- Это свойственно людям того времени. Я только что узнал это из мнемотрона... Ну, хорошо, сверни поле, Тод.
Тиканье альтиметра неожиданно прекратилось. Стрелка на мгновение словно бы в нерешительности заколебалась и упала. Гоер не почувствовал ни малейшей перегрузки, обычно сопутствующей торможению.
- Что случилось? - спросил он. - На альтиметре нуль.
- Все в порядке. Ты на месте.
- Но ведь не было торможения...
- Ты садился на буметоне, - ответил Эпси, как будто это слово уже все объясняло.
Гоер немного помолчал. "Опять смеются надо мной", - подумал он со злостью.
- Так что же мне теперь делать?
- Открыть люк и выйти.
- В океан?
- Ты в буметоне.
- Послушайте, люди, поймите же: этот ваш буметон или другое устройство мне не знакомы. Я всего лишь отставший в развитии космонавт, который много лет просидел в металлической банке в космосе.
И тут он услышал шум голосов. Кто-то звал его по имени, какой-то бас рассуждал о его космолете, басу вторил целый хор высоких и низких голосов. Вдруг все стихло.
- Открывай люк, - услышал он голос Тода.
- Что...что это было? - спросил он.
- Ничего особенного. Они хотели тебя услышать и прорвались в канал.
- Кто?
- Ну, все. Открой, наконец, люк. Не понимаю, чего ты ждешь?
Гоер защелкнул шлем скафандра и оперся руками о зажимы шлюза. Он колебался. "В конце концов я ничем не рискую", подумал он и открыл зажимы. Дверцы шлюза беззвучно раздвинулись, не слышно было даже свиста воздуха. Он выглянул в открытый люк. Было абсолютно темно, чернее, чем в знакомой ему извечной тьме космоса.
- Слушайте, где я? Вы меня слышите? Где я... - все громче кричал он.
- В буме... - начал было Тод, но Эпси прервал его на полуслове.
- Ты на космодроме.
- Но тут ничего нет. Тьма! - крикнул Гоер и тут же увидел, что снаружи мгла рассеивается. Ракета стояла на чем-то светящемся и со всех сторон была окружена мягким фиолетовым мерцанием.
- Теперь светло, Гоер?
Он ответил не сразу, но Эпси ждал.
- Да, уже светло, - сказал Гоер.
- Этот цвет тебе нравится?
- Ну, если он нравится вам...
- Хм... это не совсем так, но в конце концов не важно. Выходи из ракеты.
Он вышел, соскользнув по скобам люка, и оказался на эластичной, прогибающейся поверхности: "Похоже на мокрый луг", подумал он. Неожиданно пришла мысль, что впервые на этой планете он вспомнил Землю.
- Я вышел, - решительно сказал он. - То, на чем я стою, прогибается. Оно выдержит мой вес?
- Не бойся. Ты стоишь на силовом поле. Оно эластично, но гораздо прочнее любого материала, который ты знал на Земле.
- Куда мне идти?
- Мы тебя примем, но к тебе никто не выйдет.
- Почему?
- Будем считать, что таковы наши обычаи.
- Странно. Многое изменилось с того момента, как я покинул Землю, и, похоже, не к лучшему.
- Ну, об этом судить еще слишком рано. Пока можешь снять шлем. Мы приготовили тебе земную атмосферу.
- То есть как - мне?
- Ну, просто синтезировали ее по самым лучшим земным образцам. Специально для тебя.
- А вы?
- Нам это ни к чему, - сказал Эпси и замолчал. Гоеру почудилось, что в голосе Эпси прозвучали какие-то особые нотки.
- Как это ни к чему?
- Он этого не поймет, Эпси, - вмешался Тод.
Гоер не стал раздумывать над услышанным. "Все это кажется совершенно нереальным, - подумал он, - и уж, действительно, фантастически сложным, чтобы понять сразу".
- Я снимаю шлем, - громко сказал он и тут же почувствовал запах соснового бора. В этом запахе было что-то еще. Некоторое время он не мог понять, что именно, но потом вспомнил, что так пахнет воздух над разбивающимся о замшелые валуны горным потоком. Он несколько раз глубоко вдохнул. Видимо, его услышали, потому что Тод спросил:
- Хорошая работа, а?
- Я предпочитаю воздух без запаха, - сказал Гоер. - Тот воздух, что мы оставили на Земле, не для космонавтов. Вернусь на Землю, буду дышать им, а не вернусь... Нет, я предпочитаю без запаха.
- Хорошо, - сказал Эпси. - Переносим тебя в кабину твоего космолета.