— Счет не в нашу пользу… Люди освоили Марс, и что они сделали, увидев изображения далекой планетной системы, сцены жизни разумных существ? Они объявили мнемофантом болезнью… Я сказал — они? Нет мы! Тридцать лет мы разглядывали медаль с обеих сторон и упорно не хотели понять, что есть и третья. Что это, как не узость мышления?
Валлин отошел к окну, за которым уже сгустилась ночная тьма. Марк колдовал над картой: он наверняка набрасывал план будущего похода в залив Астронавтов. А я думал о Бельчере. Чтобы знать о человеке все, нужно понять строй его мыслей. Многое в поведении, в поступках Бельчера еще оставалось непонятным, но одно я представлял себе так ясно, как будто сам был вечером шестнадцатого сентября в песках у Берега Сциллы.
…Ураган налетел неожиданно из-за гребня хребта. Он смял изображение далекого чужого города, отбросил в сторону этюдник. Все кругом стали тускло-желтым, и Бельчер почувствовал, как его поднимает в воздух и крутит, как пылинку, и снова швыряет наземь. И в этот страшный момент он, наверняка, видел над собой звездное небо с незнакомым узором созвездий и зеленое опаляющее солнце в зените.