Он улыбнулся, глядя на нее поверх кружки. Она сделала третий глоток. Ликер уже проникал в кровь, смягчая психическую бомбардировку. Теперь она чувствовала сфокусированный луч Анариса, жгучий и прямой, как у лазера.
- Сядь, - сказал он снова, опустившись на собственный стул. Она оперлась рукой на спинку.
- Не хочу задерживаться надолго.
- Это предупреждение или угроза? - усмехнулся он.
- Заявление.
- Поговорим. Выпьем кофе.
- Не нашел лучшей добычи?
- Разумеется, нет, - поднял брови он. Полагает, что все зависит только от его прихоти. - Тем более что ты здесь долго не задержишься.
Его тон слегка изменился. Вийя, посмотрев на него, встретилась с его оценивающим взглядом, который он не потрудился отвести. Зная, как действует на людей ее собственный взгляд, он ответила ему тем же. Его юмористическое настроение усилилось, и он сказал:
- Барродах тебе этого не скажет и Лисантеру запретит, но после твоей последней попытки станция перешла на автоматический режим активации.
Страх пронзил ей виски, но она не подала виду.
- Значит, она еще не полностью пробудилась. - Анарис, как и раньше, не отреагировал на этот органический термин. Но он не знает, насколько этот термин точен. Вийя отвела в сторону мысли о том огромном, что спит в сердце Пожирателя Солнц - сейчас не время.
- Нет. По расчетам Лисантера, на это потребуется около шестидесяти дней.
Итак, моя жизнь измеряется терпением Аватара. Решив обдумать это - и то, как это отразится на планах панархистов, - позже, Вийя пожала плечами. Анарис сказал ей об этом не без причины - сейчас он начнет свою атаку. Пора нанести ответный удар.
Она поставила чашку.
- Кто знает о том, что в тебе есть хорейская кровь?
Он не проявил никакой наружной реакции, но его эмоциональный спектр сложный и чем-то неуловимо напоминающий спектр Брендона Аркада - дал резкий диссонанс и тут же восстановился снова.
- А ты откуда о ней знаешь?
- Тебе нечего ответить? - снова пожала плечами она.
- Ответ не имеет значения
Она взялась другой рукой за спинку стула и спросила, в точности скопировав Анариса:
- Угроза? Или предупреждение?
- Сядь. - Он засмеялся, допил свой кофе и внезапно встал. - Посиди! Впервые за много дней мне не скучно. Как же ты намерена распорядиться этой информацией - если тебе, конечно, кто-то поверит?
- Думаю, твоему отцу достаточно будет одного обвинения, - сказала она, оставшись стоять.
Он подошел к своему пульту и обернулся.
- Я его единственный наследник. Он слишком поторопился прикончить других, а медицина бессильна против облучения, которое он получил при Ахеронте. Если я умру, умрет и его род. - Анарис вернулся назад и стал лицом к Вийе. - Я подозреваю, что он знает о моем изъяне, но ничего не предпримет, пока не получит то, чего хочет.
- Такая адаптируемость достойна похвалы.
- Еще? - Анарис прошел к буфету. Золотой кофейник в его руках блеснул охряным цветом умирающего солнца.
- Нет.
- Скажи, что ты испытываешь к моему старому приятелю Брендону Аркаду?
- Благодарность.
Он оглянулся через плечо, приподняв брови.
- За рейд, который доводится совершить только раз в жизни. Анарис, коротко рассмеявшись, отсалютировал ей кружкой:
- Ты подняла целую бучу.
- И неплохо поживилась на этом.
- Отец тебе это припомнит, когда наша эпопея здесь закончится.
- Пусть сначала меня поймает.
Анарис не ответил, и она поняла: даже если она включит станцию, Джеррод Эсабиан рано или поздно прикажет ее убить. И для него чем раньше, тем лучше.
- Твое мнение о Барродахе?
- Будь я такой же психованной, я сидела бы па хоппере - или загнулась бы.
- А Моррийон?
Она пожала плечами, соблюдая нейтралитет.
- Что происходит с ним, я не знаю.
- И не надо, - с полным безразличием сказал Анарис.
Лисантер?
- Он живет ради своей работы. Я не подвергну опасности его жизнь, если скажу, что мне нравится беседовать с ним об урианских артефактах?
- Если ты скажешь об этом Барродаху, он просто прибавит еще один пунктик к своему длинному списку. - Анарис поставил чашку.
Фаянс решительно звякнул о металл. Слева от Вийи золотой кофейный сервиз мерцал в дрожащем пламени двух свечей. Справа над головой светила лампа - тяжелый металлический канделябр не горел. Затененная кровать в алькове казалась тихой пристанью - это было предугадано и подготовлено, и она, видя это, засмеялась.
Она снова встретилась с черным взглядом Анариса. Намерение, которое он не старался скрыть, поразило ее, как удар, и в ушах застучала кровь.