круглая поляна, над головой глубокая лазурь неба и белые пушистые облака. В
центре странное белокаменное строение, помесь беседки и часовни. А напротив
выхода вмурована огромная деревянная статуя, изображающая крепкого широкоплечего
мужчину. Из земли у подножия идола бил родник. Прозрачная искрящаяся вода
стекала по желобку в небольшой бассейн.
— Есть кто? — спросил я.
В ответ прозвучал плеск воды и скрип веток. На бортик бассейна запрыгнула
маленькая изумрудная лягушка. Покосилась на меня, но признала неопасным.
Поворачивала то одним боком к солнцу, то другим. Наконец угомонилась, раздула
щеки, счастливо и звонко квакнула.
Я нерешительно потоптался на краю полянки, ступил на траву. Медленно прошелся по
кругу, каждую секунду ожидая каких-нибудь чудес, опасностей. Но тут царила лишь
торжественная тишина и покой. Воздух густой, свежий, напоенный ароматами трав и
цветов. Я улыбнулся, глубоко вздохнул и прикрыл веки. В груди потеплело, а в
душу вошла светлая грусть, нежность и что-то совершенно неопределенное,
волнующее. Я будто вернулся домой после долгих почти бесконечных странствий.
Священная роща, — промелькнула мысль. — Заповедное место…
Многослойная броня, закрывающая душу, затрещала и рассыпалась, опала мелкой
сухой шелухой. В голове посветлело, свежий ветер омыл мысли, выбил чуждое,
наносное и темное. Я радостно засмеялся, открыл глаза и с удивлением глянул на
руки. Между пальцами сгустилось синеватое свечение, пробегали яркие искорки
разрядов, шипели маленькие молнии.
Уже без страха и опасений я прошел по поляне. С интересом осмотрел здание.
Поверхность плит шершавая, в мелкой паутине трещин и выбоин. Со стен свисали
гибкие плети плюща, бегали суетливые черные муравьи. На камнях надписи, бледные
рисунки. Дверь в часовню оказалась заперта. Я потрогал за ручку, равнодушно
пожал плечами — нельзя, так нельзя. Спустился к бассейну и принялся разглядывать
статую. Высокая, вырубленная из цельного бревна, она возвышалась надо мной
подобно сказочному великану. Дерево темное от дождей и времени, но гладкое и
блестящее, матовое. В очертаниях фигуры нет той утонченной грации присущей
скульптурам древних греков или римлян. Это скорее идол или истукан, грозный и
сильный, могучий, тяжеловесный… Черты лица грубоватые, вырезаны несколькими
размашистыми линиями: плотно сжатый рот, хмурые брови и косматая борода. Слепые
глаза сурово смотрели вдаль. Взгляд казалось, рассекал горизонт, небесные сферы
и души людей…
За спиной послышался легкий плеск. Я очнулся от созерцания идола и обернулся. На
бортике бассейна сидел маленький мальчик. Дрыгал ногами и мечтательно улыбался,
водил рукой по зеленоватой поверхности водоема. Ловил в собранную лодочкой
ладонь ряску и травинки, выливал обратно.
Только что никого не было! Малец словно из воздуха соткался. Я не слышал шагов,
шороха ткани. Кто-то из деревенских? Весьма возможно. И выглядит соответствующе…
Мальчишка одет в простую полотняную рубашку и штаны. Ноги босые, на пятках
налипшие травинки и листики. Личико самое обыкновенное: вздернутый нос в
россыпях веснушек, круглые румяные щеки и пухлые губы, жесткие светлые волосы.
Ничего примечательного.
— Ты откуда? — громко и бодро спросил я. Улыбнулся и заговорщески подмигнул. –
Сбежал от родителей?..
Паренек и ухом не повел. Лицо серьезное и загадочное, тонкие брови сошлись на
переносице. Водил ладонью по воде, любовался кругами и разводами, солнечными