проволоку — когда-то тут росли огурцы. Покосившийся забор и устрашающе-белые
силуэты деревьев. Голые скелеты ветвей тянули искореженные пальцы к черному
небу. Луна присела отдохнуть на верхушке знакомой вишни.
Сердце трепыхнулось, словно пойманная птица. Я услышал звонкий детский голос. Он
то возвышался и летел к небу лишенному звезд, то затихал, превращался в
невнятное бормотание. Ребенок разговаривал сам с собой, иногда пел и заливисто
смеялся… Я задрожал и закусил губу, но боли не ощутил. Этот голос жил в моей
памяти и порой наполнял душу светлой грустью. Но чаще просто спал под тяжким
грузом более поздних воспоминаний…
Я медленно подошел к дереву. Мальчик сидел на развилке веток, болтал ногами.
Голос парнишки стал тише. Наконец умолк совсем, и я ощутил взгляд. Будто легкий
ветерок скользнул по лицу, обежал руки, плечи и грудь, вернулся обратно. Мысли
вышибло порывом ледяного ветра. Холод сковал руки и ноги, добрался до горячего
сердца и превратил в айсберг. Я задушено охнул и едва не упал на колени. Но
усилием воли удержал рассудок на грани, не позволил инстинктам и страхам взять
верх.
Бледные губы мальчика растянулись в усмешке, обнажились ряды маленьких и острых
как у ножовки зубов.
— Привет! Я ждал тебя.
Лунный свет окружал маленькое тело серебристым сиянием, выхватывал из темноты
черты по-детски пухлого лица, взъерошенные светлые волосы. Он походил на
обычного ребенка, но не был им. Вместо глаз — две аккуратно пришитые цветными
нитками пуговицы. Одна большая и блестящая, с четырьмя дырочками. Вторая
поменьше, черная, с двумя отверстиями — такие, как правило, висят на брюках.
Ноги деревянные, аккуратно оструганные и окрашенные в телесный цвет. При
движении в коленках раздавался отчетливый скрип, блестели головки небольших
болтов.
Страх отхлынул, оставил после себя пустоту. Язык онемел, подчиняться не желал. Я
прокашлялся, извлек из горла звук и заставил губы изогнуться в нужное положение.
Осторожно сказал:
— Здравствуй… Но как?..
— Я знал, что ты придешь, — отвел мальчик раньше, чем я успел задать вопрос. –
Рано или поздно… Ты не мог не явиться. И ты успел…
— Успел к чему? — спросил я. — И кто ты такой?
— Он идет за тобой по пятам, — загадочно сказал малец. Засопел, понюхал воздух.
— Тебе удалось немного оторваться, но он совсем близко. У нас мало времени, я не
смогу ответить на все твои вопросы. Поэтому спрашивай только то, что тебя
действительно интересует. Поторопись!
Существо поболтало ногами, устроилось поудобнее. Ноздри по-волчьи дергались,
ловили запахи, разноцветные пуговицы глаз слепо шарили в пространстве. Но я знал
— оно видит меня так же хорошо, как и я его. Язык не поворачивался назвать
мальчиком, слишком уж необычно и страшно выглядело. Не человек, а кошмарное
подобие, гротескная кукла.
— Это сон? — спросил я и сделал широкий жест рукой.
— Да, — ответило существо, звонко и беззлобно хихикнуло. — Всего-навсего… Но
учти, порой сны гораздо хуже реальности. Ты и сам ощутил. Тут можно умереть или
заблудиться, навеки стать узником. Дорога Сна туманна и призрачна, строится на
обмане, химерах и безумстве. Она простирается бесконечно далеко, и говорят,
ведет к иным мирам. Однако надо быть очень сильным, чтобы не завязнуть как в