- Ну так и живите свободно, кто вам не дает? Зачем разрушать-то? Или еще не надоело?
Стало очень тихо.
- Вот ты, тетка, - я выхватил из толпы лицо женщины, морщинистое, загорелое, и натруженные руки, сложенные на животе. - У тебя, небось, дети есть? И с утра не кормлены? А ты тут время теряешь. Тебе, что ли, памятник помешал? Иди домой. А то пока ты тут болтаешься, у тебя последнее украдут.
Взгляд ее, неотрывно прикованный к моему лицу, затуманился, губы что-то шептали.
- Мы хотим строить новый мир... - выкрикнул парень. Но в словах его не было прежнего напора. Уж у него-то точно было, что красть.
- Да стройте, кто вам не дает. Вон вас сколько - вы бы за это время новый памятник могли отгрохать, если этот вам не нравится. Земля большая, на ней, знаете, сколько памятников поставить можно!
Краем глаза я видел, что толпа стала редеть, размываться и таять. Тетка, к которой я обращался, юркнула в толпу. Надо было ковать железо, пока горячо. Перед моими глазами неотступно стоял белогрудый микавеночек.
- А не хотите строить памятники - дома ставьте. Работы полно. А этот истукан каменный в свой срок сам рухнет, он же не вечный. А пока доброму делу послужит.
Я говорил, говорил, и возбуждение сходило с их лиц. Я подумал, что все это враки - насчет того, что они едят друг друга, они такие же люди, как мы. Просто им меньше повезло.