Во всем вокруг меня мне чудился любимый,
Все, что ни скажут мне, - любимый говорит,
Что ни скажу сама - к любимому летит.
Сегодня - грозный день последнего сраженья,
Вчера я эту весть узнала без волненья,
Затем что разум мой, как в самый сладкий сон,
Был в мысли о любви и мире погружен.
Но сладостный обман развеян этой ночью:
Мне ужасы во сне предстали как воочью;
Виденья - груды тел поверженных и кровь
Веселье отняли и в страх повергли вновь.
И кровь и мертвецы... Внезапно исчезая,
Мелькали призраки - рассеянная стая,
И лики без конца сменявшихся теней
От этой смутности казались мне страшней.
Юлия
Но сны толкуются всегда в обратном смысле.
Камилла
Покой могу найти я только в этой мысли,
И все же новый день, прогнавший злые сны,
Не мирный день торжеств, а грозный день войны.
Юлия
Положит ей конец последнее сраженье.
Камилла
Болезни тягостней такое излеченье!
Пусть Альба сражена, пускай повержен Рим
Любимому, увы, уже не стать моим.
Супругом никогда не будет у Камиллы
Ни победитель наш, ни пленник римской силы.
Но кто сюда идет, но кто явился к нам?
Ты, Куриаций, ты? Не верю я глазам!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Куриаций, Камилла, Юлия
Куриаций
Не бойся: предстаю пред взорами Камиллы
Ни победителем, ни жертвой римской силы.
Не бойся: рук моих не сделали красней
Ни гордых римлян кровь, ни тяжесть их цепей.
Ведь были бы тебе равно невыносимы
И победитель ваш, и жалкий пленник Рима.
И вот, страшась теперь малейших перемен,
Что принесли бы мне победу или плен...
Камилла
Довольно, милый друг. Теперь мне все понятно:
От битвы ты бежал, как от судьбы превратной,
И сердце, до конца предавшееся мне,
Руке твоей не даст служить родной стране.
Другие стали бы тебя хулить, наверно,
Твою любовь сочтя безумной и чрезмерной,