проследил за тонкими пальчиками, что ловко зацепили дужку ведра в железную скобу
и обмотали бечевками.
— Опускай! — скомандовала девушка. — Не так быстро, а то о стены разобьешь. Что
я тогда отцу скажу?.. Обругает, еще и накажет.
В глубине колодца раздался плеск, веревка дрогнула и натянулась. Я дернул, с
легкостью вытащил полное ведро.
— Хочешь водички? — спросила девушка. — Хорошая, вкусная. Только пей осторожно –
студеная.
Я кивнул, подошел к срубу и наклонился над ведром. Вода и правда оказалась очень
холодная, зубы сразу же заломило. Я фыркнул и поежился, сделал еще несколько
жадных глотков. Никогда не пил настолько вкусной и свежей воды! В кране –
сплошной хлор и ржавчина, минералка почему-то отдает пластиком и кажется
мертвой. А эта сладкая и удивительно живая. В голове сразу же посветлело,
остатки сна упорхнули. Я вытер рукавом занемевшие губы и благодарно кивнул.
— Никогда не пил лучшей воды, — признался я. — Особый источник?
— Нет, — улыбнулась девушка, смахнула с глаз светлую прядку. — Обычный. Это еще
что, у нас в овраге у озера родники есть. Вот где водица живительная… Кстати,
меня Златой зовут! А тебя?
— Александр, — представился я.
Перелил воду в другое ведро, вытянул из колодца еще одно. Девушка ухватилась
было за коромысло, но я отобрал, зацепил в дужки ведер и поднял на плечо.
— Где живешь? Веди, — произнес я с улыбкой. — Хрупким девочкам нельзя носить
тяжести.
— Скажешь тоже, — непринужденно и весело засмеялась она. — Как тогда работать?
Белоручкой быть не хочу, никто в жены не возьмет. Пойдем, тут недалеко. Я тебя
раньше не видела. Ты откуда? В гостях или надолго?..
— Из Славгорода, — ответил я. — Остановился у Вадима.
— У внука Велимира, волхва верховного, — сообразила девушка. Скорчила
таинственную рожицу, приставила палец к губам и шепнула: — Добрый парень. Наши
девицы пятую весну по нему сохнут. А он кремень, никому венка в праздник Макоши
не дарит. Говорит, сначала выучиться надо, а потом за юбками бегать…
Злата обиженно надула губки и нахмурилась — я понял, что и сама запала на
Вадика. Но тут же улыбнулась и поманила рукой, убежала вперед. Я пошел следом,
осторожно ступал по тропинке. Краем глаза следил за ведрами, чтобы не
расплескать. К коромыслу привыкать надо, очень уж неудобная штука — кренит то
влево, то вправо, постоянно грозит соскользнуть. Я останавливался и поправлял,
искал точку равновесия. Девушка нетерпеливо подгоняла, показывала дорогу. Не
выдержала и скрылась между деревьями. Я услышал беззаботный смех, звонкий и
чистый голос, что выводил простенькую песню. Вернулась с охапкой трав и цветов.
Скакала вокруг меня как задорная козочка, хихикала и корчила умильные рожицы.
Вообще смеялась много и охотно, по поводу и без оного — так умеют лишь дети.
Личико раскраснелось, в чистых голубых глазах сверкали желтые искорки.
— А что за Макош? — полюбопытствовал я.
— Вот дуреха! — хихикнула Злата. — Макош — богиня земли и плодородия.
— А-а-а… — многозначительно протянул я.
Наморщил лоб и попытался вспомнить еще каких-нибудь славянских богов — надо ж
блеснуть перед девочкой. Но с изумлением понял, что почти не помню русскую
мифологию. Скандинавскую назубок — как же, там длинноухие эльфы и умелые
бородатые гномы! Греческую и римскую проходили в школе и универе. А вот о