- Да ну вас! - Лада махнула на меня рукой. - Вы, наверное, шутите. Или хотите заговорить зубы девчонке.
- Девчонке? А сколько вам лет, если не секрет?
- Какой тут секрет! Двадцать два.
Я пристально вгляделся в ее лицо, и с удивлением увидел, что она не лжет. Почему же она показалась мне такой старой вначале? Что было причиной моего неверного впечатления? Грязные, спутанный волосы, выбивающиеся из-под платка, показались мне седыми, но они просто были светлыми. Лицо густо покрыто грязью, которую она не удосужилась смыть перед едой, что создавало иллюзию морщин.
Между тем начало смеркаться, и я закончил работу. Я решил истопить баню, чтобы отмыть пришедшее к нам чудо. Прасковья неохотно разрешила. Витамин вылез на крыльцо, стоял, почесывая живот, и с улыбкой наблюдал за тем, как я ношу воду. Лада сидела на скамье безучастно, и мне показалось, что она обдумывает наш разговор.
- Эй, Серый, - окликнул меня Витамин. - Ты, это, сегодня с ней на сеновале один будешь спать. - Он неприятно хохотнул. - Ну, так не теряйся там, трахни ее. Она вроде ничего, а отмоется, так и вообще красоткой станет.
- Спасибо за совет, - я без улыбки посмотрел на него.
- Ну ладно, что ты, - Витамин смутился, заискивающе заглянул мне в глаза. - Шутка такая.
Уходить отсюда надо, подумал я с тоской. Пойду к Настасье. Третьего дня она приходила, звала. Вроде и в шутку, с похохатыванием и подмигиванием, но все же звала. Она, конечно, дура деревенская, и в постель с собой уложит непременно, но что делать. Витамина терпеть в хозяевах - значит быть совсем темным, по определению Лады. Я усмехнулся.
Когда Лада вышла из бани, я вытаращил на нее глаза. Она так похорошела и помолодела без слоя грязи и бандамы, что я забыл закрыть рот.
- Что смотрите? - она смутилась и стояла, ковыряя ножкой землю.
- Да так, ничего. Сейчас ужин будет.
Оказалось, что Витамин с нами уже не ужинает. Хозяином стал, безучастно подумал я. Нет, точно надо уходить. Вот переночую, и поутру подамся.
К Прасковье забежала Настасья, зыркнула любопытным глазом на Ладу. За стеной застучал ее голос, которому изредка отвечали голоса Прасковьи и Витамина. Ну да, вот у них уже и разговоры общие...
После ужина я подвел Ладу к лестнице, велел подниматься. Но когда я полез следом, она высунула голову навстречу и строго спросила:
- Вы куда?
- На зеленые пруда, - я отодвинул ее и залез на сеновал.
- Нет, погодите, это как же? Вы что же, здесь спать намереваетесь?
- А где же? Я здесь живу, между прочим.
Я принялся устраиваться, поглядывая на ее растерянную физиономию с улыбкой.
- Чему вы улыбаетесь? - возмущенно крикнула она. - Небось, думаете, что можно будет ко мне приставать? И не мечтайте!
- А я и не мечтаю, - как можно холоднее сказал я. - Знаете, чем отличается мечта от цели?
Она задохнулась от негодования и прикрыла рот руками.
- Но у меня нет такой цели, - успокоил я ее и улегся, завернувшись в одеяло.
Между тем совсем стемнело, и Лада тоже стала устраиваться, стараясь поместиться как можно дальше от меня.
Сон не шел. Рядом лежала девушка, лежала, затаив дыхание, готовая в любую минуту дать отпор грубому самцу, которым она меня, видимо, считала. Так прошло довольно много времени. Мне пришла неожиданная мысль: интересно, каковы коммунистки в постели? Я представил, как Лада лежит, тараща глаза в темноту, натянув одеяло до подбородка и сжав кулачки, и улыбнулся.
Я долго думал о том, что мне предстоит завтра, думал без удовольствия, как о жестокой необходимости. Лада лежала тихо, и я совсем забыл о ней. Сон постепенно сморил меня, я начал проваливаться в него, как вдруг рядом зашуршало сено, меня толкнули в бок, и я почувствовал на лице ее дыхание.
- Что такое?
Она снова завозилась, пиная меня.
- Знаете, мне вдруг стало так страшно, - раздался ее голосок откуда-то из района подмышек. - Темно как в коробке, а вы лежите, лежите, а потом вдруг как задышите громко и мерно...
- Так это я просто заснул.
- Страшно, - повторила она, прижимаясь ко мне.
Я притянул ее к себе и начал целовать. Она отворачивалась, увертывалась, прятала лицо, сосредоточенно пыхтела. Я оставил попытки и холодно сказал:
- Знаете что, девушка? - Ступайте-ка на свое ложе. Я спать хочу. Вам завтра бездельничать, а мне гнуть спину, хлеб свой зарабатывать. Давайте, давайте.
Она обиженно засопела:
- Так что же, мне вам сразу отдаться, что ли?
- Через месяц отдадитесь, - сонно сказал я, отворачиваясь от нее. - А лучше через год.
Хорошо, подумал я. Не нужно изменять жене. Хотя какая это измена? Жены давно уж нет, а рядом лежит молодая и красивая девушка... эх!
Она снова прижалась ко мне. Ладно, механически подумал я. Может, девчонке и правда страшно. Так мы пролежали довольно долго, как вдруг ее рука легла мне на плечо, а затем с силой повернула меня. И я губами почувствовал ее губы... Целовалась она совершенно неумело, грубо, очевидно старалась выдать себя за главную.
- Нет, так дело не пойдет! - сказал я через минуту. - Зачем ты стараешься целовать меня? Ведь мужчина - я. Я должен тебя целовать, а ты отвечать.
- Ну вот, все не так, - обиженно прошептала она. - Пойду-ка я на свое ложе.
- Да, так я тебя теперь и отпущу, - я привлек ее к себе.
- Дорогой, мы уходим - произнес знакомый голос.
Я открыл глаза. На меня ласково смотрела... Лада. Она была одета в деловой брючный костюм, волосы коротко подстрижены. И еще она улыбалась. Я улыбнулся в ответ какими-то ватными губами, чувствуя, что опять что-то пошло не так.
- Что с тобой, дорогой? - озабоченно сказала Лада. - Голова болит?
Я не ответил, обвел взглядом спальню. На первый взгляд комната была совершенно незнакомая и очень большая. Но, приглядевшись, я узнал торшер, обои и светильник под потолком. Однако трехстворчатый шкаф антикварного вида мне был незнаком, прикроватные тумбочки тоже.
Я сел, протер глаза. Лада сказала:
- Все, я убегаю. Ты поцелуешь Лариску на прощание?
Я кивнул. Конечно поцелую, кто бы она ни была. Но я тут же вспомнил, что это моя дочь. В комнату впорхнуло небесное создание лет пяти в кружевном платьице, с бантами на голове и изумительными зелеными глазами, и защебетало: