Николай ГУДАНЕЦ
ТРОЙНОЕ НАВЕЧНОЕ ЗАКЛЯТИЕ
Фантастический рассказ
- Господин полковник, вас спрашивает какая-то старая дама, - доложил адъютант, вытянувшись в струнку.
Полковник Фухлер оторвался от созерцания своего письменного стола. Общеизвестно, что чем выше чин и должность, тем меньше на столе бумаг и больше телефонов. Перед полковником лежало три секретных досье, сбоку красовались три разноцветных телефона. Испытания в лаборатории шли полным ходом, и близился час, когда одна из папок с документами бесследно исчезнет, уступив место кнопочному аппарату прямой высокочастотной связи. Именно об этом грезил полковник Фухлер перед появлением адъютанта.
- Кто такая, зачем? - отрывисто спросил он.
- Некая госпожа Гайнц, жительница городка. Сказала, что вы ей нужны по безотлагательному делу. Причину визита назвать отказалась. Ждет в приемной.
- Что? Как она там очутилась?
- У нее пропуск на одиннадцать ноль-ноль.
- Кто выписал пропуск?
Адъютант оставался бесстрастным, но крошечная пауза вполне засвидетельствовала его недоумение.
- Вы, господин полковник.
Фухлер помедлил. Вот уже несколько лет он страдал склерозом на почве диабета и скрывал это, как мог. Ему совсем немного оставалось до следующего чина, а там уж пускай за него шевелят мозгами нижестоящие офицеры. Генеральская фуражка покроет любой склероз.
- Впустить, - распорядился он.
Адъютант открыл дверь и пригласил госпожу Гайнц в кабинет. Она оказалась малорослой сухонькой старушкой в вязаном платье мышиного цвета. Седые волосы скручены сзади узлом, на носу круглые очки в стальной оправе. Полковник встал, предупредительно обошел вокруг стола и встретил даму точно посредине алой ковровой дорожки.
- Здравствуйте, госпожа э... Гайнц. Садитесь, прошу вас.
- Здравствуйте, полковник, - неожиданно звучным контральто отозвалась старушка и уселась на стул, приставленный боком к столу. Она держала спину прямо, не касаясь спинки, как ее, наверно, приучили еще девочкой в пансионе.
Адъютант подобрал с дорожки проволочную шпильку, подал ее госпоже Гайнц и, повинуясь взгляду полковника, ретировался.
Полковник опустился в кресло.
- Чем могу служить? - осведомился он, вкладывая в вопрос определенную дозу прохладцы, точно соответствовавшую цене латунных часиков, болтавшихся на груди гостьи, и степени потертости ее туфель. Старушка неторопливо вогнала шпильку в седой узел, кончиками пальцев подоткнула остальные, торчавшие точно крошечные крокетные воротца.
- Насколько я понимаю, вы главный в этой вашей лаборатории, - начала она.
- Совершенно верно.
- Значит, я попала туда, куда нужно.
Фухлер озадаченно пожевал губами.
- Позвольте взглянуть на ваш пропуск.
Гостья порылась в ридикюле и протянула полковнику квадратную бумажку с лиловой печатью. Беглого взгляда ему хватило, чтобы убедиться в подлинности собственной подписи. И по меньшей мере странно было бы спросить: "Позвольте, а с какой стати я оставлял его для вас на проходной?" Склероз, склероз... Полковник хмыкнул.
- Слушаю вас.
- Ах, полковник, вы себе не представляете, до чего вначале мы были вам рады...
- Мне?
- О, я, пожалуй, неточно выразилась. Я хотела сказать, что все жители обрадовались, когда узнали, что правительство купило усадьбу покойного Хагеса, и там будут строить секретную военную лабораторию. Особенно ликовали те, у кого дочери на выданье. А некоторые прямо гордились, ведь таким не всякий город, даже большой, может похвалиться, верно?
Из всего этого лепета полковник принял к сведению только упоминание о дочерях на выданье. Вот оно что. Видать, кто-то из лейтенантиков порезвился, а жениться не хочет, стервец...
- Нельзя ли ближе к делу, сударыня?
Старушка вскинула брови, однако решила оставить неделикатную реплику без внимания.
- Должна сказать, что некоторые наши чаяния сбылись. Ресторанчики Хумма и Капра пошли в гору. Вдова Лапес выдала замуж обеих дочерей, а вскоре и старый Наль пристроил свою дочурку...
- Еще раз попрошу, без обиняков.
- ...хотя на их месте я бы не особенно радовалась. Военные все до одного ужасные грубияны. Почтения к полу и возрасту от них не дождешься. Ну что ж, раз вы так настойчиво просите, я перейду от обиняков к делу. Видите ли, полковник, вы оказались слишком шумными соседями. Да-да, ваша лаборатория ужасно гремит.
- Что-о? - полковник чувствовал, как с каждой минутой он раздражается все больше, и сахар в крови уже, небось, двести, и язык абсолютно пересох, ворочается во рту, как наждачный ошметок.
- Я сказала, гремит. Грохочет, громыхает. У нас городок тихий, мы к этому не привыкли. И вот поэтому я хотела вас просить...
Госпожу Гайнц прервал могучий гром, от которого по всему зданию задрожали стекла. Причиной тому был первый пробный заряд взрывчатки С27, которая, надо полагать, в скором времени доставит полковнику Фухлеру вожделенные генеральские петлицы. Невольно он повернулся к окну. Там, на аккуратном прямоугольнике полигона, окаймленном тремя рядами колючей проволоки, высились конические бетонные трубы чудовищной толщины. Над крайней из них мелькнул яростный язык пламени и тут же скрылся в клубах желтого дыма.
При этом зрелище раздражение полковника, вызванное нелепым визитом, как рукой сняло.
- Вот, пожалуйста, - поморщилась госпожа Гайнц. - Удивляюсь, как вы сами выносите этот постоянный грохот.
- Я солдат, сударыня.
- А я, представьте, нет. Меня нервируют эти ваши взрывы. Они так неожиданны. Я совершенно не могу вязать, когда вы тут грохочете. Я сбиваюсь, путаю счет петель... Одним словом, это невыносимо, полковник.
- Что поделать, - развел руками Фухлер.
- Так вот, я пришла просить, чтобы вы взрывали свои заряды как-нибудь потише.
Полковнику стоило героических усилий удержаться от хохота.
- Сожалею, но это невозможно, - выговорил он.
- Совсем?
- Совсем.