- А меня ты туда не пошлешь даже ради девяноста процентов баллов.
- Какой улов-то? - вздохнул Ник. - Покажи мне ее письмо.
- На поверхности, разумеется, ничего обнаружить нельзя. - Дерит прошлась по клавишам пульта. Ник воззрился на экран.
"Что касается вашей недавней передачи, я очень рекомендую вам прогуляться по Галерее Шепотов в пять часов вечера".
Ник прищурился, словно пытаясь проникнуть сквозь экран в мозг отправительницы.
- Пять - это время их новомодной затеи, так ведь? - спросила Тови.
- Придется говорить о любви, - ввернул кто-то.
- В игры играет, засранка, - проворчал Юмек.
- Все мы любим играть в игры, - сказал Ник, - а игра всегда одна и та же, только правила меняются. Генц Сефи-Картано делает высокую ставку, и это пятичасовое свидание само по себе говорит о многом.
Дерит кивнула с серьезным видом:
- Она знает, о чем мы умалчиваем, - стало быть, должна знать почему. Следовательно, она либо хочет помочь нам...
- Либо заткнуть нам рот, - хмуро бросил Юмек.
- Либо заткнуть нам рот, - согласилась Дерит, - по в любом случае она хочет что-то взамен. Одно несомненно: для нее это важно, иначе она вообще не стала бы нам писать.
- И у нее есть нечто, могущее заманить нас на ее территорию, - быстро смекнул Ник.
- Что-то насчет рифтеров? - спросила Лиэт. - О них ведь речь?
- М-мм. - Ник сунул руки в карманы, покачиваясь на каблуках.
- Притом в любовном контексте, - вскинула косые брови Тови.
Ник вернулся в тесное жилище, которое делил с несколькими техниками среднего уровня. Часть внимания он, как всегда, уделял болтовне в общей комнате и коридорах. Разговоры о войне и жалобы на трудные условия жизни прошивались извечными нитями интимных сплетен.
По привычке Ник всегда выбирал самые людные дороги и самый густонаселенный район обитания. Перед дверью в свою комнатушку он вдруг осознал, что всю свою жизнь прожил в поллойской версии Галереи Шепотов.
Только место красивое, а так все то же самое: слушаешь чужие сплетни и сеешь свои. Правда, Дулу при этом прячутся - типично для них.
Окружающие его люди по крайней мере имели мужество высказывать свои убеждения, хотя их и к ответу могли притянуть.
Однако сейчас не до них. Ему надо сосредоточиться на рифтерах, политике и леди Ваннис Сефи-Картано, первой величине старого и нового двора.
Ник принял душ, подстригся и надел намеренно неприметный костюм. Всякое действие требует доспехов особого рода. Ник не хотел выглядеть ни опасным, ни богатым, ни даже влиятельным - он просто не желал бросаться в глаза. Он всегда чувствовал, что самая большая ошибка, на которую способен поллои, - это перенимать у Дулу их моду и манеру говорить. В лучшем случае это ставит его в положение армии, воюющей на незнакомой территории, в худшем - делает предметом насмешек.
Сев в транстуб и предвкушая дуэль, которую надеялся выиграть, Ник с мрачным юмором подумал, что будет только хорошо, если утонченная леди Ваннис примет его за полное ничтожество.
Под вечер в дулуских районах всегда было мало народу и много места. В транстубе не было табличек, запрещающих доступ поллои, но через несколько остановок Ник остался чуть ли не единственным в капсуле, кто не принадлежал к Дулу или обслуживающему их персоналу.
И он был единственным поллои, вышедшим в "Садах Джихана". Остальные пассажиры, четверо Дулу, даже взглядом его не удостоили.
Так же обстояло дело и с теми, кого он встречал на дорожке, но он принуждал себя идти медленно, примечая всякую мелочь, Цветы и кустарники его мало интересовали, хотя он знал, что для Дулу они полны скрытою смысла. Место, отведенное каждому растению, подбор красок и ароматов - все это говорило о чем-то, возможно, даже о многом. Но Ника привлекали более явные знаки и символы, имеющие форму человеческих фигур. На здании не было никакой вывески, однако Ник узнал его сразу. Его размеры и форма плохо поддавались оценке. Ник сверился со своим хроно: ровно пять. Приближаясь к простой двери, он удостоверился в том, что пишущее устройство его босуэлла включено. Она может заметить, как дернется мускул при включении, если сделать это в ее присутствии. Айну он оставил в студии, уверенный, что Ваннис не покажется, если он ее наденет.
Двери тихо раскрылись. Он переступил через порог и заморгал. Он знал, что это место представляет собой лабиринт, и ожидал увидеть извилистые коридоры и темные углы. Вместо этого он как будто попал в центр огромного бриллианта, где каждая грань была головокружительной комбинацией из геометрических линий кристаллического света, струящейся воды и колеблемых бризом пальмовых ветвей.
Это зачаровывало и в то же время дезориентировало. Ник, несмотря на решимость отмечать свой путь, скоро запутался окончательно.
Голоса наплывали на него, как бесплотные духи. Одни были едва различимы за плеском фонтанов, другие звучали где-то совсем рядом, отражаясь от блестящих стеклянных поверхностей.
- ...попытался воссоздать копию ее дома - просто так, в подарок...
- ...Если вы в интересах дискуссии позволите мне возразить... Женский смех прожурчал музыкально, как фонтан.
- Шарм заключается в уме, а не в лице, которое всего лишь красиво и не меняется с самого начала. Шарм же раскрывается мало-помалу. Он может скрываться, чтобы потом появиться внезапно и преподнести сюрприз - в этом вся суть шарма.
- По-вашему выходит, дорогая, что шарм - всего лишь синоним остроумия, - протянул мужской голос.
- А остроумие - синоним оружия, - добавил другой мужчина.
Легкий смех раздался прямо позади Ника. Он круто обернулся - и не увидел ничего, кроме водопада перед стеклянной стеной.
- Остроумие чарует, лишь когда проявляется спонтанно, - ответила женщина, - а не репетируется заранее. Шарм нельзя приобрести - чтобы иметь его, нужно быть наивным. Разве можно стать наивным по заказу? Наивность нравится нам, но нет стиля, более трудного для подражания.
- Она поразила вас прямо в сердце, - сказал один мужчина другому под одобрительный шепот.
Ник сделал еще два шага, и голоса умолкли.
Он свернул на тропу, овеваемую потоком прохладного ароматного воздуха. Из-за отраженного в зеркале водопада - прямо на него, как могло показаться, - вышла женщина, которую он сразу узнал. Ваннис Сефи-Картано, вдовствующая супруга Эренарха, в жизни оказалась еще красивее, чем на видео, но Ника позабавило то, какая она маленькая - даже ниже его.
Она шла скользящей, бесшумной походкой. В густых каштановых волосах поблескивала маленькая нить драгоценных камней - такая же, как на гладкой шее и на запястьях. Превосходно сидящее платье из какой-то зеленой ткани казалось, но не было прозрачным, и духи пахли восхитительно.
Ник скрыл свою реакцию. На видео эти Дулу со своими сказочными нарядами и плавными, как в танце, жестами, выглядели красивыми, но какими-то бесполыми. В действительности, благодаря тонким ароматам, намеку на крепкие мускулы под легкой тканью, даже тембру журчащих голосов, дело обстояло совсем по-другому.
"Поскольку завлекать ей меня ни к чему, все это направлено против меня", - сказал себе Ник, когда Ваннис поравнялась с ним.
Ее приветливая улыбка показывала, что она его узнала. Ник ухмыльнулся в ответ, думая: "Я знаю ее, она знает меня. Мы оба знамениты: она как произведение искусства, я как его средство".
- Скромность, - сказала она, - есть составная часть отношений, которые мы желаем поддерживать.
Усек. Никаких имен, обещание будущих контактов - и хочет вывести меня из равновесия, насколько возможно.
- У Дулу - возможно, - сказал он. - Мы, поллои, любим шум. В конце концов, чем больше о нас знают, тем меньше приходится скрывать.
- И вы уходите без последствий, с карманами, набитыми громкой славой. Но это предполагает, что вы рискуете только своим достоянием.
- Риск присутствует в любых отношениях, - сказал Ник и поморщился. На таких банальностях далеко не уедешь. Ладно, пусть думает, что я идиот, авось быстрее перейдет к делу.