Мы выстроились в три шеренги в помещении на первом этаже, напоминавшее школьный спортивный зал, разве что без шведских стенок и баскетбольных колец. Деревянный пол выкрашен потускневшей коричневой и зелёной краской в разных тонах. У стены напротив стоял стеклянный стеллаж с золотистыми и серебряными кубками. Отдельно стояла тумба со стеклянным кубом, возле неё мрачный полицейский с дробовиком.
Большинства офицеров, присутствовавших на церемонии открытия учебного года, уже не было — разъехались по участкам. Осталось только несколько полицейских с винтовками, а также парочка из лейтенанта Де Вилье и сержанта Саттаны.
Спортивная форма досталась не всем, поэтому многие пришли в обычной, учебно-парадной, с фуражками и в ботинках. Мало у кого она была по размеру. А спортивная, так вообще, человек у десяти, включая нас троих и того блондинчика — внука коменданта. Вот он стоял, довольный собой. Кепка задрана набекрень, рукава засучены.
Но принципиальный сержант Саттана не побоялся родственных связей сопляка.
— Немедленно поправьте форму, курсант! — приказал одноглазый ястреб.
— Мне итак неплохо, — хмыкнул блондинчик недовольным голосом.
— Да? Сейчас станет ещё лучше.
Саттана без замаха саданул парня кулаком в брюхо.
— Бха! — блондинчик резко выдохнул и упал на колени.
А сержант почти ласково похлопал его по спине:
— Ну? Чувствуешь как стало лучше? Или недостаточно?
— Мой дед… — простонал парень, подняв взгляд с крашенного пола на довольного Саттану.
— Я теперь за твоего деда, сосунок. — ответил тот, глядя одним глазом. — Другие офицеры и преподаватели могут побояться с тобой связываться, курсант Кин. Я знаю, так и будет. И знаю, что у тебя есть некие привилегии в этой академии. Но не на наших занятиях. Ни я, не лейтенант Де Вилье не боимся никого. Для нас все курсанты равны!
— Мой дед — комендант! — вспылил блондин и показал пальцем в сторону входа, куда только что вошёл высокий старик со звёздами на погонах. Осанка, как у молодого. Да даже у моего нового тела она была хуже.
— О! Занятие уже началось! — усмехнулся старикан. — Задай ему, Саттана! — ухмыльнулся он и поднял кулак вверх. — Джин, не смей меня огорчать. — сказал старик уже блондинчику, после чего вышел. Вскоре через открытые окна послышался шум двигателя уехавшей машины и скрип закрывающихся ворот.
Мажорик поднялся, поправил кепку и расправил рукава. Смирился? Но наглость во взгляде явно никуда не ушла.
— Правильный выбор, курсант, — хмыкнул сержант и, пройдя вдоль строя, остановился. Оглядел нас ещё раз. И хмыкнул: — О боги, какие же вы — уроды. Но я всё равно поздравляю всех с первым учебным днём! — гаркнул он, затем приложил ладонь к фуражке и повернулся к Де Вилье. — Господин лейтенант! Первый курс построен!
— Отличная работа, сержант! — хмыкнул Де Вилье и обратился уже к нам. — Курсанты! В этому году мы решили не давать вам передышку в первый день, поэтому начнём занятия прямо сегодня!
Он начал вышагивать вдоль строя.
— Некоторые из вас не поняли приказ, — продолжил лейтенант. — И напялили учебную форму. Завтра она понадобится для обучения в аудитории, так что нужно будет привести её в порядок. Но пока, как того требует расписание — обед! А после обеда — занятия по физподготовке.
Мда, весело тут, ничего не скажешь. Но желудок, и правда, уже сводило от голода. За всё время пребывания в этом мире я поел только манную кашу сегодня утром. Интересно, а чем будут кормить здесь? Видя их нравы, подозреваю, что будет малосъедобная бурда, которой едва будет хватать, чтобы пережить весь день.
— Но перед тем, как уйдёте, — сказал сержант на удивление спокойным, хоть и уже хриплым голосом. — Посмотрите на это.
Он указал нам рукой на стеллажи с кубками. А их там полно. Выглядят, как золотые, но скорее всего просто медь или крашеная жесть. Такие воруют только отчаявшиеся наркоманы.
— Четвёртая академия — лучшая в Троге! — с гордостью произнёс Саттана. — Учёба у нас сложна, но она готовит вас к тому, что ждёт в городе. И даже в наших жёстких условиях курсанты всегда занимали достойные места в любых соревнованиях! А это…
Сержант открыл стеклянный куб, возле которого торчал полицейских с дробовиком, и с восторгом взглянул на стоящий там кубок. Больше походило на глобус на подставке, на котором сверху сидела птица золотого цвета, расправившая крылья. Сам кубок небольшой, сантиметров тридцать в высоту.
— Это кубок Альбатроса, — объявил Саттана и вытер несуществующее пятнышко на изделии рукавом. — Гордость нашей академии. Получен за победу в самом сложном турнире, который проводится раз в десять лет. В этом году он будет, но вы, бестолочи, точно не займёте там даже последнее место, вас выпнуть ещё на подготовительном этапе. А тот выпуск десять лет назад был лучшим в истории.
С первого взгляда я понял: вот это явно стоило дороже всего остального… Видно, что изготовлено кропотливо, аккуратно, да и на украшения мастер не скупился. Не знаю, из какого материала те камушки на глазах, но выглядело, как бриллианты. Интересно бы узнать стоимость. Если сама птица из золота, то всё вместе стоило очень дорого. Прибавить к этому редкость экземпляра и получаем цену до небес. Признаться глаза мои загорелись.
Саттана закрыл стеклянную дверцу.
— Коллекционеры руку оторвут, чтобы такой купить, — услышал я чей-то сдавленный шёпот из заднего ряда.
— Дорого стоит? — так же тихо спросил кто-то рядом с шепчущим.
— Если знать нужных перекупов…
Я взглянул назад и увидел двух парней. Один с родинкой у носа. А второй со шрамом на верхней губе. И оба негра. Ну, а я нужных перекупов не знаю. Да и если в прошлой жизни был вором, это не значит, что сразу брошусь воровать эту золотую курицу-переростка. Я, вообще, раздумываю, а не зажить ли спокойной жизнью? Без воровства и лишних приключений на задницу.
— Слушайте все! — рявкнул сержант и прошёл вдоль строя. — Правила академии таковы, что у нас всегда учится только один курс! Один год! И этот год каждую ночь кто-то из вас будет охранять кубок! О дежурстве, группах и расписании будет объявлено позже! А теперь… НАЛЕВО! СПРАВА ПО ОДНОМУ В СТОЛОВУЮ! ШАГОМ МАРШ!
* * *
Честно говоря, я рассчитывал, что кормить нас будут в каком-нибудь тёмном полуподвальном помещении, где угрюмые повары нальют нам баланду в старые грязные миски, которые никогда не мыли. Но нет, столовая оказалась светлой и чистой. Просторная, с длинными прямоугольными столами и стульями.
Офицеры и преподаватели свалили обедать куда-то в другое место. И теперь мы остались предоставленными сами себе. Чую, скоро курсанты начнут выяснять отношения: кто сильнее, наглее, и кому достанется лучшая порция. Ну, а я пока мирно встал в очереди следом за огромным мрачным чуваком ростом метра за два и широким, как шкаф. Он повернулся и окинул меня тяжёлым взглядом. Ему бы в самый раз грязный дождевик и топор. Или пилу со ржавыми зубчиками, покрытыми запёкшейся кровью. Выглядел он писец жутко, как маньяк.
— Чего смотришь? — спросил я ровным голосом.
Верзила, ничего не ответив, отвернулся. Играть с ним в гляделки было тяжело, как со статуей.
В это время за обеденными столами возникла потасовка. Смуглый татуированный парень, похожий на латиноса, носящий жёлтую повязку на лбу, уже дрался с каким-то китайцем. Тот, хоть и был на голову меньше, отбивался отчаянно и даже в каком-то момент начал побеждать.
— Н-на, сцуко шоколадная!
— Я тя на роллы порву! — взревел латинос, прикрываясь от серии ударов ногами.
— Я тя сссам порву! Ки-я, сцуко!
— Стул нннадо, брат Чан?! — к азиату присоединился ещё один китаец, но и к латиносу вовремя подоспели товарищи.
Я почесал щеку, глядя за дракой. Что-то на будущих полицейских этот сброд совсем похож. Выглядят, как типичные бандиты. Хотя сегодня на построении упоминали про выходцев из бандитских группировок. Хм… Вот как. Тогда почему сюда отправили меня — Брюса Каттани? Я же, вроде как, из крутой семьи. Хотя говорили про какую-то Дань Чести, видимо я как раз из-за неё.
— Сержант идёт! — раздался чей-то приглушённый крик.
Драка прекратилась. Возмущённые соперники шустро рассосались по залу. Сержант Саттана, влетев в столовую, осмотрел очередь, презрительно скривившись, откашлялся, но ничего не сказал. Наверняка болит горло, наорался сегодня. Вскоре он ушёл, убедившись, что всё ровно.
Верзила впереди меня взял металлический поднос, а следом ещё один, который протянул мне. Но не сказал при этом ни слова. Ну и пусть молчит, мне же проще. Я так же молча взял из его руки поднос. Затевать с ним беседу или как-то благодарить не стал. А то знаю, начнётся. Кто не дерётся, начнут друг с другом общаться, раскрывать душу и дружить. Не, ребята, в этот раз без меня.
Тот латинос с жёлтой повязкой, который сражался с китайцем, не стал продолжать закончившуюся драку, а теперь шёл вдоль очереди. От него смердило потом, а на скуле набухал кровоподтёк от удара. Форма полицейского ему досталась неважной. Во-первых, не подходила по размеру, была слишком мала. Во-вторых, левый рукав был короче и другого оттенка. В-третьих, на груди была плохо зашитая дырочка с подозрительным тёмным пятном вокруг неё, будто когда-то эту синюю рубашку сняли с застреленного в грудь копа.
Похоже, теперь латинос ищет, куда встать в очередь, явно не собираясь идти в конец. А заодно искал кого-нибудь не такого отчаянного, как тот китаец Чан, чтобы можно было надрать зад.
Верзилу впереди меня он тронуть не решился, но очень внимательно присмотрелся ко мне. Едва я хотел его осадить, чтобы не пялился, как он ушёл сам. Через несколько секунд послышалась тихая перебранка и звук удара. Из очереди вышел хлипкий парнишка и пошагал в самый конец.
Но меня это не волновало. Я добрался до выдачи, и мрачный усатый мужик с толстенными руками начислил мне полную миску супа с красноватым бульоном, накрошил туда щедрую порцию мяса и передал. Пахло просто охрененно, желудок аж взревел. Следом выдал мне тарелку с целым, мать его стейком! И мелко покрошенной зеленью, а потом ещё кружку ароматного зелёного чая.
И в чём подвох? Ну не могут так кормить в месте, где курсантов явно не считают за людей! Но молчаливый здоровяк передо мной получил такую же порцию, и тот, кто был следом, тоже. Или что-то напутали и нам дали офицерское меню? Или нас решили специально помучать сытнейшим обедом перед каким-нибудь марафоном. Но это не повод не есть.
Мне приглянулось место у окна в углу, туда я и пошёл, пытаясь удержать хилыми ручонками Брюса свою увесистую порцию. Едва сел, как в столовую вошёл широкоплечий офицер лет сорока в очках. Правая линза была чёрной. В руке трость типа той, что хранились на складе. Странно, но круглый набалдашник немного светился.
— Курсанты! — гаркнул он, когда встал в центр зала. — Важное объявление! Спонсор сегодняшнего обеда — ресторан Лус Алдан из Трога. Владелец раньше учился в нашей академии, но ему повезло, и он не стал заниматься полицейской работой.
Хе, странное у них отношение к службе. Повезло, что владелец ресторана нашёл другое место? Хотя мои небольшие наблюдения говорят о том, что жизнь полицейского тут мало чего стоит. Ну, а сам я пока в раздумьях. Если что, всегда успею свалить. Что меня остановит? Те ворота, торчащие в чистом поле? Явно нет.
— Но в память об учёбе он каждый год отправляет своих поваров готовить первый обед для новых потоков! — продолжил офицер. — С завтрашнего дня готовка обеда — дело рук дежурных, которые будут назначаться инструкторами ваших групп!
Ясно. Вот и конец крутому питанию. Жаль, а я так надеялся. Раскатал губу, блин. Ну, значит, надо успевать наедаться тем что есть. Я приступил к супу и уже через несколько секунд понял, что наедаюсь. Желудок у Брюса, как у котёнка. Не, будем растягивать, нам с ним надо набирать массу.
— Можно? — возле стола встали двое, мои старые знакомые. Марианна Альбанелла и Йонас Саттана.
— Да мне то что, — я пожал плечами. — Садитесь, где хотите.
Они уселись, к счастью, не совсем близко ко мне, стол-то большой. Пусть сидят, где хотят, их право. Лишь бы не лезли со своими попытками подружиться.
— Брюс, я хотел у тебя спросить, — открыл рот Йонас, но я его перебил:
— Парень, слушай. Я сам по себе. Вы сами по себе. Мне не нужны друзья. На этом всё. — я продолжил обед.
Йонас покраснел, Марианна открыла рот, чтобы что-то сказать, но промолчала. А я вступил в дальнейшую битву со своим желудком. В ней необходимо победить и съесть всё, пусть даже сегодня будет кросс.
В столовой стали слышны только чьи-то разговорчики, смех и как ложки стучат по мискам. В открытое окно задувал ветер. Никого из офицеров больше не было. Тишь, да гладь. Однако, боковым зрением я уловил того латиноса в малом мундире и жёлтой повязкой на лбу. Раздвигая стулья, он шёл в мою сторону. Рядом с ним двое его приятелей. Один высокий, толстый и лысый, из-под слишком маленькой рубашки вылезало пузо. Другой — тощий, с подвёрнутыми рукавами, и в штанах, которые ему пришлось завязать узлом, чтобы не спадали.
Тот, который с повязкой и разноцветными рукавами, остановился у моего стола, встав напротив, опёрся на столешницу ладонями и навис надо мной, как глыба. Взгляд карих глаз, полный вызова, на лице глумливая улыбка.
Не обращая внимания, я доел первое и отставил пустую миску в сторону. А заодно тайком убрал вилку в рукав, потому что чуял, что одним разговором дело не окончится. Как говорится, не бойся ножа, а бойся вилки, один удар — четыре дырки.
— Ну и чё надо? — спросил я, взглянув ему в глаза.
— Твоя спортивная форма, — сказал он. — Новенькая. Где взял?
Я убрал тарелку со стейком с подноса. Поднос увесистый, металлический, подойдёт, а стейк тратить не хочется. Я ещё собирался его съесть.
— А зачем тебе? — вместо ответа я задал вопрос. — Тебе и эта идёт.
— У нас с тобой одинаковый размер, — латинос нахмурился и поправил рукав. — Так что, давай-ка, поменяемся.
— Мне нужна твоя одежда, сапоги и мотоцикл, — я усмехнулся. — Нет уж, чувак, обмена не будет. Шагай на склад и попроси форму получше.
А чего он не докопался до остальных, у кого была спортивная форма? То что проигнорировал того мажора — внука коменданта понятно. И догадываюсь, почему не стал связываться с Йонасом, тот явно не просто однофамилец сержанта Саттаны. Но были же ещё счастливчики в спортивках.
Но целью выбрал меня. Выходит, в его глазах я — самое слабое звено? Даже обидно как-то.
Я отпил чай. Ещё горячий. В мыслях пролетела ностальгия. Однажды мне пришлось сесть в бразильскую тюрьму, чтобы разговорить одного бандюгана о тайнике в его фамильном особняке, откуда того выгнали родственники. Тогда ко мне тоже докапывались и тоже трое. По опыту знаю, есть только один способ, как с этим справиться.
— Ты меня не понял, малец, — латинос задрал рукав, показывая татуировку змеи с оскаленной пастью. — Видел это? Знаешь кто мы такие? Когда я тебе что-то говорю, ты должен слушаться.
Сидящий неподалёку Йонас Саттана начал откашливаться, будто хотел что-то сказать. Я бросил на него косой взгляд, чтобы не вздумал вмешиваться. Сам справлюсь с этими идиотами.
Главный латинос стоял напротив, а вот его компашка обошла стол и встала у меня за спиной.
В столовой стало тихо, все смотрели в нашу сторону.
— Слушаться значит, — хмыкнул я, а затем уверенно произнёс. — Лучше бы вам свалить, пока мне всё это не надоело.
Латинос неодобрительно покачал головой и кивнул напарникам — здоровяку и тощему.
Тощий, получив приказ, резко схватил меня за плечо. Я ткнул его локтем в солнечное сплетение. Тот издал громкий вздох и согнулся. А я схватил кружку с горячим чаем и плеснул главному латиносу в лицо.
— Глазааа!!! Мои глазаааа!!! — заорал он.
Я отклонился от пролетевшего кулака толстяка, тут же схватил со стола поднос и ударил металлическим ребром в его холёную морду. Раздался визг. Больно значит. Приятный звук. Вторым движением я трахнул подносом по его лысой макушке.
Бам!
На подносе осталась вмятина, а глаза здоровяка немного разъехались в разные стороны, самого болтнуло, как неваляшку.
— Ну что, сучки?! — выпалил я будучи на взводе. — Выкусили?!
Судя по их виду, всё только начиналось. Вместо того, чтобы бежать, все трои сжали кулаки и ринулись на меня. Я усмехнулся. Наконец, выпущу пар в этом грёбанном мире!