ведь своя история, богатые мифы ничем не хуже тех же кельтских и скандинавских…
Вроде бы Перун был, бог войны и молний, еще Иван Купала… или нет, мужик — уже из
православия. А прообраз — богиня воды Купава. Кстати, хороший праздник — с
друзьями каждое лето выезжали на озеро, бесились, пускали венки на воду и
прыгали через костер. А потом водка, шашлычки — прелесть!.. Я мотнул головой,
отгоняя видения, и прикусил язык. Если раскрою рот и брякну, то, несомненно,
опозорюсь. Уж лучше промолчать и сделать вдумчивый вид — да-да, конечно, помню и
знаю, — а потом выспросить у волхва или Вадика.
— У вас в городе все такие неуклюжие? — укорила девушка, когда я в очередной раз
остановился, чтобы поправить коромысло.
— Почти, — кивнул я с улыбкой. — У нас в колодцы по воду ходить не надо. Сама по
трубам течет, только кран поверни.
— Как интересно! — воскликнула Злата и округлила глаза. — Я бы хотела побывать в
городе! У вас, наверное, много всякого…
— Да, — с важным видом подтвердил я. — Водопровод, газ, автомобили, интернет и
мобильные телефоны…
— Подумаешь! — фыркнула девушка, решив, что хвастаюсь. — Мне дед говорил, что у
вас грязно. И еще люди дерганые, нервные. Это потому что живете в каменных
курятниках и едите плохую пищу.
— Он прав, — согласился я и грустно улыбнулся — воспоминание о городе вернуло
чувство тоски. Перед взором вспыхнули картины разрушений, тьма, трупы, пирующие
демоны-навии. — У вас лучше. Вода вкусная и воздух чистый.
— Я же говорила! — торжествующе воскликнула Злата и показала язык. — Сворачивай
направо, почти пришли.
Мы обогнули несколько покосившихся сараев и очутились на подворье небольшой
бревенчатой избы. У крыльца на бревне сидела древняя старуха, подслеповато
щурилась на яркое солнце и что-то усердно толкла в большой деревянной ступке. На
нас внимания не обратила. У дровяника возился светловолосый худощавый мальчишка.
Усердно рубил поленья и складывал в ровные поленницы. Глянул исподлобья, бросил
топор и медленно подошел. Протянул худую ладошку, преувеличено серьезно сказал:
— Серогост.
Я похлопал глазами в недоумении, но сообразил — имя такое. Поставил ведра,
положил на траву коромысло и пожал протянутую руку. Таким же серьезным тоном
произнес:
— Очень приятно. Александр.
Он кивнул, окинул меня долгим изучающим взглядом. Оглянулся на Злату и буркнул:
— Почему так долго? Матушка заждалась. Тесто замешено, пора хлеб печь, а тебя
где-то носит.
— Отстань! — фыркнула девушка, в негодовании тряхнула гривой светлых волос. –
Нашелся воспитатель. От горшка два вершка, а туда же. Я с Сашей разговаривала и
травы собирала. Он из города приехал, будет жить у Велимира…
Злата топнула ногой и погрозила мальчишке. Тот еще больше насупился и пообещал:
— Вырасту и поколочу, будешь знать. Беги к маме, а то нажалуюсь.
— Ябеда! — обиделась девушка. Обернулась ко мне и подарила ослепительную улыбку.
— Спасибо за помощь, Саша. Но мне, правда, бежать надо. Если хочешь, то приходи
после заката на озеро. На берегу у плакучих ив молодежь гуляет. Там и
встретимся, с ребятами познакомлю.
Я кивнул, невольно засмотрелся на белую и нежную шею, пылающие рыжиной пышные
волосы. Опустил взгляд чуть ниже, но тут же перевел на землю, от греха подальше.