Так, новые чудеса. На мой взгляд, эту лысую уродину можно было сравнить лишь с кикиморой или с болотной жабой, но никак не с русалкой. Да и все Танькино поведение, пока мы сюда добирались, было, по меньшей мере, непонятным. Посудите сами: девушку пригласили на пикник, и вдруг ее мужчина привозит туда же другую, ранее незнакомую ей девицу. Причем познакомились они этим же днем. И хотя ее мужчина (то есть Серый) и говорит, что снял ту девицу для друга (то есть меня), со стороны это выглядит странно: этот друг на нее и внимания не обращает, даже избавиться от нее хочет. А вот Серый, наоборот, бросает в сторону той девицы вполне заинтересованные взгляды. В такой ситуации, по-моему, любая бы возмутилась. Потребовала бы объяснений, а то и навалила бы Серому хороших пендюлин, и была бы совершенно права. А Танька наоборот, всю дорогу молчала, и вообще вся была немного раздавленная. Так обычно себя ведут, когда оказываются в компании с крутой знаменитостью. Причем уважаемой ею лично и горячо любимой.
Алька плавала где-то час, за это время мы успели разбить лагерь, натянуть широкий тент над местом предполагаемого кострища и приготовить все, что нужно для вечерней трапезы. С местом нам дико повезло: чистая зеленая лужайка, расположенная сразу за пляжем, окаймлялась высоким хвойным лесом. Удивляли только две странности: во-первых, она была совершенно пустой. По всей логике вещей здесь должно быть полно туристов. Или уж, на крайний случай, здесь обязательно бы остались следы их пребывания: бутылки пустые, банки и прочий мусор. А здесь, казалось, не ступала нога человека. Вторая странность противоречила первой - прямо у ближайшей к кострищу сосны были аккуратно сложены в высокий колодец березовые полешки, а рядом с ними - куча сухих сосновых веток для растопки костра. А вокруг кострища был вдобавок выложен "Пентагон"4 из сосновых бревен! Был бы я директором турфирмы, организующей подобные пикники по заказам клиентов, то вряд ли мог придумать что-нибудь лучшее.
Нет, уж слишком много было чудес для одного дня. Я уж решил не обращать больше внимания, отвлечься от этих размышлений при помощи работы по обустройству лагеря (хотя такой работы, к великому сожалению, было мало). Но в голову навязчиво лезли невероятные мысли по поводу Альки. Ведь все это со мной началось после нашей с ней встречи. То есть отклонения от нормы были и до нее (хотя бы те же сны), но я их вполне мог контролировать. Может, эта девица - ведьма? Судя по всему, мы втроем и видим ее по-разному. Для Серого - телка как телка, вполне можно перепихнуться. Для меня - ясное дело, а для Таньки - прямо-таки ви-ай-пи. Что вообще наиболее дико в данной ситуации. Ну хорошо, допустим, что она - ведьма. А кто же тогда этот "святой"? Судя со стороны по поведению Альки, во время этого бредового диалога она отнеслась к его словам очень серьезно. Зачем такой сильной, без сомнения, ведьме вообще тратить время на жалкого психа? Я ясно помнил ее осторожный взгляд, будто пытающийся выследить пути этого "святого" на воде. Такой взгляд бывает у опытных охотников, идущих по следу дикого зверя. Зверя хитрого, ловкого и сильного, типа росомахи, который может сам стать охотником, чтобы в любую секунду выскочить из ближайшего дерева и вцепиться человеку в горло всеми когтями.
А может, этот тощий бородач - тоже колдун? И они здесь случайно встретились, так сказать, сила против силы? А какого лешего мы им понадобились? Уволочь наши грешные души в ад? Если ад существует, то лично мне и без них туда прямая дорога, образ жизни у меня далеко не святой. И стараться так особо нечего. Может, они решили взять меня измором, свести с ума и отобрать мои деньги? По нынешним меркам, капиталец мой был весьма и весьма средненьким. К тому же, структура нашего АО была такова, что для извлечения доли участия атака извне на отдельного акционера была недостаточной. Если уж наезжать, так на всех. И вообще, если бы эта девица занималась "магическим рэкетом", она вполне бы могла найти куда более лакомые фигуры в мире российского бизнеса.
Нет, самая верная версия, что я действительно сошел с ума. Я даже пожалел, что по психиатрии знаю очень мало, и даже не могу предположить, чем же конкретно я заболел, и как можно с этим бороться. Слава Богу, что это не белая горячка - при ней, как я читал, галлюцинации полностью вытесняют реальный мир. А тут другое, бульшую часть реальности я, безусловно, воспринимаю. Но другая часть событий окружающего мира преломляется в моем воспаленном сознании и принимает фантастические формы. Кажется, классический случай, описанный Михаилом Афанасьевичем. Или нет, там-то и впрямь орудовала нечистая сила?
Я уже совсем запутался в своих рассуждениях, и решил больше ни о чем не думать, и воспринимать все, что бы ни случилось, вполне обычным и естественным.
На какое-то время это помогло, мы уже разожгли высокий костер, нанизывали шашлык на шампуры и ждали Альку, когда она наконец наплавается и придет, чтобы выпить первый стакан. В лесу уже наступили глубокие сумерки и на темно-синем небе стали загораться первые звезды. Более отдаленные деревья уже отступили во мрак, и мерцающий свет от костра лишь изредка, на мгновенье, выхватывал их смутные очертания из темноты.
- Ну, братва, до чего же ништяк, - хлопая мокрой ладонью по своему обрюзгшему брюху, Алька наконец-то вылезла из реки и прошла через пляж прямо к костру, - Спасибо тебе, Серенький, что вывез меня сюда, - она наклонилась к Серому и со смаком всосалась ему в губы.
- О! - резко повеселел Серенький, - Под такую закуску и выпить не грех.
- Ну так насыпайте.
Пили все разное, я например водку терпеть не могу, поэтому мы с Танькой пили красное крымское. Серый пьет водку, но небольшими дозами, граммов по пятьдесят. Алька же, как я и полагал, всадила в свою необъятную глотку целый стакан. Да и то, казалось, была недовольна, что был лишь стакан, а не пивная кружка.
- Ох, хорошо пошла! - громко рыгнув, Алька, как и была голая, развалилась прямо на землю у костра, широко раскинув ноги, - давай, что ли шашлычков пожарим, а то после третьего стакана я всегда дико жрать хочу.
Серый с Танькой безмолвно стали разгребать костер, чтобы вытащить из него угли.
- Алечка, - робко спросила вдруг Таня, - а о чем вы говорили с тем парнем? Вы так умно беседовали, что я ничего не поняла. И что за Нардая?
- Да пошел он, этот козел, знаешь куда, - она почему-то махнула рукой в мою сторону, - с этой Нардаей лучше не связываться. Нормальным людям, по крайней мере.
- А что, она тут и вправду существует? И что это вообще такое? удивился на этот раз Серый.
- А хер ее знает. Слышала я про нее от одного знакомого дурика, - она резко села и, не дожидаясь приглашения, налила себе стакан водки, - Короче, поехали как-то двое в мае месяце в эти места. Пили здесь три дня, не просыхая. Да видно, не рассчитали сил - одна бутылка водки лишней осталась. Под конец даже одолеть ее не смогли, ха-ха-ха, во козлы! - Алька вновь залпом опрокинула в себя водку и продолжила рассказ. Самым потешным при этом было наблюдать за Татьяной, которая слушала ее с таким видом, как если бы, например, сама Ким Бессинджер, чьей страстной поклонницей она являлась, сидела бы перед ней в вечернем платье и рассказывала великосветские новости в самых изысканных выражениях.
- И приехали они сюда снова уже в августе, продолжила Алька, Бутылку-то ту они под сосной закопали и зарубку сделали. А когда откопали, видят - пожелтела почему-то водка. Вначале пить ее не стали пили то, что с собой привезли. И под конец - все наоборот случилось. То есть не хватило им до полной кондиции как раз этой бутылки. И, конечно, открыли ее, хватанули по стакану той желтой водки, и отключились. Ну, через какое-то время один в себя приходит и видит, что другого рядом нет, и лес стал совсем не тот, что был раньше, деревья расступились и прямо перед ним лежала дорога... - Алька поставила опустевший стакан на землю, встала на ноги и протянула руки к костру, - и дорога звала его, это было нечто, от чего нельзя было отвести глаз. Она была устлана сухими желтыми листьями, деревья не были похожи ни на одни, существующие в природе, их ветки образовывали вверху шатер, из которого лился изумрудный свет. А вдали шевелилось что-то черное, мрачное, в нем чувствовалась угроза безумцу, который осмелится проникнуть в самые сокровенные тайны мира. Но бывают минуты, когда не боишься ничего, даже смерти. И он пошел вперед. И в этом даже не было вызова, не было ярости и гнева, его просто манил зов неизвестного, - Алькин голос стал меняться, хрипотца куда-то ушла, с каждой фразой он становился все сильнее и богаче интонациями.
- А деревья не молчали, они шептались друг с другом на неведомом языке, слова были непонятны, это были даже не слова, а просто шорох листьев. Но смысл слов того шороха был ему созвучен до глубины души, то был язык подсознания...
То были давно забытые легенды канувших в Лету эр, когда люди еще не объявили себя повелителями природы, а были лишь органичной частью ее. И все имело свой смысл - и рождение, и старость, и смерть, и снова рождение.
И деревья шептались друг с другом:
- Для чего это надо?
- Ни для чего, все это никогда не существовало и не будет существовать под этим небом.
- Тогда зачем это надо?
- Затем, что это повторяется изо дня в день, и пройдет не одно тысячелетие, пока это не сотрется временем.
- Что знаменует собой это?
- Ничто, оно ничтожно по сути своей, и не стоит нагибаться, чтобы поднять это с земли.
- Тогда зачем это существует?
- Потому что нет ничего лучше и совершеннее этого, это последний венец творения разума, и гибель этого есть гибель всего, что существует во вселенной.
- Как ты назовешь вселенную?
- Пылинкой.
- Повтори, как ты ее назовешь?
- Мощной безличной силой.
- А кто ее обитатели?
- Боги, ибо нет ничего прекраснее, чем разум и жизнь. И вместе с тем безумцы, пожирающие самих себя.
- Что для человека дороже всего на свете?
- Жизнь.
- Что для него важнее жизни?
- Воля.
- Что, в конце концов, все уравновешивает, что пугает и манит своей неизвестностью, что есть самое тяжкое горе и высшее благо, в чем величайший смысл и полная бессмыслица, что это?
- Смерть.
- А что ты прикажешь делать с этим?
- Выбросить на свалку.
- Что ты еще прикажешь делать с этим?
- Больше ничего, это ничего не стоит здесь, но те, живущие под другим небом, найдут это и возвеличат, и это будет жить в веках, не умирая - но нет ничего вечного под солнцем! Пройдут миллиарды лет - и возродится наш светлый, прекрасный мир, который пока лишь чуть-чуть кому-то напомнит о себе в самых дерзких, астральных мечтах.
Алька села на бревно и попросила стакан воды. Таня, размазывая слезы по щекам, открыла бутылку нарзана и, налив полный стакан, подала ей. Отпив два глотка, Алька кивком головы поблагодарила ее и продолжила свой рассказ:
- А листья все шумели и шумели, и не было конца их преданиям, как не было конца дороге. Их голоса менялись, уже другой шепот раздавался вокруг него, уже другие легенды рождались в лесу, их можно было почитать апокрифическими...
"...И настал день, когда разгневался Владыка мира на все, что создал Он, когда был добр, но сейчас страшен был в гневе Своем. И обрушились на вселенную гигантские катаклизмы, испепеляющий жар белых звезд обращался в ледяной мрак, когда огненные смерчи бушевали в пространстве, уничтожая всё до последней пылинки и обращая всё в хаос. Так повелел Владыка мира - Он хотел уничтожить разум.
И сказали люди Ему: - "Неужели Ты хочешь подбить нас, ведь самая большая звезда ничтожна перед жизнью, и если Ты это сделаешь, то это будет самый тяжкий грех для Тебя, и будешь Ты стенать в ужасе, и Твоя же власть падет на Тебя Самого, когда поймешь, что творил".