Мертвый кладбищенский охранник видел иначе, чем живые. Воспринимал свет и тьму,
отличал оболочки, поверхности, формы… Вдобавок чуял жизнь. Люди — расцвечены
оттенками красного: от ярко-алого до темно-багрового, почти коричневого.
Животные — точки или искры, чаще тусклые и невыразительные. Птицы — едва
мерцающие пятна. А еще Пес видел черную паутину, скользкие переплетения и узлы
которой обвивали некоторых двуногих и четвероногих. Такие существа были вялыми и
болезненными, медленно угасали. Пес знал, что скоро станут такими же как он,
отдадут души Хозяину. И тихо, по-своему радовался.
Голод терзал все сильнее. Растущее и крепнущее тело требовало больше и больше.
Пес принюхался, повертелся на скамейке в поисках подходящей добычи. Спрыгнул на
землю и побежал к небольшой жестяной будке — голубятня. Порыскал, обежал вокруг.
За тонкими металлическими стенками слышалось хлопанье крыльев, сонное урчание.
Голуби! Но дверца крепко заперта. Лишь утром придет дворник и отопрет, выпустит
птиц на свободу. Пес не мог ждать. Голод нарастал подобно горной лавине, мучил и
выворачивал наизнанку.
По окрашенной стенке прошлась толстая лапа, скрипнули когти. Один… второй… С
третьего раза крепкое на вид железо смялось словно бумага, длинный лоскут отошел
в сторону. Пес удовлетворенно клацнул зубами и юркнул в черную дыру…
Спустя десять минут из тьмы показалась шишковатая голова, вымазанная в крови и
припорошенная перьями. Охранник кладбища постоял на месте, прислушиваясь к
ощущениям. Голод немного утих, но увы — не ушел насовсем. В птицах оказалось
мало силы. Необходимо охотиться еще.
Пес осторожно побрел вдоль домов. Прятался в тени, прислушивался. Но городские
коты давно почуяли запах Смерти, разбежались и попрятались. Можно залезть в
какой-нибудь подвал или на чердак, попытать счастья с мышами… Но что толку?
Беготни много, а сытости никакой.
Подчиняясь наитию, Пес пересек улицу, пробежал через несколько дворов. В круги
света заходил неохотно. То, что его могли увидеть двуногие не особо волновало
охранника. Но свет отнимал и без того крохотные силы, а голод мучил с удвоенной
яростью. Наконец, впереди появились густые заросли, деревья и кусты. Пес зашел в
один из запущенных городских парков. С облегчением встряхнулся, стал изучать
территорию.
После получаса безрезультатных поисков мертвецу несказанно повезло. Почуял
жизнь… яркую и сочную, человеческую. Двуногий был в одиночестве, вокруг на
многие сотни метров ни души. Легкая добыча… С другой стороны Пес не настолько
окреп, чтобы справится с человеком. Голод подстегнул и охранник решился.
Медленно пополз через кусты, стараясь не шуметь…
Сидор, пятидесятилетний бродяга лежал на ложе из старых тряпок, полиэтиленовых
пакетов и картона. В животе сыто ворчало, в голове восхитительная легкость и
туманная дымка. Сидор чувствовал себя почти счастливым. Слушал шелест листьев,
шорохи ночного парка. Лениво размышлял о смысле бытия и превратностях судьбы.
Лет пять назад Анатолий Сидорович Жарков, инженер-технолог и просто алкоголик
изнывал от бремени существования. Стервозная жена устраивала скандалы и пилила
каждый день, отбирала деньги и прятала водку. Дети воротили носы, норовили
облить грязью собственного отца. На работе не ладилось. Проект, сделанный в
алкогольном угаре, оказался убыточным. Начальство угрожало увольнением.
Коммунальщики требовали оплаты долгов, подали в суд.
Но никто: ни жена, хорошая, в общем-то, женщина, хозяйственная и добрая… ни
дети, ни сотрудники не знали кто на самом деле Толик. А Жарков был мечтателем и