позах. На некоторых еще сохранилась одежда. Мужчины и женщины, бабушки в
платочках, маленькие дети. Из лобового стекла свисали останки водителя. Руки по
локоть оторваны, в черепе огромная дыра с неровными краями, сетка глубоких
трещин. Такое ощущение, что мозгом человека кто-то поужинал, предварительно
сломав кости как скорлупу ореха…
Отбежав от страшного места подальше, я остановился и присел на корточки. Сердце
часто колотилось, по лбу стекали крупные градины холодного пота. Я закрыл глаза
и попытался успокоиться. Глубоко вдохнул, открыл глаза, и двинулся дальше.
Осторожно огибал груды мусора, перепрыгивал через глубокие дыры в асфальте.
Улица оказалась забита ржавыми коробками автомобилей и автобусов, грузовиков.
Некоторые довольно хорошо сохранились, но большинство — бесформенные трухлявые
кучи. Между ними завалы из поваленных фонарных столбов, деревьев и бетонных
плит. Приходилось искать дорожки, иногда карабкаться, прыгать, ползти. Полоса
препятствий уходила в темноту, скрывалась вдали.
Жуткая тишина заставляла сжиматься сердце в нехорошем предчувствии. Иногда
раздавались легкие шорохи, со стен сыпалась пыль и кусочки бетона. Улица
казалась бесконечной. Уже через десяток метров дома сливались в красно-черные
пятна. Неверный багровый свет выхватывал лишь общие силуэты, изломанные и
исковерканные. А разыгравшееся воображение видело чудовищ, неведомые опасности.
Я вздрагивал, ежился, втягивал голову в плечи. Со страхом осматривался и ругался
вполголоса. Город превратился в обитель мертвых, гнилостную язву. В провалах и
дырах виднелись фрагменты квартир, лестничные пролеты. Окна безжизненные и
черные, молчаливые. И почему-то казались нормами громадных насекомых.
Холод начал терзать не на шутку. Изо рта вырывались плотные облачка пара,
ледяной воздух кусал как стая пчел. Я терпел, сколько мог, экономил энергию. Но
потом понял, что еще немного и околею. Выругал себя за глупость — что мешало
вернуться в деревню и одеться потеплее? Ведь помнил по прошлому разу, что климат
в городе установился явно не тропический. С неудовольствием я потратил немного
Силы на обогрев. Сразу же полегчало, кровь побежала быстрее, вытеснила холод.
Полное безветрие порой сменялось ураганными порывами, что поднимали тучи пыли и
праха. Грохотало и гудело, по улице проносились плотные облака пыли. Мелкие
камни и осколки стекла резали кожу, впивались будто шрапнель. Я прятался за
грудами мусора, прижимался к асфальту и прикрывал глаза. Вновь наступал полный
штиль и мертвая тишина. Я поднимался, заживлял раны и упорно пробирался дальше.
Двадцать минут, — прикинул я. — От силы полчаса. Зов шел из центра города.
Значит, иду в правильном направлении. Улицу тоже узнал — одна из главных. Она
приведет в нужное место. А если свернуть влево и пройти через дворы, то выберусь
на проспект. Где-то там находится и мой дом. Но сомневаюсь, что цел. Самым
большим разрушениям почему-то подверглась именно окраина. А чем дальше, тем
здания гораздо крепче и устойчивей, обломков поменьше…
Я сконцентрировался на передвижении… Прыгаем по камням, быстрый спринт по
прямому участку. Замечательно. Что дальше? Ага, очередной провал в земле. Из
глубины слышится журчание воды, нос режет вонью аммиака. Дыра слишком широкая,
не перескочить. Обойдем по краю. Дальше подныриваем под поваленный фонарный
столб, огибаем несколько автомобилей и вновь скачем по камням. Слава богу, хоть
не мокрые, ломать ноги не хочется. Опять буря! Ложимся и ждем, пока утихнет…
Взгляд сам собой натыкался на неприятные вещи: кроваво-алые тучи над головой,
голые сухие деревья, распотрошенная квартира на втором этаже ближайшего дома…
Скелеты людей повсюду: у подъездов, в коробках автомобилей и просто на