если бы мне пришлось подниматься туда самой, на заколдованной на манер волшебной метлы ветке, никакого страха не было бы и в помине.
Но тогда я бы контролировала все сама, а теперь…
— Ты мне не доверяешь? — рассмеялся Ксиль, обнимая меня и горячим дыханием согревая щеку. — Ну же, помнишь, как мы от инквизиции убегали из Бирюзового? Тебе полет даже понравился.
— Тогда у меня было шоковое состояние, — буркнула я, чувствуя, что щеки начинают разрумяниваться отнюдь не от мороза. — Ладно, только держи меня крепче. Вряд ли я успею произнести заклинание, если что… — я едва успела зажмуриться прежде, чем Максимилиан, продолжая посмеиваться, подхватил меня на руки и взмыл в небо.
Я сразу прекрасно вспомнила, что мне не понравилось в полетах «на шакаи-ар» в прошлый раз. Перегрузки из-за скорости. Даже манипуляции с гравитацией не слишком их смягчали.
— Ты в порядке? — с тревогой спросил Ксиль, когда я, слегка пошатываясь, сделала несколько заплетающихся шагов по крыше. К счастью, она была плоской и с высокими бортиками, так что свалиться вниз от сбивающего с ног ветра мне не грозило. Наверное, какая-то лестница изнутри на крышу была… или хотя бы портал, ведь как-то крышу чистили… — Найта, ты как?
Вместо ответа я сунула ему в руки свитер и, отойдя еще на пару метров, села прямо на обледеневшие камни. Боги, как хорошо, что куртка у меня такая толстая…
— Вон твой Акери, — слабо кивнула я на фигуру у края крыши, пытаясь унять головокружение. — Поговори с ним, а я подожду здесь. Вряд ли ваши разборки займут много времени. Иди, иди, все в порядке, посижу — и пройдет.
— Ну, как знаешь, — с неохотой согласился Максимилиан, выныривая из горловины свитера. Белые волосы топорщились во все стороны из-за статического электричества. В солнечных лучах казалось, что вокруг головы Ксиля — светящийся ореол. — Если что — зови, я рядом.
— Непременно, — пообещала я, подумав про себя, что если мне действительно станет плохо и слабая тошнота с головокружением придут, гм, к логическому концу, Ксиль будет последним, кого я позову.
Максимилиан окинул меня напоследок придирчивым взглядом, но все-таки соизволил уйти. Я с облегчением убрала с лица мужественное выражение «все прекрасно» и спрятала его поглубже в сундук с надписью «глупое геройство».
Стало чуточку легче.
Тем временем Ксиль подошел к Акери и заговорил с ним. Мне из-за ветра не было слышно ни единого слова. Но диалог действительно не продлился больше минуты. Они обменялись всего двумя или тремя фразами, а потом Акери вдруг улыбнулся так, что у меня защемило сердце… Максимилиан, на удивление, позволил себя обнять и даже склонил голову, чтобы Акери смог прикоснуться губами к его щеке — не вскользь, а долгим, тоскливым прикосновением.
А потом они как-то одновременно отступили друг от друга, Ксиль сказал что-то и махнул рукой, почти сразу отвернувшись и быстрым шагом направившись ко мне. Акери еще секунду или две стоял, не отрывая от него взгляда, а затем внезапно полыхнуло белым, и я зажмурилась.
Когда сумела открыть слезящиеся глаза, на крыше были только мы с Ксилем.
— И о чем вы разговаривали? — поинтересовалась я, хватаясь за протянутую руку. Максимилиан выглядел очень задумчивым и даже грустным.
— Прощались, — коротко пояснил он и неловко подтянул повыше горловину свитера.
Одно-единственное слово будто камнем упало на плечи, заставляя ощутить странную тяжесть и колотье в груди.
— Прощались? — переспросила я со значением. Максимилиан кивнул, глядя в сторону. — А… куда он ушел?
— Даже не знаю, — пожал плечами Ксиль. И вдруг повернул голову, глядя в небо, и, невесело усмехаясь, произнес: — Думаю, вечером над Академией будет знатная иллюминация.
Я сощурилась, следя за направлением его взгляда. Безупречно-чистые небеса, как и с самого утра, только белый клок тумана парил высоко-высоко…
Сердце сжало дурным предчувствием.
— О, боги… — я развернулась и дернула Ксиля за рукав, чувствуя, что мне опять становится плохо. — Ты же не имеешь в виду «прощались» именно в этом смысле?
— В каком? — в голосе Ксиля скользнули нотки сарказма. — Найта, не глупи. Ты прекрасно все поняла. Если это выбор Акери — я не могу его осуждать. Более того, я даже рад, в каком-то смысле…
— Акери что, собрался покончить с собой? — перебила я Ксиля на полуслове и требовательно посмотрела ему в глаза. Он сощурился. Его взгляд стал жестче.
Ветер взметнул с крыши снежную пыль и швырнул ее вниз, на промерзший двор. Бездна, какое яркое солнце… А ведь уже почти вечер…
Щеки совсем онемели.
— Скорее всего, он поднимется высоко, а потом, когда закончится энергия в регенах, просто распадется искрами, — пожал плечами Ксиль, и я не могла понять, деланное это равнодушие или искреннее.
У меня задрожали губы.
Акери, конечно, мерзавец, совершенно безнравственное существо, но… Но я-то знала это только по рассказам! Для меня он был тем, кто вернул Дэйру руки, пусть и жутким способом, кто научил Ксиля быть старейшиной, кто сражался с нами против Древних…
— И ты позволишь ему это сделать? — я думала, что голос будет дрожать, но он прозвучал, как гудение стального клинка от удара — низко и опасно.
— Позволю, — улыбнулся Ксиль одними губами. Глаза у него сейчас были похожи на драгоценные камни. Красивый цвет и полное отсутствие жизни. — Я даже порадуюсь… Найта, я ждал этой свободы…
Я стиснула зубы… а потом размахнулась и залепила Ксилю хорошую пощечину. И еще одну. И еще.
В четвертый раз он мою руку перехватил. Взгляд у него стал более осмысленным, хотя теперь над всеми эмоциями превалировал шок.
— Найта… ты чего? — ошарашено спросил Ксиль, хватая воздух ртом.
— Не смей радоваться чужой смерти, Максимилиан, — я говорила так, будто каждое слово было ударом молота по наковальне. Гулко. Весомо. Совсем, как мама. Я верила в то, что говорила. — Никогда не смей! Ты понял?
— С чего бы это? — разозлился он. Мы уже орали так, что перекрикивали ветер. — Акери заслужил это, шатт даккар! Если он не хотел, чтобы так все кончилось, то нечего было учить меня! Он знал, что как только я перестану от него зависеть, то пошлю его на все четыре стороны!
— А если он знал, но все равно учил, то почему?
— Да не умеет он любить!
— Заметь, Ксиль, — я внезапно успокоилась. — Не я сказала здесь слово «любовь».
— Да какая разница, что он чувствует! — Максимилиан отступил на шаг, пряча руки в карманы. Ветер трепал волосы вокруг его головы, но солнце уже зашло за пик, и светлого ореола не было. — Ты не представляешь, на что я пошел, чтобы тогда отвести опасность от остатков Северного клана, и позже, чтобы просто выжить!
— Ты пошел на это сам, Ксиль, значит, счел цену приемлемой, — я не отводила взгляда от его глаз. Темных, блестящих и почти безумных. — А умение прощать — это, пожалуй, исключительно человеческое качество. И именно поэтому Ириано не опомнился, пока Тантаэ не вскрыли грудную клетку у него на глазах. И именно поэтому Меренэ семь тысяч лет травила Дариэля за несуществующие грехи. Но ты, Ксиль, поступишь по-другому, — я шагнула вперед. Перчатки упали на снег, а мои мгновенно замерзшие на ветру пальцы коснулись щек Максимилиана. — Ты сейчас догонишь его и поговоришь с ним. Скажешь, что вот так глупо заканчивать свою жизнь для старейшины — это жалко и безответственно особенно перед войной с Древними. Что неразделенные чувства — это не повод для самоубийства. И что самоубийство — это вообще выход для слабаков, и ты, Ксиль, перестанешь уважать Акери, если он так поступит.
Кожа у Ксиля пылала огнем. Я грела пальцы на горячих щеках и в то же время словно остужала гнев, который бурлил в его груди.
— Почему я должен это делать? — спросил Максимилиан очень тихо, инстинктивно подаваясь за моими пальцами вперед.
Он еще не договорил, но я уже знала, что ответ ему не нужен. Ксиль понял.
— Потому, что ты в ответе за него. Кто рассказывал мне историю о мальчике, который влюбил в себя чудовище для того, чтобы не быть убитым? А потом — привязал к себе еще крепче просто от скуки?
— Мне не было просто скучно… — прошептал Ксиль, и я едва угадала его слова за воем ветра. — Я нуждался в нем… Защита клана… Едва ли восемьдесят мальчишек и девчонок, сироты, дети в кровавом безумии, и я — даже еще не князь…
— А теперь ему нужен ты, чтобы найти в жизни новый смысл, взамен навязанного тобой же, — я привстала на цыпочки и осторожно поцеловала Ксиля в щеку. В ту же самую, что Акери пару минут назад. И тоже не стала сразу отнимать губы, задержавшись.
— Почему я должен… — он смотрел мимо меня, прямо в небо, где плыл клок тумана, окрашенного закатными лучами в лиловый и оранжевый. Как будто нежная девочка-художница расписала небо прозрачной акварелью…
— Потому что ты можешь, — улыбнулась я. — Иди.
И легонько подтолкнула его, зажмуриваясь.
Пахнуло озоном. Взметнулась снежная крошка.
Когда я открыла глаза, Ксиля рядом не было. А в двух шагах от меня лежал аккуратно сложенный свитер.
На этот раз они говорили дольше, наверное, целый час. Я успела окоченеть, вспомнить согревающие плетения и даже усовершенствовать одно из них, отыскать люк, ведущий на лестницу и открыть его…
Дальше ожидание было уже более комфортным. Внизу, по крайней мере, не задувал ветер.
Я уже начала клевать носом, когда услышала смех на крыше. Вскочила на ноги, мгновенно взлетела по лестнице и замерла, оглядывая темную крышу. Показалось?
Не показалось.
Они выплыли из темноты, как два северных духа. Один — необычайно веселый, смеющийся, натягивающий пушистый вязаный свитер и все никак не попадающий в рукав. Второй — задумчивый, тихий и улыбающийся.
— Вот, — внезапно оборвал Максимилиан смех и подтолкнул Акери ко мне. — Ее благодари, я бы сам не додумался. Хотя прощать и заботиться о ком-то оказалось гораздо приятнее, чем ненавидеть. Вот сюрприз-то, а?
И Ксиль снова рассмеялся.
Акери подошел совсем близко, и стало видно, что мы одного роста. Ну, почти.
— Спасибо, — тихо, но удивительно ясно произнес он, глядя на меня со странным выражением. Я почувствовала себя неловко.
— За что уж… — улыбка вышла слегка кривой. — Думаю, Ксиль бы тоже об этом подумал… только с опозданием.
— Поэтому и спасибо, — склонил он голову набок. — За шанс. Еще один. Может, жить в воздушных замках не слишком удобно. Но это лучше, чем не жить совсем.
— Пожалуй, что так.
На сей раз улыбка вышла у меня куда искренней.