Ремонт моему истребителю, действительно, был нужен. Правда, все было не так страшно, как я думал. Сначала порадовал моего авиатехника новыми сбитыми немцами. Потом Макглас насчитал три пробоины в корпусе «Спитфайра». И подтвердил мои подозрения, что это по мне осколки попали, а не пули или снаряды. А также сообщил, что никаких серьезных повреждений мой самолет при этом не получил в этом бою. И ему потребуется только косметический ремонт. Заплатки на обшивку налепить и все дела. Здесь работы минут на тридцать-сорок. Не больше. В общем, успокоил. А вот новыми пушками я остался доволен. К ним у меня нареканий не возникло. Отработали весь бой на пять балов. Без задержек и клина. Вот так воевать можно. А то предыдущий мой «Спитфайр» уже конкретно так начал выбешивать меня. Что ни бой, так у него пушки не стреляют. А эти вот отлично стреляют. Мне понравилось.
Кстати, в этом бою не получил повреждения только самолет моего ведомого. А вот все остальные прилетели на наш аэродром с лишними дырками в обшивке. Хорошо, что никто при этом не гробанулся. Работы техникам из-за этого прибавилось. Но они не ворчали. Люди прекрасно понимали, что стоит на кону. И самоотверженно выполняли свою работу. Странно, но зачастую труд авиатехников и персонала аэродрома не так заметен на фоне ярких воздушных побед. Но без этих людей не было бы никаких побед в небе. Никакие гениальные летчики много бы не навоевали без тех, кто обеспечивал их полеты. Ремонтировал самолеты, заряжал оружие и заправлял истребители. И поддерживал их в работоспособном состоянии. Без хороших авиатехников авиация много не навоюет. А в нашей эскадрилье они были хорошими. Настоящими профессионалами своего дела. Тут я даже немного завидую англичанам. С техническими кадрами у них всегда все было в порядке. Не зря же Великобритания сейчас считается самой технически развитой страной в мире. А вот у тех же ВВС Красной Армии с авиатехниками всегда проблемы имелись. Не хватало в СССР технически грамотных людей. Я то помню, как мы с этим мучились. А вот у англичан в данный момент такой проблемы не было. Правда, и самолетов у них пока меньше чем у Советского Союза. А значит, и авиатехников для них нужно меньше. И вся фишка в том, что СССР просто не может иметь малое количество боевых самолетов. Слишком уж у него много было недружелюбных соседей. А вот у британцев до недавнего времени такой проблемы не было. Они же весь упор на свой флот делали. Вот флот у них огромный. Самый большой в мире. Пока. А армия и авиация не очень большие были. Теперь то они их начали лихорадочно укрупнять. Когда с Германией вдруг пришлось воевать глаза в глаза.
В общем, за свой истребитель я мог быть спокоен. Макглас все в лучшем виде сделает. А я пока отдохну немного после вылета. А то все эти резкие маневры и перегрузки меня вымотали. Все же даже для молодого и тренированного организма Александра Матросова они бесследно не проходят. Это только кажется, что летчиком быть легко и весело. А ведь не зря же в пилоты берут не всех, кто захочет. Отсеивают тех, кто по здоровью не проходит. А здоровье пилоту истребителя нужно очень крепкое. Физическая сила и выносливость также необходимы. У меня, слава Богу, с этим все в порядке сейчас. Но даже я устал. А день то еще не закончился. Не думаю, что это был крайний вылет на сегодня. Не даст нам командование долго рассиживаться на земле. Сейчас у британцев каждый самолет на счету. И даже наша потрепанная эскадрилья может склонить чашу весов в пользу Королевских ВВС в этом грандиозном воздушном сражении. Но сейчас мы можем немного отдохнуть. Заслужили. Тем более, что пока не починят наши побитые «Спитфайры». Никто нас в небо не пустит.
Примерно час мне удалось покемарить. Затем сходил на обед. Еда в летной столовой как всегда была вкусной. Почему я так зациклен на еде? Так все очень просто. За все годы своей службы не всегда мне так вот везло с поварами в столовых для летного состава. Не всегда нас кормили там вкусно. Но здесь стряпня британских поваров мне очень понравилась. Очень вкусную и питательную пищу они тут готовили. И это несмотря на морскую блокаду Британии, между прочим. Тут же с продуктами начинает складываться напряженка. А я от этого кайфовал потихоньку. От вкусной еды. Вот такие маленькие радости жизни. Из них и складывается потом большое, человеческое счастье.
Как не странно, но нас отправили в следующий боевой вылет аж через четыре часа. Видимо потому, что большая часть самолетов нашей эскадрильи требовала ремонта. Я сам слышал, как Литхэрт об этом докладывал в штаб 11-й авиагруппы по телефону с нашего командного пункта. Видимо, командование учло его пожелания. К этому времени как раз все самолеты кроме одного, поврежденные в прошлом бою, смогли починить. А летчика того сильно побитого пулями «Спитфайра» пересадили на запасной истребитель. В общем, через четыре часа эскадрилья была готова к бою. О чем Литхэрт и доложил наверх. И сразу же последовал приказ на вылет.
Взлетаю с тихой грустью. Вот уж не думал, что все здесь будет таким… интенсивным. Третий вылет за день. И день еще не кончился. Хорошо, хоть отдохнуть дали нам немного. Как-то красочно описывать быт пилотов между боевыми вылетами я не хочу. Здесь разнообразия особого не наблюдается. Если бы не азарт и адреналин воздушного боя, то такая вот боевая работа была бы скучной и однообразной. Взлет-посадка, взлет-посадка. А между вылетами ожидание вылета. От рассвета до заката. Но именно, схватки не на жизнь, а на смерть. На пределе. На грани жизни и смерти. И возможность периодически дергать смерть за усы. Все это меня и примеряет с рутиной боевых будней. Такая работа подходит не всем. Тут особый склад характера нужен. Летчики-истребители — это очень необычные зверьки. Не все могут ими стать. Выделиться из общей массы. На флоте или в наземных частях люди гораздо меньше рискуют своей жизнью, чем военные пилоты. Точнее говоря, там это происходит не так часто и регулярно. Во фронтовом небе всегда опаснее чем на земле или на море. Но даже из общей массы летчиков пилоты истребителей являются самыми рисковыми кадрами.
Этот боевой вылет какой-то особой оригинальностью тоже не блещет. Вылетаем на перехват очередной группы вражеских самолетов, которая движется к Кентербери. Лететь тут недалеко. Минут пять-шесть и мы на месте. Меня во всей этой ситуации радует то, что до противника далеко лететь не нужно. Он сам к нам приходит. По прибытии на место вижу, что мы не одни рванули на перехват. В воздухе мелькают британские «Харрикейны». Возможно, что они из 501-й эскадрильи, в которой служит тот самый скандальный поляк. Станислав Скальский. Тот самый, что пытался мне по физиономии настучать. И он сейчас может сидеть в одном из этих «Харрикейнов». А немцев то здесь гораздо больше чем английских истребителей. Даже с приходом нашей эскадрильи к месту боя соотношение сил не выравнивается. Врагов все равно больше чем нас. Пора бы мне уже привыкнуть к такому положению дел.
«Мессершмитты» к моменту нашего подхода все заняты дракой с «Харрикейнами». И наш командир эскадрильи решает этим воспользоваться. Германские бомбардировщики в данный момент никто не охраняет. Будем атаковать их. На этот раз нашими противниками будут двухмоторные «Юнкерсы» Ju-88. Прэлэстно, прэлэстно! Таких летающих зверушек я еще не убивал в своей карьере воздушного аса. Нет их в моей охотничьей коллекции трофеев. А теперь будут.
Вывожу свой «Спитфайр» чуть ниже и сбоку от строя вражеских бомбовозов. Германские двухмоторные бомбардировщики летят, построившись свиньей. Прямо как немецкие рыцари-крестоносцы. Их здесь не меньше четырех девяток Ju-88. Солидная такая кучка самолетиков, летит, ощетинившись пулеметами оборонительных турелей. Трудная мишень, однако. И очень опасная, между прочим, для атакующих ее. Для неопытных летчиков-истребителей. Тут вполне можно нарваться на очередь воздушного стрелка. Если не знать сектора обстрелов у этих «Юнкерсов», то можно очень серьезно пострадать. Но я то как раз их знаю. Я к таким вопросам отношусь вдумчиво и всегда внимательно изучаю авиационную технику возможных противников. И немецким самолетам я отдавал наибольшее внимание. Я уже несколько лет готовился к противостоянию с Люфтваффе. Правда, считал, что это произойдет на западной границе СССР. Подумаешь! Немного ошибся с географией. Это мне не помешает сейчас. Немецкую летающую технику я знаю на отлично. И прекрасно осведомлен, что на «восемьдесят восьмой» лучше заходить снизу и слева. Тут у них турелей нет. Кстати, об этом же я Литхэрта тоже предупреждаю. А то вон в прошлом бою его парни нахватали пуль от воздушных стрелков «Штук». Хорошо, что при этом никто не погиб из них. Но их «Спитфайры» потом пришлось чинить.
Вражеские бомберы быстро растут в прицеле. Выбираю себе того, кто станет моей первой жертвой в этом бою. Этот летит ближе к голове и на левом фланге вражеского строя. Идеальная мишень. Огонь начинаю открывать метров с четырехсот. Ближе лучше не подходить. Чтобы не отхватить звездюлей от воздушных стрелков ведущего «Юнкерса». Ах, как хороши эти пушечки! Из пулеметов я бы с такого расстояния этот бомбер даже и не поцарапал. А из пушек можно и издалека пострелять. Если умеючи. А я умею. В быстрый и маневренный истребитель я бы даже и не стал пробовать попасть с такого расстояния. Поближе бы подошел, чтобы бить наверняка. А по большому, неуклюжему, двухмоторному бомбардировщику стрелять можно. Это очень удобная цель. Летит по прямой и особо не маневрирует. С довольно небольшой скоростью. Хотя Ju-88 по скорости и превосходит He-111 или «Штуку». Но в сравнении с моим «Спитфайром» он похож на черепаху.
Нажимаю на гашетку и с удовлетворением наблюдаю как дымные трассы впиваются в пилотскую кабину и утыкаются в гондолу левого мотора вражеского бомбовоза, которая частично закрывает носовую часть «Юнкерса». Хорошо попал. Мотор вспыхивает ярким пламенем и начинает стремительно разгораться. Германский бомбардировщик неожиданно резко заваливается в глубокое пике. Этот все! Отлетался дракон картонный. Кстати, из него выпрыгнули только два парашютиста. Скорее всего — это были воздушные стрелки. А вот пилотов было не видно. Видимо, я их все же поубивал, попав по кабине. Она же у «восемьдесят восьмого» довольно большая с обширным остеклением. И тут немцам даже частичное прикрытие гондолой двигателя, ощутимо так выступавшей вперед от передней кромки крыла, не помогло. И хотя у этих «Юнкерсов» даже тоненькая броня имеется в районе кабины летчиков. Однако, она хороша лишь против слабеньких пулеметов винтовочного калибра и осколков зенитных снарядов. А вот от 20-мм снарядов моих авиапушек не спасает. Они ее легко пробили как картон. Попутно еще и мотор на левом крыле разнесли вдребезги. Хорошее попадание. Я собой доволен.
А ближе нам лезть не рекомендуется. Резким рывком заваливаю свой истребитель в левый вираж, уводя его подальше от огненных трасс вражеских воздушных стрелков. Выполняю маневр, замыкая вираж и выхожу уже ближе к хвосту «воздушной свиньи». Шикарно! Прямо передо мной маячит в прицеле еще один Ju-88. Замыкающий вражеский строй. При подходе к нему ныряю ниже. Так чтобы его массивная двухмоторная туша закрывала меня от оборонительных турелей «Юнкерсов», идущих впереди него. Вот так. Теперь они меня не видят. Как и стрелок верхней турели этого немецкого бомбардировщика. А вот нижний видит. И даже пытается стрелять. Правда, с такого расстояния отчаянно мажет. Для его пулемета это далековато. Но мы не будем рисковать. И я поднимаю свой «Спитфайр» чуть-чуть выше. Чтобы спрятаться за хвостовым опереньем этого бомбера. Трассирующие пули из немецкого пулемета проносятся ниже моего самолета. Странно. Этот фашистик уже меня потерял из виду. А стрельбу не прекращает. Впрочем, пора заканчивать этот цирк. Мои пальцы тянутся к гашеткам, чтобы послать в сторону германского бомбовоза смертоносные трассы. Но не успевают этого сделать. Внезапно прямо перед моим истребителем в воздухе вспухают дымные облачка зенитных разрывов. Что? По мне стреляют?
Чертыхаясь, инстинктивно ухожу в низкий-левый вираж, стараясь выжать из мотора своего «Спитфайра» как можно больше скорости. В эфире раздается громкая ругань нашего командира эскадрильи. И это меня сильно удивляет. Ведь за все время я от Литхэрта не слышал ни одного бранного слова. Он всегда старался вести себя корректно и вежливо. Как офицер и джентльмен. Вообще-то, в британских ВВС офицеры стараются матерно не выражаться. Есть у британцев такой бзик. Это я привык к неофициальному-командному языку красной армии. Где без матов командиры редко обходятся. Даже советские генералы и маршалы этим грешат. Особенно во время боя. А вот у британцев все не так. Они все же стараются соблюдать внешние приличия. Нет, рядовые и сержанты. Те охотно ругаются вслух по всякому поводу. Я много раз это слышал здесь. Особенно, когда какой-нибудь британский авиатехник роняет себе на ногу тяжелую железяку. А вот офицеры стараются себя сдерживать. Вот такой разный у англичан с русскими менталитет. Вот и наш командир никогда себе не позволял ругаться вслух. А сейчас он это делает не хуже портовых грузчиков. Бросив взгляд по сторонам, я понял причину командирского гнева. Один из «Спитфайров» нашей эскадрильи несется к земле огненным болидом. Не повезло ему. Попал под разрыв зенитного снаряда. Британские зенитчики очень не вовремя открыли огонь по немецким бомбардировщикам, приближающимся к Кентербери. Слушая, как Литхэрт костерит на все лады этих идиотов, я с ним согласился по всем пунктам. Эти придурки там внизу открыли огонь, прекрасно видя, что наши истребители находятся в зоне огня их зенитных орудий. И в итоге попали в одного из наших. Ну не козлы ли? На военном языке — это безобразие называется «дружественный огонь». За такое надо уши на ходу отстреливать из моего наградного «Маузера»! Тут и так тяжко воевать со всеми этими многочисленными противниками. А еще и наши зенитчики нам же потерь добавили.
Наконец, вдоволь наругавшись, Литхэрт приказывает нам не соваться к бомбардировщикам противника. А я и сам не хочу это делать. Соваться под огонь своих же зениток. Ага! Ищите дураков в другом месте! Так, а что там у нас с вражескими истребителями? А ничего. Пока мы здесь ковырялись с «Юнкерсами», «сто девятые» уже вышли из боя с «Харрикейнами». И теперь благополучно удирают прочь. И нам их уже не догнать. Далеко ушли, заразы нацистские. Литхэрт это тоже понял и командует отход. Тут я с ним согласен. Лезть сейчас к немецким бомбардировщикам мне совсем не хочется. Зенитки то там в той стороне все еще постреливают. Ну их нафиг. Еще собьют меня по дурости? Свои же балбесы. Пускай, они сами с противником там разбираются в этом своем Кентербери.