Лестница привела на первый этаж. Я побродил по пыльным темным коридорам. Уловил
тяжелый запах готовящейся еды и свернул на кухню. Светлана Леонидовна,
заморенная пожилая женщина, повариха и кладовщица «храмовцев», молча поставила
предо мной тарелку с макаронами. Положила большую котлету и обильно полила
подливой.
— Приятного аппетита! — пожелала она и отвернулась к фыркающим кастрюлям.
Поняв, что на завтрак больше ничего не предусмотрено, я подхватил тарелку и
пошел к дальнему столу. По пути захватил вилку и пару ломтиков хлеба, уселся на
стул и приступил к еде. Без аппетита съел половину котлеты, вяло поковырялся в
макаронах.
Камышев прав. Я уже чувствовал, что могу обходиться без пищи. Транс и соединения
со стихией восполняли потраченные калории. Однако в силу привычки продолжал
питаться по старинке — пережевывая и проглатывая комочки мяса, рыбы и теста.
Возможно, когда-нибудь и правда перестану есть. Но пока не мог отказаться от тех
ощущений, что давала еда.
За прошедшие три дня я многому научился. Данилов не обманул, за меня взялись
буквально все «храмовцы». Чаще истязал Камышев, иногда в компании нескольких
коллег и ассистентов. Кроме околонаучного бреда, чем частенько грешил Егор
Юрьевич, ученый рассказывал много интересных вещей, давал довольно ценные
советы. Научил быстро входить в транс и проводить детальную диагностику
организма, осознанно управлять процессами тела. В первый же день я сумел
подправить самого себя. Увеличил мышечную массу, укрепил кости и немного ускорил
обмен веществ. Поработал с психикой, настроил рефлексы. Теперь ничем не уступал
спецназовцам Данилова… Но все это — лишь малая толика того, что достиг. Камышев
заставил учиться работать со Стихией Земли, совмещать ритмику тела с потоками
энергии в почве, камнях и деревьях. И у меня получалось! Семена и мертвые
веточки, к которым прикасался, пускали ростки, зеленели. Камни, металл и даже
обыкновенная дорожная пыль подчинялись мысленным приказам. Подпрыгивали в
воздух, летали, вели себя как живые существа. Но самое главное — я чувствовал!
Иногда, в редкие моменты озарения ощущал тяжелую мощь скалистых утесов, движение
соков, легкую и зыбкую силу песка. Мог говорить с Землей, отдавать приказы,
видеть ее глазами. Впечатление непередаваемое…
Когда Камышев заканчивал занятия, за дело брались другие «храмовцы». Данилов
рассудил, что меня следует обучать комплексно, по многим дисциплинам. Вот уже
второй день я занимался единоборствами и стрельбой с рядовыми вояками. Ведьмак
учил обращаться с холодным оружием, натаскивал в бою на ножах и, к моему
огромному удивлению, на мечах. А несколько обыкновенных на вид молодых парней
пытались объяснить смысл трансформации, превращения в волка или другого зверя… С
этим у меня оказалось довольно туговато. Разбивать морды, крушить кости и
стрелять из автомата не такая уж хитрая наука. Особенно если можешь за несколько
минут сделать опробованное движение рефлексом. С клинками сложнее, но тоже
неплохо. А вот превратиться в зверя, полностью изменить облик оказалось труднее.
И сколько ни объясняли молодые оборотни, я никак не мог постигнуть смысла
преображения.
Лишь здесь и сейчас, на территории заброшенного завода, в процессе поглощения
новых знаний я начал жалеть, что в сутках двадцать четыре часа, а не сорок
восемь. И сколько бы ни ворчал на ученого за тиранию, но сам увлекся настолько,
что перестал замечать окружающее. Приходил в себя глубокой ночью, неохотно шел в
дальнюю комнату и ложился на жесткую койку. Три-четыре часа беспокойного сна,