проводов, всевозможных датчиков, присосок и контактов. Чувствую себя подопытным
крысом… И когда наконец получается сосредоточится, Камышев сбивает с толку
ценными замечаниями и советами.
— Александр, что с вами сегодня такое? — возмутился ученый. Оттопырил нижнюю
губу, поморщился. Громко щелкнул выключателем, набрал команду на клавиатуре. –
Сосредоточьтесь! Иначе процесс обучения существенно затормозиться.
— Егор Юрьевич! — фыркнул я с раздражением. — Давайте поменяемся местами! Вы
будете морозить задницу на полу и медитировать. А я сяду в кресло, стану
попивать чаек и умничать насчет Стихий, токов и энергетики.
Камышев встрепенулся. Приподнял бровь и поправил очки, смущенно откашлялся. На
пухлых щеках заиграл румянец.
— Простите, Саша! — пробормотал ученый и отвел взгляд. Взглянул на циферблат
будильника. — Вы устали… Ничего себе, прошло пять часов! Понимаю, трудно
работать без перерыва…
— Вот если бы посидели на моем месте, то поняли, — проворчал я. Принялся
отцеплять от тела датчики и липучки, осторожно скомкал провода и откинул в
сторону. Встал, с наслаждением потянулся, хрустнул пальцами. Несколько раз
присел и нагнулся, разгоняя кровь, потянулся к рубашке. — А у меня сейчас по
расписанию сытный завтрак, чашечка кофе и солнечная ванна… Хотя последнее
отменяется, третий день погода паршивая.
— А как же работа?! — воскликнул Камышев и вскочил с кресла. На лице появилось
озабоченное выражение. — Мы только начали синхронизировать вашу энергетику со
стихийной!
— Егор Юрьевич, идите к черту! — рявкнул я. Быстро натянул теплую рубаху и
направился к выходу. — Позавтракаю, утолю естественные нужды бренного тела, и
тогда вернемся к работе.
— Даю полчаса! — нагнал у двери занудный голос Камышева. — Нам нельзя медлить!..
Потом с вами позанимаются мои ассистенты, разовьют способности медиума. Вечером
поработаете с оборотнями и ведьмаком — навыки трансформации и ускоренного боя
тоже пригодятся. И вообще… пора бы научится подпитывать тело силами Стихии.
Я взялся за ручку, обернулся и взглянул на ученого. Никогда бы не подумал, что
под несуразной, немного инфантильной внешностью кроется маньяк. А такой
безобидный… Худой и чахлый. Глаза сонные, водянистые. Но в минуты увлечения на
щеках появлялся лихорадочный румянец, голос звенел, а взор метал молнии. Во
время исследований Камышев становился самим собой — непримиримым фанатиком,
маньяком-мучителем, способным идти по трупам к алтарю науки.
— Вся беда в том, что я один, а вас целая армия, — буркнул я, глядя на ученого.
— Смиряйте аппетиты, Егор Юрьевич! Я не железный.
— Будете, Александр! — твердо сказал ученый. — Переплавим! Запомните — жду здесь
через полчаса!
Я отмахнулся, хлопнул дверью и побежал вверх по лестнице. Интересно, почему
лаборатории и мастерские обычно стараются расположить в сырых и холодных
подвалах? Техника безопасности? Бред! Там и взрываться-то нечему. Скорее всего,
манит ощущение таинства и некоей обособленности. Для полного счастья Камышеву
нужен средневековый замок битком набитый аппаратурой и адскими приспособлениями.
Как сейчас вижу: задымленное помещение с голыми серыми стенами, искры
электрических разрядов и крики несчастных жертв… А посреди сего кошмара –
вытанцовывающий под звуки церковного органа ученый. В белом халате, со
скальпелем и микроскопом в руках. Ага… И для достоверности надо добавить