115534.fb2
Доихара молчал и майор Мацуоки хорошо знающий все привычки своего начальника продолжал.
- Барон очень стеснен в средствах и существует полностью на помощи со стороны. Мы тщательно следили за всеми денежными поступлениями в казну барона, но ничего подозрительное не обнаружили. Последнее денежное поступление в размере пяти тысяч рублей, было от атамана Калмыкова. Он действительно собрал их у своих казаков и передал барону через офицера, капитана Васильчикова.
- Узнали, что-либо поподробнее о нём – живо спросил полковник и в его глаза вспыхнул охотничий интерес.
- Увы, нет господин полковник. Он точно прибыл с запада, никто из местных русских офицеров его не знает. Он какой-то дальний родственник атамана Калмыкова. Мы пытаемся уточнить, но пока безрезультатно. Главная причина, серьезно затрудняющая нашу работу, это большое количество русских офицеров демобилизованных из армии. Многие из них получили свои чины во время войны, и это откладывает подтверждение личности капитана на долгое время. Работа наших агентов в окружении атамана Калмыкова так же не дает пока результатов.
- Понятно – бросил Доихара знавший как трудно работать с уссурийскими казаками, которые понесли в прошлой войне ощутимые потери и особенно не любивших японцев – что сообщает наш источник в свите Унгерна.
- Васильчиков, несомненно, строевой офицер, господин полковник, а не сотрудник разведки, тайно внедренный в штаб Унгерна. Федор Федорович полностью ручается за это, и я думаю, что его слову можно верить. Ничем себя не проявил, отказался от места в штабе барона, променяв его на командование сотней монголов приведенных барону монгольскими князьями.
Обобщая все эти сведения можно предположить, что он не призывник, за время войны не сделал большой карьеры и, получив лишь штаб-офицерский чин, сильно пострадал от поведенной демобилизации. Не имея мирной профессии, по протекции Калмыкова он примкнул к барону в поисках своего места под солнцем. Таково мнение Федора Федоровича и я согласен с ним.
- Вы доверяете ему майор?
- Не в полной мере, господин полковник. Зная его тайную сторону, не удивлюсь, если узнаю, что такой человек как он работает ещё на англичан или янки.
Доихара чуть заметно улыбнулся, мнение подчиненного полностью совпадало с его собственным мнением.
- Вот поэтому любое движение вокруг опустевшего престола богдыхана меня очень тревожит Мацуоки, пусть даже в виде простого стечения обстоятельств. На кону очень большие ставки майор и мы никак не можем проиграть. Никак – жестко подчеркнул Доихара и, услышав эти слова, Мацуоки моментально подобрался и вытянулся, словно был на официальном приеме. Он хорошо знал своего шефа, который никогда не бросал слова попусту.
- Может быть, я дую на воду, ожегшись на молоке, но женитьба барона Унгерна мне совершенно не нравиться. Поэтому нам следует предпринять ответный шаг в отношении нашего главного китайского козыря Пу И.. Его пребывание под домашним арестом в Пекине слишком затянулось, и настала пора последнему богдыхану перебраться под крышу нашей миссии.
Пусть наши люди любыми средствами убедят наследника престола в необходимости этого шага. Сейчас на юге Китая идет усиление власти генерала Чан Кайши, который крайне негативно относиться к императорской власти, объявив о необходимости уничтожения всего дома Цинь. Пусть используют эту угрозу для сговорчивости богдыхана, говоря, что за его спиной стоит Сунн Ятсен.
- Будет исполнено господин полковник. Разрешите идти?
- Идите Мацуоки и не забывайте, что за результатом этой операции наблюдает сам принц Коноэ.
От такого громкого имени майор вытянулся еще больше и, идя спиной к двери, быстро покинул кабинет Доихары. Полковник любил держать своих подчиненных в тонусе, считая, что это значительно повышает их работоспособность.
Женитьба Унгерна не ускользнула и от всевидящего ока британской миссии находящейся в Пекине. Бригадный генерал Брукс с интересом прочитал донесение своего агента из Харбина о действиях отставного русского генерал-майора имеющего большие связи среди буддистов и обещавшего военную помощь Богдо-Гэгэну, арестованного китайцами.
- Что вы обо всем этом думаете Перкенс? – спросил Брукс своего помощника проведшего в Китае целых шесть лет в отличие от самого Брукса, занявшего пост главы британской миссии всего четыре месяца назад.
- Барон Унгерн и ранее был известен как странный человек, помешанный на буддизме. Его женитьба на китаянке новое подтверждение этому.
- Не надо недооценивать врага Перкенс. Мы проглядели Юрия Рериха и жестоко поплатились за это, потеряв Тибет. А ведь могли лишиться и Индии, останься он жив. Я считаю, что барон Унгерн это новая хитрая акция русских против наших интересов в Китае.
- Вполне возможно сэр – быстро согласился с мнением шефа подчиненный – но хочу заметить, что в отличие от Юрия Рериха, эта акция очень плохо подготовлена и больше всего похожа на чистокровную авантюру, чем хорошо продуманные действия.
- Что вы имеете в виду? – недовольно пробурчал Брукс – ваши аргументы.
- У барона Унгерна всего около двух тысяч человек, это подтвердил наш агент в Харбине. Главная цель его похода Урга, где расположен 12 тысячный китайский гарнизон. Согласитесь, что сражаться против врага имеющего шестикратное превосходство над тобой это авантюра. Кроме того, в случаи угрозы китайцы мобилизуют своих соотечественников проживающих в Урге, а это никак не менее пяти тысяч человек, оружия для этой акции у них хватит.
- Ну а если вопреки вашим прогнозам Унгерн одержит победу – продолжал не сдаваться Брукс – что тогда?
- Если все же вопреки здравому смыслу и логике – невзначай подчеркнул Перкенс – барон одержит победу, мы получим нового царька на троне страны давно входящей в сферу влияния России согласно секретному протоколу 1907 года.
- Но, женившись на принцессе, он получает право на императорский престол?! Вы не учитываете такую возможность.
- Вполне учитываю сэр, но для занятия престола Унгерну придется разгромить бэйянских ястребов и в первую очередь Чжан Цзолиня и Сунн Ятсена, а это гражданская война. Русские сейчас не могут позволить себе такой роскоши, поскольку за Чжан Цзолинем стоят японцы, а к новой войне господин Алексеев сейчас не готов. Как в прочем и все остальные участники Антанты за исключением Японии.
- Да, в ваших рассуждениях, безусловно, есть, доля истинны Перкенс, но все же подготовьте большую шифровку в Лондон с вашими аргументами.
- За вашей подписью сэр?
- Да за моей подписью Перкенс, за моей подписью – холодно произнес Брукс. Заняв место главы британской мисси благодаря своим связям, генерал основательно потеснил на задний план Перкенса, который сам давно стремился занять этот важный и ответственный пост.
Пока все заинтересованные стороны увлеченно обсуждали женитьбу Унгерна на китаянке, сам виновник этого переполоха уже стремительно продвигался к русской границе, что бы перейдя её, вторгнуться на территорию Монголии со стороны Забайкалья. Это был самый безопасный путь к Урге, позволявший барону выйти к своей цели без лишних потерь личного состава, которые были бы в его войске, решись он двигаться к Урге напрямую, через пустынные пески Монголии. Отправляясь в рискованное предприятие, барон очень дорожил каждый своим человеком.
Пока господин Покровский тянул лямку кондотьера, в условиях куда более комфортных и привлекательных, знаменитый революционер Камо, с удовольствием пил свой утренний кофе и изучал, свежую прессу, специально доставленную в асьенду сеньора Гусмана из Манагуа, столицы Никарагуа.
Благополучно покинув борт немецкого дирижабля на крохотной площадке посреди джунглей Центральной Америки, Камо вместе с экипажем воздушного корабля обосновался в поместье тайного агента германской разведки в Никарагуа. Сеньор Гусман за восемь лет пребывания здесь успешно натурализировался, женился и обзавелся массой нужными и влиятельными знакомыми. Теперь с помощью их, сеньор Гусман и собирался достать для беглецов надежные паспорта, с помощью которых они смогли бы вернуться в Германию.
Направив опустевший дирижабль в сторону Тихого океана, беглецы надеялись, что надолго обезопасили себя от возможной погони и поисков их со стороны янки, которым причинили столько беспокойства и горя. Камо несколько раз заводил разговор с фон Шреком о необходимости как можно быстрее покинуть гостеприимную виллу и окончательно сбить со своего следа ищеек. Он лучше других знал, что жаждущие возмездия янки ещё не скоро откажутся от поиска ненавистного дирижабля.
Читая привозимую из Манагуа прессу, Камо внимательно следил за событиями в Техасе и самой Мексике, в душе хваля себя за прозорливый уход с большой сцены. Наведя порядок на своей территории, американцы вторглись на север Мексики и полностью уничтожили остатки революционного движения Вильи и Сапаты. Президент Карранса только приветствовал подобную помощь северного соседа в наведении конституционного порядка в его стране.
Узнав от пленных революционеров о бегстве немецкого дирижабля, американцы начали розыски фон Шрека и его команды, объявив их беглыми военными преступниками. Самым логичным путем следователи из ФБР посчитали Карибский маршрут, тем более что поступили сведения о наличии тайной германской базы на одном из необитаемых островков Багамского архипелага.
Местные жители видели, как к нему подлетал для дозаправки германских дирижаблей бомбивших столицу Америки. Американцы спешно перебросили на Кубу и Гаити свои военные подразделения для поимки бежавшего из Эль-Пасо фон Шрека, но результатов пока не было. За голову немцев была обещана большая награда, однако и это никак не способствовало их поимки.
Камо понимал, что рано или поздно, но американцы откажутся от Карибского варианта и займутся другими направлениями, очертив по карте радиус возможного полета воздушного корабля. И вот тогда, новость о появление на асьенде большого количества белых людей не говорящих по-испански, может привлечь внимание персонала американского посольства в Манагуа. Подталкиваемый фон Шреком сеньор Гусман конечно активно занимался решением документов, но сразу легализировать всю команду дирижабля было не реально. Старый подпольщик с пониманием слушал оправдательные речи сеньора Гусмана, но сам потихоньку готовил личные пути отхода.
Ожидаемая Камо трагедия случилась в июле месяце, за несколько дней до получения паспортов. Так и осталось тайной, кто выдал гостей дона Гусмана, но для их захвата госдепартамент, специально перебросив из Доминиканской республики двести человек морских пехотинцев.
По иронии судьбы, большая часть экипажа дирижабля была захвачена в деревне, что располагалась в четырех километрах от асьенды синьора Гусмана. Отправившись поразвлечься на местном празднике в честь Марии Гваделупской, разгулявшиеся немцы были взяты, что называется теплыми. Никто из них не смог оказать никакого сопротивления из-за обильно выпитой местной пульке. Быстро проведя допрос, янки выяснили, что в асьенде Гусмана находятся всего четыре человека; командир дирижабля фон Шрек со своим помощником и двое его мексиканских товарищей.
Обрадованный достигнутым успехом, руководивший операцией майор Карстен, решил выделить на захват беглых преступников пятидесяти всадников. Казалось, что все шло прекрасно, однако насмешливая судьба, сдавшая американцам хорошую карту, сразу положила в прикуп Камо парочку козырей, тем самым, уровняв их возможности.
Пока раззадоренный своим успехом, майор Карстен вел допрос пленных, в сторону асьенды ускакал староста этой деревни, у которого с гринго были свои старые счеты. Нещадно нахлестывая плетью своего коня, он словно на крыльях прилетел всю дорогу до асьенды с печальной вестью о пленении друзей сеньора Гусмана. Именно благодаря этому поступку, фон Шрек и Камо не были захвачены врасплох. К глубокому удивлению старосты, они не бросились спешно седлать коней, а неторопливо стали готовиться к встрече с гринго.
Когда кавалькада всадников в синих мундирах появилась на подступах к асьенде, то застали там мирную картину. Ворота хозяйского дома были широко распахнуты, словно ожидали дорогих гостей, а на открытой балюстраде господского дома играл патефон. Ах, если бы синие кавалеристы знали, что их собирается встречать сама Фрэнки Майена, засевшая на втором этаже усадьбы, они были бы куда более осторожными. Однако это было им совершенно неведомо и поэтому, бравые кавалеристы с радостным криком ворвались во внутренний двор асьенды, усыпанный желтым песком.
Удобно сидевшая на кожаном кресле треноги станкового пулемета снятого в свое время с дирижабля, Фрэнки Майена, хладнокровно смотрела на всадников сквозь прицел, выжидая момента, когда они пересекут невидимую точку невозвращения.
Звонкая пулеметная очередь, выбив оконное стекло, хлестко ударила по плотным рядам ворвавшихся в асьенду всадников. Вслед за этим, к громкой трели пулемета присоединились винтовочные выстрелы с разных углов открытой террасы. Американцы опомниться не успели, как первые десять человек уже лежали на земле, окропляя золотистый песок алой кровью. Громко кричали люди, звонко ржали раненые лошади, а хищно оскалившаяся пулеметчица, неутомимо прошивала свинцовыми очередями мечущихся кавалеристов.
Напуганные грохочущей смертью и видом своих погибших товарищей, американские пехотинцы разом побросали коней и бросились врассыпную, ища спасительное укрытие от пуль Майены, но таких мест было очень мало. И потому, славные сыны дяди Сэма устилали двор асьенды своими телами, едва успев сделать ответный выстрел по врагу.
Когда губительный огонь пулемета наконец-то умолк, больше половины отряда синих мундиров осталось лежать перед домом. Первый раунд боя был за Камо, но на этом его везение закончилось.
Командовавший отрядом капитан Кук, был старым воякой и не потерял голову от неожиданной встречи с грохочущей смертью. Укрывшись за углом каменного амбара, он громким уверенным голосом отдавал приказы своим солдатам, вселяя в их сердца уверенность и изгоняя страх и робость перед врагом, чью численность капитан быстро определил. Имея под своим командованием девятнадцать солдат, Кук посчитал для себя большим позором отступить перед малочисленным противником. Да и как можно было отступать, когда кровь погибших товарищей требовала немедленного отмщения.
Быстро оценил обстановку и дав время своим солдатам прийти в себя, Кук решил атаковать усадьбу со стороны амбара, бывшего прекрасным укрытием от пуль безжалостной Фрэнки Майены. Повинуясь приказу капитана, солдаты оставляли свои укрытия и мелкими перебежками сосредотачивались за крепкими стенами амбара, от переднего угла которого до усадьбы было несколько десятков шагов.