звали…
— Что будет потом, Елистрат? — каркнул я.
— Ничего, — сердито фыркнул домовой. — Навии дожрут людей, несколько недель
город будет постепенно разрушаться. А потом растворится, уйдет из нашего мира.
Я почувствовал мелкую дрожь возле уха, скосил взгляд. Домовой сжался в маленький
мохнатый шарик. Опасливо оглядывался по сторонам, прижав острые ушки к голове.
Нервно теребил длинную бороду и трусился в ознобе.
«Боится, — дошло до меня. — Да что там… Едва сдерживается чтобы не заверещать от
страха».
Мысль о трусости Елистрата придала сил. Инстинкт защитника и охотника отрезвил,
заставил расправить плечи.
Я скользнул в транс. Но тут же застонал от удивления и злости — потоки энергии в
теле изломаны и исковерканы, многие вообще потухли. Шарик золотистого света
маленький и слабый. Битва с «храмовцами» не прошла бесследно. Прогресс,
достигнутый за несколько дней занятий и обучения свелся на нет. И кто знает, что
со мной сотворили после потери сознания. Возможно, окатили излучением или
вкололи какую-то гадость, чтобы ослабить, держать под контролем. Теперь придется
опять медитировать, выравнивать схему, пульсации. Но на это уйдет много времени…
Мне все-таки удалось почерпнуть немного энергии. Срастил поврежденные мышцы,
обогрел тело и вдохнул бодрость. Сразу ощутил себя намного лучше. Туман в голове
рассеялся, прошла тошнота и боль. А что делать с остатками?..
На глаза попался большой грузовик. «Камаз» с крытым фургоном стоял у подъезда
одного из домов. Тент сзади откинут, из темного нутра проглядывали силуэты
мебели, которую так и не успели разгрузить. Сам автомобиль представлял плачевное
зрелище. Краска облупилась, кабина — ржавый бесформенный коробок. Одна ось
сломана. Грузовик неуклюже наклонился, словно поверженный мамонт.
Моя мысль потянулась к машине, ощутила крепкую сталь, еще живой мощный мотор.
Большинство механизмов превратились в труху. Ржавчина пожрала все, до чего
успела дотянуться. Но прочные подшипники не тронула, побрезговала. Вот они-то
мне и нужны…
— Что встал как баран перед воротами? — проворчал Елистрат на ухо. — А ли девицу
красную узрел?..
— Синюю, — пошутил я мрачно. — Тут все синие. А еще серые и бурые… Немного
подгнившие, зато много. Но выбирать не из чего, я живых люблю.
Домовой хотел ответить. Но поперхнулся от удивления, выпучил маленькие глазенки.
Заднее колесо грузовика выстрелило, будто из рогатки. С грохотом отлетело метров
на двадцать, ударилось в фонарный столб и упало. Брызнули осколки металла,
ржавчина, над головой просвистел оголовок большого болта. Металл тормозного
барабана смялся, натужно заскрипел и выгнулся розочкой. На асфальт упала россыпь
стальных шариков. Поменьше, чем предыдущие, с небольшую сливу размером. Но
выбирать не приходится.
Двенадцать, — подумал я отстраненно. — Больше не удержу…
Дюжина подшипников выкатилась из горки остальных, скользнули к ногам. Повинуясь
безмолвному приказу, взмыли в воздух и стали вращаться как электроны вокруг
атома. Засветились, ощетинились синеватыми электрическими разрядами.
Плохо, — промелькнула мысль. — Теперь похож на новогоднюю елку. Видно издалека.
Зато защита… Энергии нет, но контур замкнул. Шары будут вращаться, пока не
остановлю. И приказам подчиняться. Но если вздумаю атаковать, то по одному, не
больше. Назад уже не вернуться…