мигнуло, словно сменились линзы на приборе ночного видения. Дыхание перехватило.
Парк исчез. Вместо него — бескрайняя серая равнина с островками желтой чахлой
растительности. Первая старушка превратилась в прекрасную молодую
деву-воительницу с пламенеющим мечом в руке и гривой густых волос. На спине
крылья сотканные из солнечного света, сочное красивое тело укрыто пластинами
прочнейших доспехов. А вторая — нечто невообразимо мерзкое, слизистое и
мохнатое. Из шишковатой бурой туши торчали короткие лапы, на спине — шипастый
гребень. Голова длинная как у крокодила, из зубастой пасти стекал дымящийся яд…
«Правильно говорят, — подумал я с содроганием. — Порой ангелы и демоны ходят
рука об руку. Но мы не замечаем, видим лишь поверхностное… Однако, пора
прекращать играться со зрением. А то насмотрюсь, ночью кошмары замучают».
Послышались шаркающие шаги, стук чего-то твердого об асфальт. Обернулся и увидел
маленького сухого мужчину с тростью в руке. Лет пятидесяти-шестидесяти на вид,
но уже дряхлый, заморенный. Худой череп обтягивала пергаментная кожа. На голове
жалкие остатки растительности. Это компенсировала жиденькая козлиная бороденка.
Щеки худые, впалые. Мордочка… лицом просто не назовешь… мордочка лисья, хитрая и
зловредная. Маленькие черные глазки быстро-быстро бегали по сторонам, пытались
поймать и ухватить окружающее. Тонкие губы искривлены в жалостливой улыбке,
словно говоря: «Я маленький человек, не обижайте меня». Одет в старый вышедший
из моды костюм гадостного бежевого цвета, стоптанные туфли с острыми носками.
Мужчина на ходу охал, кряхтел и сопел. Углядев меня, заторопился, резко свернул.
— Молодой человек, позволите присесть уставшему прохожему? — вежливо осведомился
мужчина, изобразил на лице приветливую улыбку.
Я кивнул и подвинулся. Не скажешь же — вали отсюда, хочу побыть в одиночестве.
Воспитание, этикет — коварнейшие ловушки. Частенько заставляют совершать то,
чего не желаешь.
Мужчина слащаво улыбнулся и осторожно присел на краешек скамейки. Запыхтел,
устраиваясь поудобнее. Пару минут сидел молча, размышляя над чем-то своим. Но я
ощутил, что внимание незнакомца сосредоточенно исключительно на мне.
Насторожился и приготовился к отпору.
— Весна — чудеснейшее время года, — проскрипел мужчина, принял одухотворенный и
мечтательный вид. — Все оживает, цикл возрождения повторяется. Очень символично,
не находите?
— Нахожу, — буркнул я довольно сухо, давая знать, что не настроен на светскую
беседу. Добавил нехотя: — Весна…
Неизвестный не обратил на тон внимания, расцвел, будто майская роза. Живо
повернулся, затараторил:
— Да-да, как я вас понимаю, молодой человек. Кстати, позвольте представиться –
Платон Варламович. Академик, историк и просто ценитель прекрасного.
— Александр, — проворчал я. С неудовольствием понял, что попался. Беседа начата,
имена раскрыты. Теперь будет хамством просто встать и уйти.
— Очень приятно! — любезно произнес Платон.
Протянул маленькую ладонь. Я глянул искоса: рука сухая как птичья лапка, темная
и шершавая, вся в синеватых переплетениях вен. Пальцы узловатые, хваткие, ногти
длинные, кое-где обломанные, с ободками грязи. Неряха. Но пришлось пожать.
Платон ухватил мою ладонь, потрусил в воздухе.
Я попытался выдернуть руку. Ощущение неприятное: как в капкан попал. Академик
удержал, спросил доверительно:
— Тоже любуетесь городом, Саша? Погодка чудо как хороша. Грех не погреться на