не выпьешь. У какой-то канцелярской крысы кошмар. Но каков человек — таков и
сон… серенький, дохленький и безжизненный.
Колдун вцепился когтями в стену, провел крест-накрест. Шагнул в образовавшуюся
дыру и очутился в темном подвале. Потолки низкие, закопченные. В воздухе
клубился густой дым, воняло паленой плотью и каленым железом. Кто-то надрывно
кричал, раздавалось шипение и хлюпанье, звон металла. Платон сделал пару шагов и
увидел двух человек. Один лежал на столе прикованный тяжелыми цепями. Тщедушное
тело залито кровью, из вспоротого живота торчали блестящие кишки, кое-где
припаленные. Несчастный орал от боли, выпученными от ужаса глазами смотрел на
раны. Второй — громадный мужичина в кожаном фартуке, деловито калил пруты в
очаге. Лицо — туманная маска, сквозь которую поочередно проглядывали то женские,
то мужские черты.
«Кто-то из наших поработал, — промелькнула мысль у Платона. — Слишком
детализованный сон, яркие мучения». Некоторые не слишком умные колдуны
зарабатывали на жизнь. За деньги наводили сновидения на определенных людей,
заставляли сходить с ума, толкали на самоубийства. Лишь человек с сильной волей
мог перебороть напасть. Злыдень брезговал подобным, следил за репутацией.
Громила с туманным лицом вздрогнул. Обернулся и пошел на колдуна с огромным
топором в руках. Колдун презрительно хмыкнул, двумя-тремя ударами когтистых лап
разорвал существо в мелкие клочки. Дешевка! Никакого искусства. Видимо, кто-то
из молодых и талантливых мистиков вообразил себя мастером. Что ж, получит урок…
Злыдень быстро прошел еще с десяток снов. Несколько раз попадал просто в темное
пространство — люди спали без видений. Заглянул в большую спальню, где на
широком ложе лежал худой подросток. Вокруг четыре обнаженных женщины с могучими
бюстами и ярко накрашенными губами. Что-то шептали, заливисто смеялись.
Выпячивали попки, потрясали грудями… Понятно, паренек насмотрелся эротики на
ночь. Платон не смог отказать себе в удовольствии, немного подправил сон.
Прыщавый ублюдок будет очень удивлен, когда красавицы превратятся в потных
мускулистых мужиков…
Затем несколько серых и прозрачных снов, невзрачных и хлипких, наполненных
тревогой и печалью… Эти колдун преодолел одним прыжком — стены тонкие, стараться
не надо. Попал во тьму. Сначала решил, что опять пустышка. Но тут чернота
расцвела белыми точками звезд. Мир кувыркнулся в глазах, и Платон оказался на
высоком скалистом утесе. Холодная и тихая ночь, безжизненный мир. Из пропасти
поднимался шар, свитый из дикого животного ужаса, ледяной безысходности и
смерти. Злыдень зарычал, с усилием отступил от края. Шар пульсировал, притягивал
к себе. За ним — тьма и небытие, глубины космоса, мириады галактик. Колдун
завизжал от страха, напряг силу воли и сделал еще несколько шагов.
Как же не повезло! Столкнуться с Пустынным Пожирателем — испытание для любого
колдуна. Никто не знал, кто или что это, назвали весьма условно. Давным-давно
один из изыскателей выдвинул предположение, что Пожиратели — сгустки
антиматерии, то самое вечное и великое Зло. Платон придерживался такой же точки
зрения. Более жутких и опасных сущностей он не знал.
Колдун рванулся, закричал от боли. Шипы и чешуйки теневого тела занялись как
бумага, из глубоких ран брызнула зеленая кровь. Та сила, что забрал из детского
сна здорово помогала. Но таяла, словно лед на солнце. Шаг… еще один… Злыдень
разорвал стены мирка. Бежать! Куда угодно, в любой сон, но бежать!
Обессиленный и израненный вывалился на обыкновенную деревенскую улицу. Рухнул в
рыхлую сероватую пыль и застонал. Чувства помалу возвращались, глубокие раны