- Этого больше не повторится.
- Конечно. Он примет меры.
- Глупости.
- Глупости оставлять в вас мужскую силу.
- Что?
- Да. Приготовься к тому, что тебе не захочется на землю больше никогда.
- Ты не можешь этого знать!
- Я научился читать в сердцах, а не только в думах. Сердцем я вижу больше, чем божественной силой. Так и будет. Все вы станете херувимами.
- Это ещё не известно. Зато мне точно известно, что ты умрешь.
- Быть может.
- Точно. Потоп прольется на землю, и ты утонешь в этой пещере, один, всеми забытый.
- Она будет помнить меня.
- Её нет.
- Откуда тебе знать? Где-то она есть. И в моем сердце она есть. Я буду с ней всегда.
- Твое "всегда" скоро закончится.
- Да, вероятно, но я до конца моих дней останусь самим собой, а вы лишитесь...
- Стоит ли говорить о том, что уже не может пригодиться?
- Оставь меня. Мне смешно с тобой спорить. Одиночество мне намного милее твоего общества.
- Прощай, раб. Прощай, червь ничтожный.
- Это ты мне?
- Тебе.
- Да-да. Как верно! Скажи ещё раз "Прощай, раб!" и добавь "Здравствуй, бог!"
- Ты безумен. Так тебе и надо. Ты заслужил свою участь.
- Как и ты - свою.
- Прощай, раб.
- Да. Прощай, ангел.
- Ну, то-то же!
- Прощай... Прощай навеки, ангел Рафаил, и здравствуй раб божий Рафаил.
* * *
... Когда воды Всемирного Потопа схлынули, из замытой тиной пещеры с трудом выполз изможденного вида мужчина. Он долго отплевывался от тины и грязи, а затем, войдя по пояс в прозрачные морские воды, он промывал лицо и руки, плечи и живот. Когда его руки опустились ниже, он весело улыбнулся, потом задрал голову к небесам и что есть силы закричал: "Здравствуй Азазел, хозяин своей судьбы! Хорошо ли тебе, раб Рафаил?".