Спиридонову, судя по всему, надевать "колпак" не хотелось, но не хотелось и ударить в грязь лицом. Молодежь по сторонам перебрасывалась замечаниями, и я даже явственно услышал: "Что, тот самый Спиридонов?" - "Тот, тот успокойся." - "А что его Калуца пасет?" - "Он же от ГУКа, а они грозятся открыть зеленую улицу. Вот Калуца и извивается."
Если это не была обещанная слава, то что же тогда? И Спиридонов, должно быть, понимал, что большего ожидать опрометчиво - надо брать то, что есть.
- Давай, - сказал он вальяжно, но тут же добавил с опаской: - А оно того... Током не шваркнет?
- Нет, нет. Безопасность гарантирую, - заверил Калуца. только и вы уж того... Думайте о чем-нибудь приличном. А то молодежь - языки, что твое помело.
- Не учи ученого, - буркнул Спиридонов и, надев колпак, повертел головой.
- Не жмет? - обеспокоенно поинтересовался Калуца. Многие жалуются...
- Головастые не в меру, вот и жалуются...
- Если на уши сползет - предупредите.
- А что?
- Так, ничего. Предупредите и все.
- Ладно, давай включай.
- Уже включил.
- Как уже? Предупреждать надо!
- Что-нибудь чувствуете?
- Ни хрена не чувствую. Где мысли-то?
- А вон, смотрите на экран... Джордж, отойди, мешаешь.
- Где?
- Да вон же, на экране.
- Вот эти кривульки? А чего они такие кривые?
- Как думаете, такие и кривульки.
- Как умею, так и думаю... И о чем я сейчас думаю?
- Так, с виду ни о чем. Но вот эта компонента... Не нравится мне она...
Калуца принял озабоченный вид и, подойдя к стойке с аппаратурой, затеял какие-то сложные манипуляции с ручками и переключателями.
- Так, - сказал он самому себе, но достаточно громко, чтобы услышал Спиридонов, - Пока все нормально. Будем увеличивать усиление... Отфильтруем детство и юность, административные порывы оставим, а всякие там самомнения и вожделения - долой... Вот так! Очень хорошо!
- Что ты там бормочешь? - возбудился Спиридонов. - Ты мне говори, что надо, а я уж как-нибудь...
- Да вы не волнуйтесь, Василий Васильевич, все будет хорошо.
- Я и не волнуюсь. Сижу, как сидел.
- Волнуетесь. Вон и амплитуда выбросов возросла.
- Где возросла?
- Да вон же, на экране.
- Ничего не вижу. Было что попало и теперь что попало.
- Это для вас что попало. А для нас ваши мысли - открытая книга. Вот видите - это частота старческого маразма. А вон на том экране - в углу - спектр. И спектр этот просто убивает...
- Слушай, Калуца, что ты меня дурачишь? - наконец сообразил Спиридонов. - Старческий маразм... Ты давай работай! Устроил тут цирк...
- Так не мешайте. Сидите себе спокойно, думайте о своих делах.
Спиридонову, видимо, надоело это препирательство и он уставился на меня.
- Что, Васильевич, попался на кукан, - спросил я ехидно.
- Прорвемся! - ответил он независимо.
Молодцы Калуцы, между тем, разбрелись по лаборатории и занялись какими-то своими делами, не обращая на нас никакого внимания. Именно так я себе и представлял атмосферу научного поиска.
Спиридонов затосковал, еще некоторое время осовело таращился по сторонам, а потом словно бы задремал, прикрыв глаза. Я терпеливо ждал, чем закончится представление. Закончилось оно банально. Калуца установил, что Спиридонов спит.
- М-мда, - произнес он. - Редкий экземпляр. Спит как сурок, несмотря на то, что сигналы играют зорю... Ну, пусть спит... Владислав, попробуйте обработать и выдайте ИПП-карту.
Один из молодцев кивнул, а Калуца подошел ко мне.
- Как впечатления? - поинтересовался он.
- Приятные, - отозвался я. - Только не очень понятно, что все это значит? Ведь не читаете же вы, в самом деле, мысли Василия Васильевича. Это было бы не совсем тактично.
- Нет, конечно. Хотя впечатление возникает, не правда ли?
- Возникает целая гамма впечатлений, - оказал я просто для того, чтобы поддержать разговор.
- Хорошо, я объясню, что мы делаем. Согласитесь, Василий Васильевич - личность неординарная, и я в процессе общения уже успел кое-что узнать относительно его характера, интеллекта, стиля поведения и прочих, так сказать, типологических признаков. Если к ним присовокупить физиологические, в частности, спектр биоритмов, разные там.., ну, в общем то, что я называю портретом индивидуального биополя, то можно будет внести Василия Васильевича в список лиц, частично доступных моему пониманию. А если сопоставить эмоции и характерные изменения биопотенциалов, то можно делать различные выводы и разного рода прогнозы. Но самое главное, в дальнейшем, если наш уважаемый Васильевич пожелает, я смогу подобрать параметры канала и связаться с ним на подсознательном уровне.
- Ага, - сказал я. - То есть именно так, как вы это делали на "Вавилове"?
- Примерно, - сказал Калуца рассеянно. - Но это, если он пожелает.
- А это не может рассматриваться как попытка давления на следственные органы?