— «Клякса» — это та черная тварь, что лежала посреди улицы?
Я кивнул.
— Почему — «клякса»?
— Не знаю. В полете была похожа кляксу.
— Откуда она появилась?
— Откуда-то сверху свалилась, — пожал я плечами. — Все неожиданно произошло, они даже среагировать не успели.
— Это ты её прикончил?
Я опять пожал плечами.
— Ты?
— Да я, но было уже поздно. Она убила обоих.
— И где же они?
— Сожрала, — ответил я.
— Что обоих? — Недоверчиво спросил он.
Я похолодел. Что если они обнаружили керн? Нет, недолжны. Я сделал всё тщательно. А вдруг? Ну, сейчас мы это выясним. Если они обнаружили могилу и сейчас поймают меня на лжи, то жить мне осталось минут пять и то по самым оптимистическим прогнозам. Была, не была! Стараясь придать голосу убедительности, я ответил:
— Да обоих.
Ожидаемой реакции на обман не произошло. Время шло. Старший сидел, почёсывая подбородок, его взгляд остановился, однако за неподвижными зрачками ясно читалась лихорадочно бурлящая мысль. Я пытался проникнуть за завесу тумана, которую он напустил на себя — пустое дело. Наконец, затянувшаяся пауза оборвалась. Кореец поднял на меня глаза.
— Понятно, что ничего не понятно, — растягивая слова, задумчиво произнес он, затем повернулся к дверному проему и крикнул: — Несите все сюда!
Через пару секунд в комнату ввалился бугай, отнявший у меня автомат. В одной руке он держал до боли знакомый рюкзак, в другой пистолет из здания «Водоканала». Ушлые парни — нашли-таки заначку.
— Удивлен? — заметив мою реакцию, ехидно спросил «старший». — Мы работаем лучше, чем вы.
На слове «вы», он сделал чуть заметный упор. У меня появился еще один повод ненавидеть этого слащавого хлыста, которого, при другом раскладе, уделал бы особо не напрягаясь.
— Рад за вас, — презрительно бросил я, отвернувшись.
Собеседник легко поднялся со своего места, выхватил из рук помощника, застывшего словно статуя, рюкзак и, развязав его, высыпал содержимое на пол. Патроны с глухим звоном рассыпались по бетону, смешавшись с припасами и прочим скарбом.
Порывшись с брезгливым видом в моих пожитках и ничего привлекательного для себя не найдя, азиат отвлёк своего не слишком сообразительного подручного от увлекательного занятия. Тот, высунув язык с сопением, разглядывал мой пистолет, пытаясь понять, как он устроен. Мысленно я пожелал ему прострелить себе брюхо. Монголоид коротко приказал ему:
— Обыщи его, — затем повернулся в мою сторону и добавил: — Ты ведь не возражаешь?
— Не возражает. — Заржал звериным рыком бугай, и, спрятав пистолет за ремнём сзади, придвинулся ко мне.
И я, разумеется, не возражал.
Бугай быстро и тщательно меня обшманал, заставил снять ботинки, и, не побрезговав, залез своей пятернёй в трусы.
— Ты ещё в задницу залезь? — Не подумав брякнул я.
— Если нужно будет, и фонариком подсвечу, — ответил он и мотнул головой в сторону. Я увидел стоящий на полу здоровенный галогеновый фонарь, и поспешил закрыть рот, как бы он не воплотил своё обещание в жизнь.
Закончив с обыском, бугай грубо меня оттолкнул и сказал старшему:
— Всё чисто.
Тот сильно растягивая слова в задумчивости произнес:
— Вижу, ты не врешь.
— А какой смысл? Все равно бы всю душу вытрясли.
— Понимаешь, — противно ухмыльнулся он. — Одевайся.
Так и хотелось зарядить ему по зубам, но присутствие «качка» оградило меня от необдуманного поступка. Пусть скалится крыса. Как-нибудь, встретимся один на один. Обещал я, себе завязывая шнурки на ботинках.
— Я дал слово. Собирай свои манатки и отчаливай, — словно почувствовав мое настроение, вдруг произнес он. — И не вздумай устраивать засады. В следующий раз всё может обернуться для тебя гораздо серьёзнее.
— В следующий раз я буду с той нежнее! — опять заржал бугай, и тут же заткнулся под неодобрительным взглядом «босса», превратившись в неподвижного «истукана», кем он, по сути, и являлся.
Гордо, как и подобает настоящему егерю, я собрал в мешок рассыпанные по полу вещи. Закинув его за плечи, повернулся к дуболому:
— Оружие верни.
Он послушно, с молчаливого согласия старшего, снял автомат с плеча и протянул мне.
— Ты что к войне готовишься? — Спросил въедливый азиат, наблюдая за моими сборами.
Я игнорировал его вопрос, вместо этого напомнил запамятовавшему бугаю о пистолете.
— Пистолет тоже. — Он с явным сожалением отдал.
Когда все мои вещи были возвращены, а дорога к отступлению открыта (хотя я лично не считал это отступлением), я вышел из комнаты, бросив на прощание:
— До встречи!
— Лучше не надо. Доверься обонянию егерь. Держи нос по ветру. — Откликнулся он.
При этих словах опять что-то колыхнулось в голове и тут же погасло, как неожиданный порыв ветра, что заставил ударить в закрытый наглухо ставень сухую ветку давно умершего дерева. Я даже обернулся и переспросил, будто не расслышал напутствия наглого хлыща:
— Что?