бойцов, метались черные тени, плясали огоньки выстрелов. Молочно-серую мглу
прорезали короткие раскаленные росчерки. Но гораздо выше над головой,
спецназовцы палили только для успокоения души.
Подшипники лежали в траве, безжизненно поблескивали. Но едва я встал на ноги,
сразу воспарили. Поспешно и виновато бросились ко мне, вновь закружились в
плавном завораживающем танце.
Я присел, попятился к стене, надеясь, что не заметят в тумане. Однако сразу же
раздались крики, огненные полосы перекрестились на мне. Раздался грохот, звон и
визг отбиваемых пуль. Похоже, спецназовцы отлично видели во мгле. То ли радары,
то ли инфракрасные детекторы…
— Вот он! — орали солдаты. — Окружайте! Не дайте уйти!
Откуда-то справа раздался басовитый рев Дубова:
— Глушите гранатами! Не бойтесь! Этот урод все равно заживит раны!
Я напряг мускулы, рванулся к забору. Но опять услышал глухое «умпф», тонкий
свист. Увернулся, резко свернул в сторону. Левый бок лизнуло пламя, подшипники
заискрились и зазвенели, отражая осколки. Я пригнулся, прикрылся рукой. Стал
петлять как заяц, увертываясь от пуль и гранат. Но спецназовцы не давали уйти.
Упрямо отгоняли от стены, не жалели патронов. Пару раз меня едва не задевали
гранаты. Тело подбрасывало в воздух, вертело и кружило. Несколько осколков
засели в мякоти ног и плечах. Но рваные раны сразу затянулись, плоть вытолкнула
искореженные кусочки свинца.
Костюмы очень помогали спецназовцам. Я никак не мог оторваться от погони.
Прятался в тумане, за деревьями. Но солдаты догоняли, непрерывно стреляли.
Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, двигались легко и быстро. Иногда подпрыгивали
на десяток метров, пытались поразить сверху. Электроника, встроенная в броню
безошибочно указывала мое положение, помогала целиться. Псевдомышцы и экзоскелет
придавали бойцам нечеловеческую силу и ловкость.
Так нельзя! — сверкнула короткая мысль. — Возьмут измором.
Та энергия, что почерпнул начала потихоньку иссякать. Раны заживали гораздо
медленней. Да и вращение подшипников стало вялым, дерганым. Пули чаще проникали
под щит, царапали кожу. А времени на подпитку нет.
В тумане виднелись фигуры бойцов. Спецназовцы шли полукругом, непрерывно
стреляли. Гранатами больше не забрасывали. То ли закончились, то ли берегли,
чтобы поразить с короткого расстояния. Я оглянулся и заметил на ступеньках
высокого широкоплечего, почти квадратного человека. Данилов спокойно курил, с
вялым любопытством следил за миниатюрной войной.
Холодная ярость завозилась в груди. Я отдал приказ шарам-спутникам: «Сокрушите!»
Подшипники взвились над головой, на мгновение зависли, а затем как пушечные ядра
выстрелили во врагов. Шесть огненных росчерков разорвали туман. А затем наступил
Армагеддон…
Даже я не ожидал такого. Земля задрожала, вздыбилась. Волны раскаленного воздуха
разогнали туман. Камни, обломки асфальта и куски жирной черной земли взлетели
высоко в небо. Пламени не было. Но воздушные кулаки, что образовались вокруг
подшипников, разбросали спецназовцев как картонные фигурки. Солдаты попадали.
Многие больше не шевелились. Иные катались по траве, сбивая пламя, кричали от
боли. Кто-то просто ползал на четвереньках, зажимал уши, и ошалело трусил
головой.
Меня задело лишь частично. На минуту потерял слух и зрение. Пыль и грязь
запорошили глаза, жесткий горячий ветер опалил кожу. Я отшатнулся и прикрылся