Глава 22.
Большая комната в полуподвале дома Кравченко испокон веков была определена под алхимическую лабораторию. Она была обставлена старой мебелью вперемежку с дорогим лабораторным оборудованием. В одном стоял углу небольшой, но очень изящно сделанный перегонный куб над алхимической печью, облицованной зелено-синей плиткой.
На одной из стен висели полки из темного дерева. На одной из полок стояли тигли, на другой — лежали пилки, костяные заготовки, деревянные болванки и прочие мелочи для резьбы по кости. На третьей полке плотно стояли банки с какими-то травами, подписанными висящими ярлычками. В большом шкафу, у другой стены, стояли старые книги, нужные здесь больше, чем в библиотеке.
В комнате стояло два стола. Один стоял под окном, что располагалось у самого свода потолка. На нем всегда, сколько помнили и Федор и Кузьма, высилась гора книг, ровным слоем были навалены миски, плошки, реторты, кристаллы, жеоды, доски с энтомологическими коллекциями и гербариями.
Второй стол всегда стоял в центре комнаты. Он был чисто выскоблен, на нем аккуратными рядами стояли в несколько рядов колбы с добытыми ингредиентами, разложены химические реагенты, расставлена лабораторная посуда и инструменты. В центре стола располагалась жаровня на высоких ножках, справа — одноплечные весы с очень тонкой шкалой. Три реторты на высоких ножках стояли с другого края стола. Там же стояли фарфоровые ступка с пестиком, водная баня и обратный холодильник. Справа лежал написанный от руки листок бумаги.
Федор зашел в комнату, и, окинув одобрительным взглядом стол у окна, спросил:
— Ты когда-нибудь стол убираешь?
— А там порядок, — пожал плечами Кузя, — Все на своих местах. Если я сейчас разберу на столе, то ничего не найду еще полгода.
Федор понимающе кивнул:
— Как у меня. Ну, приступим?
— Приступим. Бери ступку, растирай шалфей.
— Сколько? — уточнил Федор.
— Сколько рука возьмет. Нужно не меньше четырех каратов перетертого в пыль порошка.
— Весь или траву? — еще раз уточнил Федор.
— Весь.
Федор подошел к полке с банками, взял одну из них, подошел к столу, достав несколько травинок и тщательно их разломав, бросил в ступку. Затем он закрыл банку и отнес ее назад на полку. Вернувшись, начал растирать траву в порошок.
Кузя в этот момент разжег огонь в печи под перегонным кубом, зажег огонь под жаровней, налил из большой бутыли прозрачную жидкость в две большие чаши, и поставил их на стол.
— Будем делать сразу оба, — сказал Кузя.
— Да мне-то, хоть три… — пожал плечами Федор, — Я очень посредственный фармацевт.
— Ха, а я вообще не фармацевт. Я — палеонтолог, ты помнишь?
Федор, сосредоточено растирая траву в ступке, укорил своего молодого друга:
— Кузя, ты зря к словам придираешься… Ты в своей жизни сколько зелий сотворил? А я только в мединституте препараты составлял.
— А… дома?
— А придворные алхимики на что? Вот уж чему меня не учили, так это алхимии. К счастью… Ладно, в пыль, это как?
— Никогда не убирался? Пыль не видел?
— Остряк. Может, это аллегория какая.
— Я этих аллегорий от тебя столько натерпелся! Каждое второе слово — аллегория. Так, теперь слушай, тут инструкция, когда будем делать, нужно молчать, аки пни. Ни звука. Я себе рот всегда завязываю.
— А мне так кляп надо вставить. Я обязательно что-нибудь скажу.
— Прочти еще раз, полную расшифровку на человеческий язык…
— А за каким хреном я шалфей в пыль перетираю? — возмутился Федор, — Там же про него ни слова?
— А пыль с безоарового камня чем собирать будем?
— Пылью шалфея?
— Именно. Это был первый рецепт. Теперь второй.
— Тот, что черт-те с чем?
— Именно, — согласился Кузьма, — Читай.
Федор кивнул, пробегая глазами документ. Кузьма вполголоса бубнил рецепт по своему экземпляру.
— Как только отвар станет черного цвета влить в настой семнадцать капель, — тут Кузя запнулся, — крови сироты потерявшего мать и не знавшего отца, и добавить сок из нашинкованных листьев вербены, — некоторое время Кузьма тоже читал молча, — Если зелье станет прозрачным, то все получилось как надо.
— Если нет, пропали ингредиенты? — оптимистически спросил Федор.
— Именно. Поэтому я и разделил на пятьдесят частей каждый ингредиент. Хоть раз да получится.
— Хм… Мудрый ты…
— Предусмотрительный, — поправил друга Кузьма. Так. Теперь начинаем работу. Руки бережем, как только тебе что-то не нравится, окунаешь их в эту воду. Она поможет. Вот повязка — завязать рот.
Кузьма показал на две ленты, лежащие на краю стола.
— Вообще-то должно получиться, — подбодрил друга Кузьма. Сознание того, что он хоть что-то делает лучше, чем Федор, наполнило его какой-то собственной значимостью, — Здесь нет сложной палегинезии…
— Ты слова-то поцензурнее выбирай? Я вообще терминов не помню. Это же когда было… Последний раз меня пытались чему-то научить лет пятьсот назад…
Кузя хихикнул:
— И?
— Пожар потушили, — ответил Федор, помолчав добавил, — Через три дня.
— Врешь ведь! — захохотал Кузьма.
— Да нет… Ну, может, через два… Но день горело синим пламенем и тушить начать не было никакой возможности. Хорошо, хоть на отшибе все это стояло.