Пока что им везло. Убить их, правда, пытались. И даже многократно. Но как-то хаотически, вяло и ненастойчиво.
Повезло им и со временным убежищем. Насилу отбившись от целого выводка буро-сиреневого отродья, что обитало в глубоких трещинах и считало растрескавшуюся пустошь своей собственностью (ценой десятка неглубоких, но ощутимых ран от когтей и клыков, и почти половины боекомплекта), они добрались в края, где ландшафт резко сменил "стиль".
Холм оказался началом предгорья, первым звеном в цепи безликих, устало сглаженных гор. Видимо, они не пожелали участвовать в общем безобразии, и потому их с энтузиазмом стирали с лица планеты. Не устояв в поединке с небесами, Изуродованные горы реализовали остатки своих амбиций в многочисленных пещерах, как бы полностью уйдя в себя.
Забравшись в полутемный приют на глубину в пару десятков шагов, двое путников блаженно растянулись на каменном полу.
Мужчина молчал, уйдя в свои думы. Но не тут-то было. Женщина встала, вернулась ко входу и начала проделывать руками странные манипуляции. Которые были чем угодно, но только не упражнениями для усталых конечностей. Чуть позже она прервала его раздумья:
- Солли, мне порою кажется, что здесь даже природа под влиянием апокалипсических изменений является неким осатаневшим разумным кусочком дьявольского симбиоза всего сущего...
- Теперь ты философствуешь?.. Ох, Ира, если бы ты знала, что кажется мне... порой. И даже если ты будешь читать все-все мои мысли, вряд ли поймешь. Мне кажется, среди прочего, что мы путешествуем по виртуальному миру, расположенному внутри меня. По той его донной части, где угнездилось жуткое зло, что поселилось во мне. Конец света начинается с тех кусочков тьмы, что накапливаются в нас самих, и день за днем, исподволь захватывая крохотные плацдармы...
- Потерпи, дружище... - произнесла она неожиданно бережно, словно коснулась его плеча словом, - вот сыщется главная пропажа...
Он вздохнул, протяжно, почти застонал, и она осеклась.
Местное светило, казалось, чудом зависло на краешке небес. Так клещ, перебравший крови, цепляется за кончики волосинок шерсти донора, не подозревающего о тайном визите.
Оно напоминало надкушенный зеленовато-синий неаппетитный плод, который с минуты на минуту готовился выпасть сквозь прореху в сумке прогнившей насквозь атмосферы. Звезды на этом неприветливом небе вряд ли чувствовали себя уютно, они проступали там и сям немногочисленными мутными мазками-всплесками. Если местная природа и рисовала самое себя, то не как художник, пусть даже и авангардист-извращенец. Скорее, пожалуй, как перепившийся маляр, изрядно отхлебнувший из того же ведра, где он то ли кисти мыл, то ли смешивал остатки всех красок.
Ира зябко повела плечами, отошла от небольшого и узкого, в ее рост, входа в пещеру. По пути она продолжала производить странные манипуляции - круговым жестом обрисовав по воздуху границы проема, тычковыми движениями растопыренных пальцев усеяла точками замкнутое невидимой линией пространство. Сол, с интересом наблюдавший за действиями подруги, удержался от расспросов, хотя заметно помрачнел, видимо что-то припомнив, а может быть, просто - по причине неблагосклонного отношения к любым проявлениям подобия колдовства, сотворенного НЕ ИМ. Вслух он лишь сказал:
- Эх, мне бы в допотопное прошлое... я бы, пожалуй, не в иксатые записался, а в священную инквизицию. Корчевал бы потихоньку ведьм всяческих, как зараженные деревья. Да на костер их, на костер! И грелся бы у этих костров, пока они горят...
Ира отреагировала неожиданно резко, мгновенно впившись вспыхнувшим взглядом в его лицо, но, как бы передумав расцарапывать, притушила огонь. Просто ощутимо жестко погладила:
- Вам дай волю! И ты туда же? В каждой женщине, способной покорить больше, чем одного мужчину, и умеющую хоть что-то, кроме как давать, мужчины видят или ведьму, угрожающую патриархатной Вселенной, или конкурента, покушающегося на мужскую свободу. А ты... Одиночной ведьмы боишься, а если бы собрал их числом две или больше, так непременно устроил бы не ритуальное сожжение, а сексуальную разнузданную оргию. Тоже мне инквизитор священный!
Слова и в самом деле оказали эффект пощечины, извергнув из мужчины неожиданный поток объяснений-оправданий.
- Точно! Может быть, я и пошел сейчас в корень, как говаривали предки, но ты, опять же цитируя их, - в корень зришь! Так, если мне не изменяет память, Говорил Косма Пруттко... Только в какой? Сдается мне, ты очень глубоко копаешь. А что касается двух и больше... удар ниже пояса, на эту тему шутить и иронизировать. Хотя да, ниже пояса - чисто по-женски... Но если честно, я наверняка так бы и поступил с ведьмами, уж в оргиях-то они знают толк. Во всяком случае, разбираются не хуже, чем в колдовстве... А знаешь, тогда на Чина Рэйнбоу - я ведь тебя сразу выделил. У меня даже похолодело внутри: не улыбайся, и там тоже похолодело. Барби, конечно, эффектная женщина и все такое прочее, но она по сравнению с тобой - не больше, чем красивая надувная кукла. От нее исходили спроецированные волны стандартной похоти, как от чрезмерно нанесенной дорогой косметики, от тебя же - глубинные, натуральные чары, аромат-эксклюзив, берущий нежной, но властной рукою сразу за яйца, и безоговорочно уводящий куда вздумается. На самом коротком и прочном в мире поводке. Вот и увела...
- Хорошие у тебя образы, доходчивые, - без улыбки вымолвила Ира. - Ты продолжай, продолжай. Лучше исповедоваться, чем ругаться. Похоже, премилая окружающая действительность нас пропитала и озлобила...
- Две и больше, - казалось, не слушая ее замечаний, повторил Сол. Именно... Только ни в коем случае не больше, а именно две. В точности мой размерчик удовольствия - Два Икса и Эль. Два Икса - это две прекрасные незнакомки, а Эль - это я: сплошь любовь и страсть. Я именно такие планы и строил на тот вечер... Кто ж знал, что старикан Бург - звезды ему не только на погоны, но и по всей спине! - так ловко все подстроил с твоей помощью, чтобы заполучить обратно блудного сына... Разве ж я знал, что в этой парочке окажешься ты! Такая... как есть. Знаешь, мне обычно все равно, что думают обо мне другие, тем более что, как правило, тем, кто думает обо мне плохо, после встречи со мной уже бывает незачем и нечем думать... Но ты - не все, ты - не другие. Тебе скажу... Когда-то у меня была любимая девушка... женщина... Я себя с ней чувствовал как первый и вообще единственный мужчина во Вселенной. Я не мог без нее, я задыхался, когда не ощущал где-нибудь в непосредственной близости ее дыхания. Мне больше не верилось, что воздух вообще создан для дыхания в одиночестве!
Мне нужно было, чтобы она чуть ли не ежечасно показывала мне собственным примером, что да, создан, что да - им дышат! Я наверняка мог бы ради нее пойти на чудовищные преступления, взрывать и уничтожать целые миры... Но взамен взорвала она, один-единственный - МОЙ МИР. Она предала меня... Нашла своего "змия-искусителя"... Я не хочу произносить вслух ее имя. Скажу только, что это происходило на планете Лилит, пятой по счету в системе одиночного светила Рэдкронг. Именно там начиналась моя самостоятельная тропа лучшего в обитаемом космосе супербойца... Первое задание, знаешь ли. А она... Она даже не знала, как из бластера испустить смертоносный луч. Ее семья подвизалась в фармацевтическом бизнесе, необычайно выгодном в том краю Вселенной, причем они не просто занимались снабжением и перепродажей, а еще и синтезировали новые разновидности сильнодействующих лечебных средств. И все наиболее значительные открытия в этой области совершила она. С той страшной ночи... с того прозрения... мне по сей день, кроме прочих проклятий, накопленных за свою жизнь... врасплох... нежданно.,, мерещатся ее глаза-оливы... совершенно невероятного мягкого, ирреально зеленого, пастельного цвета... Блестят, влажно шевелятся, словно вскрикивают, силятся исторгнуть так и невысказанные слова покаяния... а я вскакиваю, кричу и не могу! Представляешь, не могу до сих пор простить! Сжигаю себя, маюсь... и все равно - не могу. Вот с тех пор мне категорически противопоказано находиться в постели только с одной женщиной. Пусть даже все будет распрекрасно и совсем не так, как было с ней, но находятся какие-то, абсолютно ничего не забывающие клетки тела, выискивают крохи совпадений и замыкают незримую садистскую цепь в мозгу... и все вспыхивает, взрывается, переворачивает меня вместе со всем моим приватным космосом! И откуда-то из черной непрощающей бездны... сверху падают на меня два гигантских астероида, напоминающие глаза-оливы, переполненные безмолвным криком: "Прости-и-и-и-и!.."
Посему только две, исключительно две, никогда одна! И до полусмерти, до обмороков, с исступленным самозабвением, которое все мои прекрасные незнакомки путали со сверхсексуальными возможностями... У каждого свои фобии, Ира. Все мы со временем создаем своих собственных монстров, которых добросовестно и старательно боимся, и ничего с этим не можем поделать. Они приходят в самый неподходящий момент, чтобы грызануть побольнее и наверняка. Мой монстр - это две оливы глаз, падающие сверху из бездны космоса. Вниз... Внутрь меня, в коктейль из жуткого пойла, которое во мне намешано. Они падают, расплескивая пойло по стенкам, и эти потеки стекают по моему нутру, сжигая еще живое. Вот так.
Мужчина замолчал. Все, что хотел, он сказал.
Женщина, помолчав, провела узкой ладошкой по его широченной грудине.
- Знаешь, Солли, не буду утверждать, но поверь на слово - лучше любить и потерять, чем не любить никогда. Может, это и банальность, но это не значит, что она ложна. Я в это свято верю. Если бы я сумела снять автоблокировку и позволила тебе заглянуть в мои мысли, ты бы...
Он сделал умоляющий жест и внимательно всмотрелся в ее глаза.
- Я не хотел тебе говорить вслух, но... с тех пор я не встречал женщин, которые бы меня так привлекали, как т... ты, - произнес Сол, запнувшись на окончании фразы, словно судорожно сглотнув ее остаток вместе с возникшим в горле комом. - Хотя ты давно это...
- Да. Давно. С самого начала. Но ведь я самая обыкновенная, таких тысячи...
- Тысячи, распыленные на миллионы миров? Как бы не так! Ты - как солнце, и сама прекрасно знаешь это, - ответил Сол и, подумав, высказал то единственное, что могло смутить Иру; те слова, с которыми первый надоеда обратился к Адаму: Расскажи мне наконец-то о себе, - попросил он, и она ответила так же, как, должно быть, в свое время ответил Адам:
- Да рассказывать-то и нечего!
Однако он настаивал, и она начала говорить. То ли размякнув в теплой доверительности создавшейся атмосферы, то ли от близости единственного в этой не лучшей (но зачем-то вознамерившейся их тесно сблизить!) из реальностей по-настоящему дружественного плеча. И, погрузившись в воспоминания, вдруг поведала Солу трогательную историю о таинстве возникновения ее необычного имени. Этимологически имя уходило корнями в недра докосмической истории Родины, а произросло оно в воображении отца Иры, который и нарек ее так. На самом деле эти три буквы были аббревиатурой, скрывающей легендарное название.
- ...он назвал меня в честь древнеземной Ирландской республиканской армии, попросту "ИРА". Именно так, с ударением на последней гласной, и произносилось это буквосочетание. Я могу только строить предположения о том, почему его настолько впечатлил именно этот образ... Эта сепаратистская армия выступала против существующего положения вещей, при этом ухитряясь долгое время оставаться вездесущей, непримиримой и последовательной в своей борьбе. И враги ничего с ней поделать не могли, как ни пытались. И хотя террористические методы боевиков ИРА вряд ли сочетались с их светлыми идеалами, но легенда об их невероятной убежденности в собственной правоте и явилась тем побудительным импульсом, которым руководствовался мой папа при выборе имени для единственной дочурки. Хотя, мне кажется, именем я обязана и тезке своей - святой Ирине Уховой, гениальной поэтессе, жившей еще в двадцатом столетии докосмической эры. Мой отец был страстным поклонником ее наследия. Впрочем, эта его страсть передалась мне, ты знаешь. Вот в итоге и получилось то, что имеем...
Потом женщина долго рассказывала о своем детстве и Даже, как ни странно, вспомнила свои любимые игрушки; тем самым она восполняла истраченные на выживание силы той поистине чистейшей энергией, заключенной в образах из самого дорогого отсека памяти. И вот тут-то, неожиданно для Сола, он узнал нечто поистине невероятное. Долго же Ира приберегала этот сюрприз, и выдала его в точно рассчитанный момент! По каким-то своим соображениям - ни в коем случае не раньше. Словно боялась, что наличие примеси ИНЫХ генов изменит к худшему отношения с напарником.
Оказывается, раскосые глаза, форма скул и заметная желтизна кожи Иры вовсе не следствие принадлежности одного из ее родителей к монголоидной субрасе эрсеров. Каким этот факт ни кажется фантастичным, но в жилах Иры - КРОВЬ ИСЧЕЗНУВШИХ ЛУНИФОВ! Ее мать была не чистокровной, но представительницей этой древнейшей расы разумных, стопроцентно идентичных "желтым" землянам. (О генезисе этого биовида существует гипотеза, что именно он был предтечей расы землян. Теоретически возможно, что именно в этом мире первоначально возникли ЛЮДИ и вышли в космос. Какая-то часть из них освоила третью планету Солнца и по какой-то причине обособилась от исторической родины. Со временем потомки колонистов одичали, а также "почернели" и "побелели" в зависимости от климатических условий. Но спиральный закон развития вернул все на круги своя, и поднявшиеся в космос "трехцветные" земляне ВНОВЬ открыли своих инопланетных предков. У теории имелись как сторонники, так и противники, главным аргументом которых был факт существования биовидов оластеров и далжиан - не менее точных копий белых и черных землян, тем не менее возникших на двух совершенно других планетах. Причем самыми яростными отрицателями ведущей роли аборигенов Лун Фа в истории возникновения их расы в свое время были сами земляне. Что неудивительно. Имперцам, безраздельным хозяевам освоенной Вселенной, официально признать, что какие-то инопланетяне когда-то прилетали на Землю и внесли в ее почву семя разума? Ни в коем случае!!!
По словам Иры, у ее отца были неоспоримые свидетельства. Какие, дочь не знала. Мать она тоже не знала - та умерла родами, она ее никогда не видела, и знакома с нею по единственной демопроекции далеко не лучшего качества.
Поведать дочери родословную, объяснить, каким невероятным образом до наших времен могли сохраниться люди, что вели прямое происхождение от древних лунифов, отец обещал со временем. Он говорил, что для этого Ире необходимо попасть на родину матери, но... умер раньше, чем выполнил обещание отвезти туда дочь. И не оставил информации, где находится загадочная родина эта. Так что не одному только Ивану Полышному НЕОБХОДИМО ОТЫСКАТЬ ТО, ЧЕГО БОЛЬШЕ НЕТ.
Ире Николаевой ТОЖЕ.
Сол помолчал, помолчал и вдруг высказался в том смысле, что, мол, угораздило же генерала соединить в боевую спар-ку двух таких эксклюзивных "кадров". А может, старый опытный спецназовец прекрасно знал, КОГО надо посылать в этот рейд?..
Ира красноречиво промолчала. И ее молчание было самым что ни на есть согласием.
Да уж, ошарашила она напарника... До такой степени, что он даже не стал приставать к ней с требованиями прояснить прочие недоговоренности. В первую очередь объясниться наконец, что значит быть "генералом Армии Солнца". А намеревался...
Усталость брала свое. Даже неутомимым организмам героев хоть иногда необходим отдых.
И они уснули, поставив внутренние будильники на сто минут.
А "поутру" они проснулись и оказались лицом к лицу с суровой необходимостью, вынуждающей покинуть уютную Норку, что предоставила им передышку.
- Как не хочется выходить наружу, в эту помойку! - тоскливо глядя в сторону выхода, пожаловалась женщина. - Хорошо мы с тобой посидели-поговорили, полезно. Мне понравилось.
- Отсидеться не получится, - покачал головою Сол. - На местной помойке к вечеру такие крыски появятся, что шиарейцы по сравнению с ними - ребенки с сопливыми носами и сосками во ртах. Как ни парадоксально, но по этой вражеской территории лучше передвигаться засветло.
- Да если бы еще знать, куда двигаться-то!
- У нас выбора нет. Или продолжать рейд, или...
Он умолк и обреченно махнул рукой.
Перед тем как выйти из пещеры, Ира снова подошла к незримой силовой мембране, которой перегородила вход в убежище, обнаружив тем самым, что не только техногенные системы ей подвластны. Склонив голову, прислушалась. Видимо, результаты локации ее удовлетворили. Вернувшись, она невесело улыбнулась Солу и достала из подсумка нечто, напомнившее гримировальный набор.
- Для того чтобы не бросаться в глаза и не раздражать уродов, надо самим стать уродами. Сол, поищи в своей богатой коллекции, выбери самого-самого крутого... а я покуда наведу марафет убогости.