Ну а потом Олег спросил у пленного, зачем их пригнали то сюда. Он подтвердил, что после того как сначала Рейх потерял 2 Карла, а потом в поезде взорвались 1 орудие К-36 из 768-ого моторизованного пушечного дивизиона РГК следовавшие к Житомиру, и для повышения мобильности, погруженное на ЖД состав, генштаб приказал обеспечить безопасность грузоперевозок любой ценой.
- Да... - протянул он. - Жаль, но увы Дора еще где то бегает... Но и так неплохо вышло. Как говорится, что было то и прибил...
Фалангер
Увидев, что из капонира ломится ОТ-26 и вокруг него нездоровый ажиотаж, я подхватил лом и кинулся к месту действия. А когда танк начал разворачиваться на месте сунул лом между катком и гусеницей. Но отскочить не успел, гусеница пошла, захватила лом, он дернулся и огрел меня по боку. Последнее что я запомнил что отлетаю в сторону а бок горит как ошпаренный. Потом - темнота.
Степан
Итак, первоочередные задачи разведки
-уточнить силы, нам противостоящие в этом рейде,
-собрать максимально полную информацию о системе обороны,
-выяснить, где находится ближайший гарнизон, способный прислать помощь, ибо воспрепятствовать их воплям мы не сможем
Саня
- Милиционер говорил, тут километрах в десяти есть лесник. Одной семьей живут. Не в деревне. Я съезжу? Попробую договориться о помощи с дорогами для маневрирования?
Попросив, остающихся в лагере не заниматься скульптурой без меня, и оторвав с рукава пленного клетчатый щит, собрал свой экипаж и милиционера, приказал переодеться в немцев и отправился к леснику. Уже подъезжая к его дому, заметил, что калитка была открыта настежь.
-Странно, Михалыч всегда ругался на открытые двери, - заметил милиционер - Мания у него была! Если есть дверь, то она должна быть обязательно закрыта. Аж слюной брызгал по этому поводу...
Входили мы очень осторожно. Два Андрея остались в НАГе и держали дом под прицелом. Подкравшись к калитке, я заглянул во двор. Мы опять опоздали. Между деревьев лежала женщина лет тридцати - тридцати пяти с перерезанным горлом. Низ платья был разорван весьма красноречиво. Оглядев двор, мы проникли в дом. Зрелище было еще более ужасным. Возле угла печки лежал ребенок лет двух с размозженной головой. А дальше - девочка лет двенадцати без одежды. Таз девочки был прикрыт тряпкой со следами сильного кровотечения, она была еще жива. В этот момент меня очень сильно стукнули по плечу какой то деревяшкой.
-....мать! Больно же! - не удержался я, а в мозгу мелькнуло: "Хорошо не по башке! Придурок! По сторонам смотреть надо!"
-Стой, Аська, прекрати! Он русский! - заорал мент отнимая ухват у девочки лет восьми!
Девочка упала рядом и заплакала. Мы подхватили обеих и, загрузившись в 231-ый, помчались на базу. Хоронить времени не было. Старшая - нуждалась в срочной медпомощи.
По дороге младшая вроде бы перестала меня бояться, но разговаривать отказалась. А, увидев в руках белобрысого Андрея клетчатую эмблему вдруг снова сорвалась на плачь, отвернулась и забилась в уголок. Старшая - в сознание не приходила, только несколько раз вскрикивала в бреду: "Нет, не надо! Больно! Мама!"
Степан
Посмотрел я на Саню, на девчонок... А эмоций уже никаких. Ну, нет и всё. В госпиталь обеих, а сам к генералу. Просчитывать предварительный вариант операции, если гаубицы и танки там стоят штатно, а не проездом. И если гарнизон близко. Тогда - либо ждать, пока они вылезут, теряя время и рискуя нарваться, либо спровоцировать их, заманить в лес и там устроить побоище.
Змей
А четвёртый склад был самый вкусный! Сосны на песчаном взгорке и между ними, тщательно замаскированные бревенчатые сооружения более чем наполовину заглублённые в грунт.
Там были продукты, мыло, спички, соль и даже веники для бани. Генерал потом сказал, что с этого склада дивизию можно было бы снабжать месяц. Только подъезда к складу от нас не было. Пришлось искать хоть что-то. В конце концов, нашли, но пройти там смогли бы только трактора. Ну, хоть что-то. По дороге я решил зайти в деревеньку, поменять мыло и спички на свежие продукты, ибо надоели консервы. Подходил осторожно, мало ли что. Примостился - на опушке и достал из ранца бинокль. Мало ли что в деревне было, между домами мелькнул человек в немецкой форме. Сместившись, я смог разглядеть площадь перед сельсоветом, где стояли грузовик и мотоцикл с коляской. Там же на площади, скорее площадке группа немцев что-то делала с кем-то. Что-то такое, что я предпочёл не рассматривать, дабы крышей не поехать. Но непреодолимое желание поквитаться - меня обуяло. Дорога из деревеньки была одна, на холмике, нависавшем над ней, я и залёг. Тенгу спрятал в лесу, дабы не выпрыгнул под пулю, а сам стал ждать. Или они сейчас поедут, тогда я их встречу, или они заночуют, тогда мы с пёсом придём сказать им ' Доброй ночи'. Они предпочли выехать сейчас, восемь человек в кузове, двое в кабине, трое на мотоцикле итого тринадцать. 'Несчастливое число, для них', подумал я, подготавливая гранаты и автомат. Расчёт был простой, две гранаты в кузов, если повезёт и расстрелять диск по уцелевшим. Других вариантов не придумывалось, тем более, когда я разглядел 'шашечки' на рукавах - это были хорваты. Те самые.
Повезло, обе 'феньки' легли в кузов, от осколков меня прикрыла вершина пригорка. Из мотоциклистов уже летели кровавые клочья, из кустов на противоположной стороне дороги бил пулемёт. На дорогу мы вышли одновременно, я из-за пригорка и старшина пограничник, мой ровесник, из кустов. В руках у него был не пулемёт, а довольно редкая штука - АВС-36. Не сговариваясь, мы двинулись осматривать машину, с мотоциклистами всё было ясно. Сидевшие в кузове и водитель были безнадёжно мертвы, а вот ехавший в кабине командир этого отряда был жив. Он успел выскочить наружу, и даже попытался вскинуть автомат, но выстрелить не успел. С пригорка на него спрыгнул Тенгу, и втрамбовал его в землю, но не убил, к счастью. Старшина бегло осмотрел остальных, убедился, что все мертвы и обернулся ко мне.
- Павел Архипович Соловьёв, старшина пограничник - представился он.
Я тоже представился, предложил присоединиться и помочь доставить хорвата в лагерь.
Пока он связывал пленного, я спорол 'шашечки' с убитых и забрал автомат пленного, потом мы вместе собрали уцелевшие винтовки и сняли с мотоцикла МГ-26.
Нагрузив трофеями хорвата, мы пошли к лагерю.
По возвращению, я подошёл к Олегу и положил перед ним девять нашивок.
- Это от меня. А это - я показал на пленного - от Тенгу.
Олег
- Ох спасибо дорогие - обрадовали! - с этими словами я пожал Змею руку. Потом обнял Тенгу. - Ну ух этот то хорватик мой будет. После допроса я им займусь.
Из допроса однако почти ничего нового узнать не удалось. А вот сведения первого пленного подтвердились. Кроме того выяснилось что в ту деревню еще и батарея PAK-38 с 4 орудиями пришла, а завтра еще рота хорватов должна подъехать.
После допроса взял я этого хорвата и канистру бензина и в лес его утянул. Привел на полянку, поставил на колени - хотел бензину ливануть и поджечь его но... Не смог. В голове мелькнуло, что тогда я таким же, как они стану. А этого мне не хотелось. Я не палач. Достал я тогда Ттшку и просто застрелил его. А нашивку сорвал.
"Вот наберу по десятку нашивок за каждого ими убитого гражданского и хорватам подкину с письмецом, что за одного ими убитого мирного жителя десятком своих платить станут. Может, и задумаются тогда стоит ли с гражданскими воевать... "- подумалось мне.
...Поскольку в рейды пока что никто не ходил. Ну, кроме разведки. А на танке много ли разведаешь? Я в один прекрасный день решил на рыбалку сходить. Нервы успокоить. Однако того, что я за "рыбку" поймаю, я не ожидал. Только я отошел от лагеря на несколько километров, как услышал голоса. Говорили тихо, но вроде как по русски. Когда я подполз поближе к источнику звука, я услышал, что двое спорили что делать. Один голос утверждал, что надо рвать орудия и машины и уходить пешим ходом поскольку топлива почти не осталось, а второй говорил что стоит ехать столько сколько запас ГСМ позволит, а вот потом если никого не встретят и горючки не раздобудут взрывать технику и продолжать марш пешком.
Через некоторое время спор прекратился, а один из спорящих пошел в мою сторону. Дошел до кустиков, штаны спустил, "думает". Ну я не зверь же подождал пока он закончит, а вот когда у него руки штанами заняты оказались окликнул, предупредив чтоб резко не дергался. Спорщик вначале было напрягся, но разглядев направленный на него ТТ и мои петлицы военинженера слегка успокоился. Сам он кстати капитаном оказался. Ну, поговорили мы слегка с ним. Он меня к своим вывел и успокоил их. Сказал, что я свой. Да и поскольку я был один, а их много они не сильно нервничали. Оказалось что они зенитчики. Их 47 человек с 4-мя зенитками 61-К, теми что 37мм. И столькими же грузовиков ГАЗ-ААА трехосников, пробиваются на соединение со своими. Но вот только бензина у них осталось всего километров на 30. Потом машины станут. Я в ответ рассказал ему о нас и предложил не переть дуром вперед, не зная обстановки и без прикрытия, а соединится с нами. Немного подумав капитан, представился Сергеем Колядным, согласился с моим предложением. И мы двинулись в лагерь.
По приезду я окликнул оказавшихся поблизости.
- Вот принимайте улов. Рыбы, увы не оказалось. Так что, что поймал то и привел.
Фалангер
Очнулся я и скривился от боли в боку. Док рассказал мне мой диагноз - перелом трех ребер. А значит тугая повязка и "ограниченно трудоспособный" режим. Выматеревшись я попробовал встать и вскоре уже бродил по нашей "Партизанской базе". А что, название что ни на есть подходящее!
Потом я пошел разбираться с техникой. И едва не прибил Петровича который решил выдрать систему телеуправления с "телетанка". Мой мат слышал весь лагерь. Хорошо хоть я успел вовремя и ничего раскурочить не успели. Мои слова насчет телетанка были были такими - Без меня не трогать! Попортите - убью!
После осмотра Т-III с его "тремя дырками" и Т-18 с дыркой в БО я натравил на "пациентов" Петровича с четкой инструкцией что и как делать. Начал он с Т-18. От которого в результате остался бронекорпус без двигателя, трансмиссии, ХЧ, внутренней перегородки между БО-МТО, с заваренными люками и лючками, с заваренной дыркой но зато с прорезанным лазом в корме. Башня с пулеметом и Гочкинсом 37 мм была усилена 15 мм бронеэкранами и осталась вполне функциональной.
Аналогично был "разделан" позднее и Т-III. башня тоже осталась функциональной, но "обеднела" приборами наблюдения, лишилась командирской башенки. Зато обзавелась дополнительным бронированием в 30 ммлба, бортов и крыши. Получился второй бронекорпус с вполне функциональной пушечной башней. И тоже с прорезанным лазом в корме.
А потом Карбышев сам осмотрел дорогу от нашей базы на всём протяжении и выбрал позицию для "сладкой парочки". Причем так чтобы большой ДОТ из Т-III надежно блокировал дорогу, а малый ДОТ из Т-18 надежно его прикрывал от штурмовых саперных групп. Причем между ДОТами была запланирована телефонная связь как и с центральной базой, а так - же подземный ход сообщения с инженерным зарядом по середине для его обрушения при угрозе захвата.
Ну и конечно входы в ДОТ-ы были раздельными и отнесены от них "в тыл" на 50 метров. В общем, получалась на удивление мощная система фортификационная, которую не так просто было подавить. Большой ДОТ с 50 мм танковой пушкой мог уверенно поражать бронетехнику, а малый ДОТ - пехоту и не бронированную технику. Обход их техникой был ограничен болотами и лесом, а от пехоты они были прикрыты противопехотными минными полями. Конечно, его могла подавить тяжелая артиллерия, но - очень близкими или прямыми попаданиями. Что требовало времени на развертывание и пристрелку. А за это время бы подтянулись и силы наши от базы...
В общем, мы с Дмитрием Михайловичем умудрились "Соорудить из говна конфетку"...
Док
Орал на нас генерал долго. На орехи досталось всем, Дмитрий Михайлович рубил не щадя. Мне тоже влетело - за несоблюдение субординации. Да... Припомнил мне генерал, как я однажды задумавшись, обратился к нему просто "Командир...". И как ему растолковать, что в Советской армии я не служил, а в АОИ отношения между офицерами и солдатами другие? Не поймёт ведь.... А потом, неожиданно, сменив гнев на милость, похвалил меня и Фалангера за решительные действия в нештатной ситуации. Да уж Фалангеру ломиком по ребрам так навернуло - теперь недельки две нормально не вздохнёт. А анальгетиков у нас не очень много.