еще жила и чувствовала. Я знал, что победил. Знал, что колонна тьмы взорвалась,
и крысиный лаз теперь заблокирован. И знал, что распадаюсь на микроскопические
частицы, становлюсь чистой силой наподобие Рода. Но это знание было снаружи, вне
меня. И не вызывало эмоций… Душу и сгусток энергии, что осталось от могучего
тела вело последнее стремление.
Крыши домов, деревья и дороги приблизились. Блеклые бесшумные тени постепенно
обрели объем. Я видел город, тянулся к нему всем своим существом. Но уже на
подлете случилось неожиданное. Ядро энергии, что осталось от меня, взорвалось.
Мысли разметало, искорежило. Чистая белая вспышка поглотила мир, и я перестал
существовать…
Удар получился весьма ощутимым. Из глаз брызнули искры, дыхание со стоном
вылетело из груди. Я задушено вякнул и взвыл от боли — прикусил язык. Пошарил
руками: горячий шершавый асфальт, мелкие соринки и пыль. Уши уловили множество
разнообразных звуков: голоса людей и крики детей, рев автомобилей, шелест листвы
и сытое урчание голубей. В воздухе витали запахи весенних цветов, пыли и
бензина. Легкий ветерок взъерошил волосы, ласково пощекотал кожу.
Я застонал, медленно сел на колени. Распахнул глаза и увидел: залитая ярким
солнечным светом площадь Славгорода, зелень листвы, цветы на клумбах. Невдалеке
гранитная плита памятника, чуть дальше здание горисполкома. В синеве неба
медленно и величаво плыли маленькие белые облака, летали стайки птиц. Город жил.
Люди спешили на работу, улыбались, иногда хмурились. Невдалеке пробежала ватага
взъерошенных мальчишек со скейтбордами в руках. За спинами школьные ранцы, лица
счастливые — убежали с уроков, чтобы покататься. На меня глянули настороженно,
обогнули по широкой дуге — родители приучили опасаться грязных оборванцев.
Проехал грузовик, обдал дымом и гарью. Загрохотал старый, насквозь проржавевший
троллейбус…
— Сашка! — послышался знакомый голос.
Повернувшись, я увидел сидящего на асфальте Вадима. Кожаный костюм в дырах и
подпалинах. Кольчужная рубашка разорвана на груди, в нескольких местах колечки
вообще сплавились. Лицо бледное и грязное, в царапинах и кровоподтеках. Глаза
совершенно безумные.
— Как у тебя получилось?.. — изумленно прохрипел друг.
Я потрогал висок и посмотрел на руку — по пальцам стекала густая кровь. Голова
раскалывалась и гудела как паровой котел. Я тихо застонал сквозь стиснутые зубы.
В мозгу сплошная каша, туман…
— Не помню, — честно признался я.
Вадим вытаращил глаза и уронил челюсть. Но тут же захлопнул рот, вновь огляделся
и неожиданно улыбнулся.
— Ты самый везучий человек из всех, что я видел! — с восхищением сказал друг. –
Таких еще поискать!..
ЭПИЛОГ
Славгородский университет — один из самых маленьких в области. Всего пять
небольших трехэтажных корпусов. Здания ветхие, обшарпанные, повидавшие на своем
веку много поколений говорливых студентов. Грозные и хмурые, они выглядели
древними усталыми стариками. Но мрачное впечатление портили те же студенты.
Молодежь стояла у крылец, веселыми стайками носилась между корпусов. Двор
высшего учебного заведения оглашали веселые возгласы, звонкий смех. Повсюду
радостные лица, сияющие улыбки, разноцветные наряды и прически. Скамейки забиты
желающими поучиться — в руках ручки и тетрадки, тубусы с чертежами и эскизами.