успел увидеть, как исчезла. Только стояла рядом, а потом будто растворилась в
воздухе. А глаза? Но скорее удивительная игра света, оптический обман. Может у
меня правда галлюцинации? Я не из тех суеверных дурачков, что везде видят
проклятия, сглазы, порчу, ведьм, зеленых инопланетян…
Обратный путь занял гораздо меньше времени. Я перешел пустырь. Прекрасно
осознавая, что выгляжу паршиво, старался обходить фонари, пробирался темными
дворами. Хорошо освещенный проспект пришлось пересечь одним рывком. Я скользнул
в спасительную тень, оглянулся. Вроде бы никто не заметил. А если и видели, то
не придали значения. Сейчас полно припозднившихся гуляк, да и гопники выходят на
промысел.
Я перевел дыхание, еще раз обругал себя за глупость. Искать приключения на пятую
точку не в моем стиле. Давно прошел юношеский период, когда был готов на любые
дурости и сумасшедшие поступки.
К счастью лавочки у подъезда оказались пустыми. Бабушки — самые страшные враги.
Языки как помело. Когда идешь с работы, радостно приветствуют, улыбаются и
разноголосо кудахчут: «Здравствуй, Сашенька! Как жизнь? Здоровья и благ!» А
потом совершенно случайно узнаешь, что ты бандит и наркоман, бабник, алкоголик,
тюрьма по тебе плачет…
За дверью кромешная темнота. Подростки опять разбили лампочку. Лишь со второго
этажа падал рассеянный свет. Я споткнулся на ступеньках, едва не упал. Выругался
и осторожно ступая, пошел по лестнице.
На площадке третьего наткнулся на группу ребят. Сидели на корточках, чем-то
сосредоточенно занимались. Я окинул взглядом и невольно усмехнулся –
классические эмо-киды. Черные крашеные волосы, невообразимые прически, полосатые
гетры, цветастая одежда в темно-фиолетовых тонах и обилие всяческих
рюшечек-цепочек. Разобраться где девочка, а где парень почти невозможно.
Я подошел на цыпочках и заглянул через головы. Оказалось, старательно давят из
себя слезы. У некоторых получилось. Остальные посматривали с завистью, пытались
не отставать от товарищей. Кривились и морщились, часто моргали. Я не удержался
и громко фыркнул — поколение «пэпси» сходит с ума. Дети даже не пошевелились,
привыкли к реакции прохожих.
Один поднял голову, и я узнал Ваньку из соседней квартиры. У меня с ним
приятельские отношения. Он иногда помогал, бегал за сигаретами и хлебом. А я
частенько выгораживал его перед строгими родителями. Обычный паренек, каких
миллионы, худенький и нескладный.
Ванька широко ухмыльнулся. Но тут же спохватился, придал лицу скорбное выражение
— так надо. Опасливо оглянулся на друзей, поднялся и подошел ближе.
— Где вас так отделали, дядь Саш?
Вот так — дядя Саша и никак иначе. Родители паренька слишком зациклены на
воспитании, выдрессировали сына. Вот и выражает социальный протест, подался в
Эмо. А для меня такое обращение, по меньшей мере, дикость. Ведь не сорокалетний
мужик с пивным животом, разница в возрасте небольшая. Хотя с какой стороны
посмотреть… Помню себя в школе. Ребят всего на пару лет старше воспринимал
мудрыми и всесильными, а те, кто учились в университете — вообще дряхлые
старики, таинственные Взрослые. Теперь свободно общаюсь с людьми на
десять-двадцать лет старше и не чувствую разницы.
— И тебе привет, Вань, — ответил я. Только сейчас понял, что говорить довольно
трудно. Губы распухли — хорошо треснулся о дерево. — Так плохо выгляжу?
— Отвратительно, — признал он с детской серьезностью. — Бабушке Маше на глаза не