— А смысл? — отрывисто сказал маг. — На чужих смертях не выстроишь свою жизнь!
— Я так не думаю, — улыбнулась волшебница. — И докажу… Но тебе будет уже все
равно.
Пальцы волшебницы неспешно приближались к поясу, легко скользили по гладкой коже
костюма. Парень заметил. Лицо исказилось в гримасе бессильной ярости. Однако
заклятие паралича держало крепче стальных канатов. Маг захрипел, но тут же затих
и прислушался. В красноватых сумерках блеснули глаза. Теперь Грейс не увидела в
них ни страха, ни злости. Лишь усталость и легкое удивление.
— Я понимаю тебя, — спокойно произнес парень. — Прекрасно. Потому что сам
отчасти такой же. Но ты допустила ошибку…
На губах Носителя Тотема появилась кривоватая улыбка, взгляд сместился за спину
Моран. Грейс приподняла брови и покачала головой. Но тут до нее дошел смысл
сказанного. Пальцы волшебницы метнулись к поясу, нащупали пустые ножны…
Посвященная не успела даже вздохнуть. Узкий и почему-то горячий клинок разорвал
мышцы, с хрустом прошел между ребрами и кольнул сердце. Чудовищная боль затопила
сознание. Девушка захрипела, дернулась. Но сухие пальцы колдуна оказались
неожиданно сильными. Не пустили, схватили за волосы и дернули голову. Лезвие
вышло из-под лопатки, холодной змеей скользнуло из-за плеча и прижалось к горлу.
Тонкая кожа захрустела как бумага, из разрезанной аорты широким потоком хлынула
кровь. Волшебница забилась и захрипела, попыталась развернуться и ударить
предателя. Но ужасная слабость сковала тело, мысли перепутались. Откуда-то
издалека налетел холодный ветер, выморозил кровь и принес темноту.
ГЛАВА 11
— Глупая смерть, не так ли? — хмыкнул Платон. — Впрочем, можешь не отвечать,
вопрос риторический.
Присел и спокойно вытер стилет о волосы волшебницы. Просмотрел на свет, хрюкнул
с неудовольствием и принялся очищать тщательнее.
Колдун выглядел как никогда жалко и отвратительно. Лицо в синяках и царапинах,
жидкие волосы растрепаны. Одежда запятнана кровью и грязью, в дырах и
подпалинах. Однако внешний вид абсолютно не вязался со взглядом. Исчезли
показные эмоции: трусость, слащавость и ехидство. Мистик преобразился. У трупа
могучей посланницы Старейшин сидел расчетливый и хитрый убийца, а не хилый
старик.
Стиснув зубы, я попытался пошевелиться. Тело как манекен. Удалось лишь немного
дернуть пальцами и сдвинуть ногу на несколько сантиметров.
Приехали, — подумал я мрачно. — Но кто мог помыслить, что эти двое не побоятся
Охотника. Жажда власти и силы пересилила страх. Даже объединились, чтобы ловить
сподручнее. Но Моран ошиблась, когда повернулась спиной к колдуну. Жалко дуру.
Хоть и отпетая стерва, но женщины не должны умирать подобным образом…
Я скосил глаз и посмотрел на волшебницу. Грейс лежала на боку, неловко подвернув
ноги. Кожа бледная, в глазах чернота и спокойствие, а на лице выражение
предсмертного ужаса, удивления и детской обиды. Посланница Старейшин не ожидала
такого поворота событий. Но умерла быстро, в этом стоит ей позавидовать. Меня
колдун вряд ли банально убьет.
Платон неосторожно вступил в лужу крови. Брезгливо поморщился, отпрыгнул на
сухое место и поерзал подошвами по асфальту. По-птичьи наклонил голову и
изобразил на лице гаденькую ухмылку.
— Не дергайся, дорогой, — проскрипел мистик. — Бесполезно. Девочка тебя хорошо
спеленала, надежно. Я так, к сожалению не умею. Если бы мог, то обошелся и без