— Ну что тебе? — рыкнул я. — Дай поспать…
Мазнул взглядом по стене, задержал на часах. В затуманенном мозгу
предостерегающе зазвенело. Стрелки показывали двадцать минут девятого.
— Опаздываю!.. — выдохнул я.
Одним движением скатился с постели, едва не задавив кошку. Багира душераздирающе
мяукнула, тенью шмыгнула в полуоткрытую дверь. Я бросился следом, размашисто
хлопнул по выключателю и заскочил в ванную. Но свет и не подумал загореться.
Лампочка в очередной раз перегорела. Времени возиться и менять не осталось. Я
выругался, оставил дверь приоткрытой. В полутьме нашарил зубную щетку, тюбик.
Кое-как привел рот в порядок, подставил голову под струю холодной воды. Остатки
сна мгновенно выпорхнули из тела. Вода ледяная, кожа сразу занемела. Я фыркнул и
поежился. Небрежно поелозил полотенцем, подсушил волосы и глянул в зеркало.
Ранки поджили, мелкие исчезли, крупные превратились в едва заметные линии. Хотя
еще вчера думал, что, по крайней мере, пару дней буду ходить с расцарапанным
лицом. Кроме того возникло странное ощущение… Я замер завороженный собственным
смутным отражением. На меня смотрел помятый и сонный парень: волосы торчком,
трехдневная щетина… Обычное дело с утра. Поразило другое. В густом полумраке
четко выделялись радужки глаз. Ободки тускло светились, будто намазанные
фосфорной краской. Я поморгал, мотнул головой. Глянул еще раз. Вроде бы
нормально. Наверное, просто показалось. Что со сна не причудится…
Я метнулся обратно в комнату. Отыскал чистую одежду, облачился в светлые джинсы
и бордовую футболку. На ходу прилизывая волосы, помчался на кухню. Обожаю
современные технологии! Чайник вскипел сразу же, заклокотал и затрясся. А еще
несколько лет назад пришлось бы ставить обычную жестяную посудину на печку,
возиться, ждать пока нагреется… Я проглотил пару бутербродов, совершенно не
чувствуя вкуса. Закурил, стал торопливо прихлебывать кофе, шипя и обжигаясь.
Бросил взгляд на сервант. Блюдце, куда вчера Вадик наливал молоко для домового,
чистенькое и блестящее. Я хмыкнул и пожал плечами — Багира постаралась,
вылизала. И почему студент так упорно верит в нечисть? Ответы на поверхности,
никакой запредельной мути не существует.
Словно в ответ на мысли за решеткой вытяжки что-то зашуршало и заскреблось. Я
затаил дыхание, потушил окурок и подкрался поближе. Шорох повторился, но вроде
бы тише. Раздался топот мягких лап, на кухню примчалась кошка. Остановилась
рядом, глянула с любопытством — чем занимаешься, хозяин? Тихо и жалобно
мяукнула.
— Багира! — сказал я с укором, погрозил пальцем. — Зачем я тебя держу? Мыши в
вентиляции табунами ходят, а ты и в ус не дуешь. Только и умеешь, что рыбку
трескать, спать и быть красивой. Настоящая женщина…
— Мяв! — возмутилась кошка. Обиженно отвернулась и с независимым видом принялась
умываться. Старательно вылизывала лапу, терла по острой мордочке. Но то и дело
поглядывала искоса — а вдруг хозяин оттает?
Ухмыльнувшись, я полез в холодильник за остатками кильки. Давно изучил характер
питомицы. Гордая и вспыльчивая, очень умная. Иногда кажется, что понимает
буквально каждое слово. Если не задобрить, то будет дуться пару дней, прятаться
и фыркать, воротить нос. А может сбежать на улицу, путешествовать по чердакам и
подвалам. Потом вернется, проверено. Но зачем лишние волнения? Я вытрусил кильку
из пакетика. Подумал и положил рядом кусочек колбасы.
— Пожалуйте откушать, барыня! — с раболепием в голосе произнес я, сделал учтивый
жест рукой. Старательно скрыл улыбку, состроил серьезную физиономию.