мертвом городе?.. Почти физически я чувствовал взгляды. Слегка любопытные,
холодные и жесткие. Упирались в спину, будто штыки, переползали с лица на грудь,
блуждали подобно красным точкам лазерных прицелов. А потом я услышал звук
похожий на кошачье мяуканье. Быстро повернул голову и всмотрелся в темноту
подъезда. Как бы ни напрягал глаза, ничего не увидел. Тьма чересчур густая…
Внутри ни намека на жизнь. И между тем я ощущал, что внутри, под покровом
темноты сидит некто или нечто очень голодное и злобное. Волосы зашевелились, по
виску скатилась одинокая капелька пота. Я вытер, с трудом протолкнул в легкие
порцию воздуха.
Спокойно, Саня! — сказал я себе. — У страха глаза велики. Ужас наводит не сама
опасность, а ее ожидание. А еще неизвестность. Человек в девяноста случаях из
ста преувеличивает значение грозящей беды. Возможно, там просто кошка бегает.
Ага, точно кошка… Вот как моя Багира. А что орет — не беда, весна ведь.
Звук повторился. Мяукнуло из того же подъезда. Из дома напротив откликнулись,
замяукали долго и протяжно, с хрипотцой. Я переступил с ноги на ногу, пошел
дальше. Тело слушалось с трудом. Плечи и руки занемели, по спине сбегали ручейки
холодного пота. Надо проскочить. Добегу до дома, а там будет видно.
Но едва преодолел тротуар между домами, опять раздалось мяуканье. Теперь
разноголосо орали три или четыре кошки. Я остановился, будто натолкнулся на
глухую стену. Ужас подкрался на мягких лапах, залез на плечи, ласково погладил
по голове. Во вспышке прозрения я понял, что окружен. Меня долго караулили,
следили все время, пока шел через город. А теперь устроили засаду. Но сразу
нападать не стали, решили позлорадствовать.
Тишину прорезали звуки осторожных шагов, какие-то скрипы, вздохи, сопение. А
затем заливистый кошачий мяв, мурлыканье. И вновь движение… Я видел шевеление в
темноте укромных закоулков и щелей, в окнах квартир. Неизвестные твари стягивали
кольцо оцепления.
В ухо уткнулись жесткие волосы, маленькие мышиные коготки больно вцепились в
кожу. Домовой прижался к моей шее и дрожал как осиновый лист. Остроконечные уши
нервно подрагивали, поворачивались на звуки. На старческом личике отразился
страх и неуверенность.
— Уходи, молодец! Уноси ноги покуда цел!..
— Елистрат, что…
— Падальщики! — ответил домовой и фыркнул как сердитый ежик. — Навьи твари!
Демоны! Пробрались в наш мир, теперь ищут поживу. Беги быстрее! Авось не
догонят…
Домовой не договорил. Двор огласило многоголосое мяуканье и мурлыканье, шипение,
рычание. В то же мгновение я увидел движение у автомобильной стоянки. Из-за
старой «волги» выпрыгнула небольшая худая тварюжка. Открыла рот и показала
длинные игольчатые клыки, угрожающе мяукнула.
Тварь лишь отдаленно напоминала человека — мелкий худосочный карлик, ростом
мне по пояс. Кожа темная, грудь впалая, голова непропорционально большая. Лицо
уродливое и перекошенное. Глаза огромные и круглые, багровые, чем-то похожи на
птичьи. Из широкой пасти торчали мелкие острые зубы, ползал
омерзительно-мохнатый черный язык.
Уродец наклонил голову и похлопал глазищами. Озадаченно почесал лысый бугристый
череп. Тонкие губы изогнулись в счастливой улыбке душевнобольного.
Появление первого существа стало командой для других. Из темного зева подъезда
вышел такой же. Карикатурно пригнулся, подпрыгнул как лягушка. Из окон, подвалов