вожди прошлой эпохи — Ленин, Маркс и Сталин. А на столах — объемные коробки
системных блоков, большие ЖК-мониторы… В углу вообще несусветное переплетение
проводов, мониторов и клавиатур вперемешку с непонятными приборами, датчиками и
шкалами. Надрывно жужжали вентиляторы, что-то попискивало и потрескивало. На
экранах графики и диаграммы. Похоже на пульт космического корабля или
диспетчерский центр.
Я осторожно переступил через горку окурков и прочего сора. В нос ударил запах
сырости, пыли и штукатурки. Данилов устроился в глубоком кресле. Положил локти
на грязную поверхность стола, подмигнул.
— Присаживайся, Саня! Можно тебя так называть?..
— Как хотите, — буркнул я. — Где можно умыться?
Майор кивнул в другой угол. Там небольшой грязный тазик, рядом пластиковая
бутылка с водой. Я открутил крышку, вымыл руки, поплескал на лицо. Командир
услужливо подал ветхое полотенце. Я промолчал, вытерся. На ткани осталась грязь,
красные пятна. Потрогал лицо — кожа гладкая, никаких рубцов и повреждений.
Поискал взглядом, где можно примоститься. Выбрал более-менее надежный стул,
подвинул ближе и уселся. Закинул ногу на ногу, уставился на майора с ожиданием.
— Сейчас, — произнес командир. Глянул на ведьмака. — Ярик, скажи Светке, чтобы
пообедать притащила и присоединяйся. Я говорить не умею, поможешь.
— Хорошо, Алесей Григорьевич, — кивнул седой. Развернулся и ушел.
Я прислушался, покачал головой. Как у него получается ходить так бесшумно? И
ведь не босиком, в армейских ботинках с твердой подошвой… Меня отвлек вежливый
кашель. Майор поерзал в кресле, вытащил из-под стола небольшой графин с
прозрачной жидкостью, поставил на стол три рюмки. Быстро разлил, подвинул одну
мне.
— Выпить не помешает, — пояснил Данилов. — Для аппетита и вообще… ржавчину с
внутренностей снять.
Рюмка оказалась холодной, немного запотела. Я понюхал, про себя восхитился
предусмотрительностью командира. Все рядом: маленький холодильник под столом,
чистая посуда. Пока размышлял о величии российских военнослужащих, открылась
дверь и вошла пожилая женщина в белом фартуке. Поставила на стол поднос и
удалилась.
В большой тарелке — печеная курица. По коричневатой кожице сбегали капельки
жира, поднимались струйки ароматного пара. Рядом миска с солеными огурчиками,
такая же — с плавающими в масле грибами, блюдце с ломтиками колбасы и сыра. У
края подноса стопка нарезанного ржаного хлеба, вилки и ложки.
Беззвучно вошел ведьмак, поставил на середину стола громадную сковородку с
жареной картошкой. Только с огня — еще шипела, плевалась маслом. Хорошо
приготовлена. Не расползлась клейстером, но и не пересушена.
Майор звонко хлопнул ладонями, азартно потер. Раздался звук похожий на скрип
наждачной бумаги. Командир ухмыльнулся, зычно произнес:
— Налетай, Саня! У нас просто, по-домашнему. Марципанов и омаров не держим…
Ну-с, вздрогнем!
Седой уселся на шаткий треногий табурет, подхватил рюмку. Вместе с Даниловым
посмотрели на меня. Я поморщился, неохотно тронул тару. Вдохнул и залпом осушил.
По горлу брызнул ледяной ручеек. Где-то в груди превратился в огненный, обжег
желудок. Я поспешно схватил вилку, нанизал огурчик и откусил половину.
Кисловатый сок забил спирт, на зубах захрустело…
Некоторое время раздавалось вдумчивое чавканье и сопение. Ярополк ел аккуратно и