растерянность и оскорбленное самолюбие, тяжко вздохнул. Обижать женщин нельзя,
но если начну извиняться, падать на коленки и целовать белу рученьку, то точно
окажусь в постели. Проиграю не только бой, но и всю войну.
Быстро, пока решимость не ослабла под напором гормонов, развернулся и толкнул
дверь. В проеме темнота. На меня дохнуло свежим прохладным воздухом, терпким
запахом пыли и древесного лака. Слева слышался веселый гомон, женские и мужские
голоса, негромкая мелодичная музыка. Я обернулся, чтобы попрощаться, но слова
застряли в глотке, а пол едва не ушел из-под ног. Волосы зашевелились от ужаса,
встали дыбом даже на руках.
В глазах уже привычно моргнуло, будто в фильме проскочил порченый кадр. Комнату
затянуло туманом, свечи притухли. Женщина исчезла. Вместо нее на кровати сидела
древняя старуха. Худая и костлявая, грудь обвисшая, в прожилках синеватых вен.
Лицо — как сморщенный помидор, испещрено морщинами, складками, бородавками и
язвочками. На голове жидкие клочья седых волос, глаза спрятались в глубине
черепа и превратились в блеклые гнилушки.
Старуха чем-то напоминала сказочного кощея. Такая же отвратительная, уродливая и
страшная. Задумчиво потеребила краешек покрывала. Затем глянула не меня и глупо
хихикнула, поманила крючковатым пальцем.
— Мой герой! — прошамкала она беззубым ртом. — Возвращайся быстрее! Я буду тебя
ждать!..
— Ага, — кивнул я. — Да, жди-жди…
Нарочито медленно вышел в коридор, осторожно прикрыл дверь и привалился к стене.
Сердце стучало гулко и страшно. Кожу осыпало колючей изморозью, по спине стекали
целые реки холодного пота. Меня сотрясало от омерзения и ужаса, потом от
облегчения — слава богу, не купился. Иначе… бррр… представлять не хочется,
стошнит. Ведь знал, чувствовал!.. Интуиция не обманула, подсказала, где
подстерегает очередная иллюзия.
Я прокашлялся, унял дрожь в пальцах. Угрюмо осмотрелся по сторонам — узкий
погруженный в полумрак коридор. Далеко слева светлое пятно. Оттуда доносились
голоса, музыка. Справа — темно и тихо. Я бросил взгляд на дверь, передернул
плечами и буркнул со злостью:
— Косметика зло! Вот и доверяй им теперь…
Вышел на середину коридора, задумчиво почесал щеку. Свет и голоса привлекают. Но
как показала практика, неожиданные поступки являются самыми правильными. Что ж,
мы темноты не боимся… Точнее боимся, но виду не показываем. Поэтому, вперед — к
свершениям и подвигам!..
Я решительно пошел направо. Тьма настолько непроглядная и густая, что казалось,
будто плыву в безвоздушном пространстве где-то на окраине галактики. Лишь шум
шагов, твердый паркет под ногами и легкий ветерок внушали уверенность. Я
выставил руки — не хватало споткнуться и расквасить нос — брел осторожно и
медленно.
Метров через пятьдесят коридор закончился, ладони уперлись в гладкую
лакированную поверхность двери. Я нащупал ручку, немного приоткрыл и прислушался
— тихо. Отворил шире и зашел.
Еще одна комната. Из небольших окошек падал мертвенный серебристый свет. Вокруг
силуэты мебели — столы и стулья, тяжелый как носорог комод, какой-то хлам. Нос
уловил запахи пыли и сырости. Скрипели рассохшиеся половицы, хлопала рама окна.
Я повертелся на месте, подошел к столу и пошарил рукой. Пальцы окунулись в
мягкое покрывало пыли, нащупали склянки, гладкие палочки. Зашуршала бумага, от