Перед собравшимися людьми стоял человек, полностью уверенный в правоте своих намерений и действий, который должны были спасти страну от нового революционного потрясения, если не принять срочных мер. Верховный правитель России не спрашивал у представителей народа, что ему делать, а лишь только объяснял, причину своих действий.
Одетый в полувоенный френч, полностью лишенный всех своих регалий, тем не менее, Алексеев выглядел очень убедительно, с истинно диктаторским видом, демонстрируя готовность немедленно подавляя на корню любое несогласие с принятым им судьбоносным решением.
За всё время его выступления, никто не посмел прервать речь Алексеева негодующими выкриками или свистом, но когда правитель закончил говорить, единогласного одобрения его слов среди приглашенных на встречу лиц явно не наблюдалось. Некоторая часть холодно промолчала, другие ограничились жидкими хлопками, что явно разнилось с бурным рукоплесканием тех, кто поддержал Алексеева.
Верховный правитель не рискнул произвести одномоментную конфискацию помещичьих земель, растянув весь этот процесс на полтора года, сделав особое исключение для Закавказья и Средней Азии, где начало действие манифеста, откладывалось на три года.
Кроме этого, было объявлено о создании Закавказского и Цареградского казачества, которое должно быть создано на новых южных землях, куда приглашались переселенцы из центральной России и Украины. Так же Алексеев известил о готовящемся переселении русского населения в Восточную Пруссию и Мемель, что должно было как-то уменьшить число нуждающихся в земле крестьян в европейских губерниях России.
Единственным человеком кто рискнул прямо высказать своё несогласие с решением Верховного правителя, был экс депутат Государственной думы Милюков. Когда Алексеев закончил речь и стоя слушал пожелания своих сторонников, которых благодаря усердиям Сталина было большинство в зале, Милюков приблизился к правителю и несколько визгливым голосом произнес своё обвинение.
- Вы Михаил Васильевич слушаете дурных советчиков, которым совершенно чужды интересы национальные интересы России, ведь в большинстве своём они не титульная нация.
Словно по мановению волшебной палочки под сводами Андреевского зала наступила тишина, и сотни глаз тревожно устремились в сторону Алексеева. Однако правитель нисколько не изменился в лице от брошенных ему горьких слов. Развернувшись в сторону Милюкова, он как бы с сожалением развел руками и сказал.
- Что же делать дорогой Павел Николаевич, если эти советчики являются русскими патриотами и националистами в большей степени, чем некоторые исконно русские, общающиеся между собой на французском и английском языке и видящие в России только один источник доходов и обогащения. Те, кто только говорит и ничего не делает во благо Родины. Увы, но для меня гораздо ближе первые, чем вторые, поскольку служат своему отечеству без страха и упрека.
Сразу эти слова стали известны газетчикам специально приглашенные в Кремль и в нетерпении толпящиеся за массивными дверями зала. Уже к вечеру ответ Алексеева Милюкову попал на страницы в газеты вместе с основными тезисами манифеста, которые были розданы журналистам сразу после завершения встречи с Верховным правителем.
Сказать, что выступление Алексеева произвело фурор, значило не сказать ничего. В этот день всё российское общество, до которого дошли газеты, и достучался телеграф, было потрясено до глубины души. Слова верховного правителя не оставили равнодушным ни одного человека; кто проклинал его, кто хвалил и восторгался, но все они бурно оценивали его смелую инициативу.
Уже к средине следующего дня, на Красную площадь, к Спасским воротам собралась огромная толпа горожан и прибывших из окрестностей крестьян, которые решили выказать Верховному правителю свою поддержку. Наблюдавшие с верхних этажей гостиницы «Националь» за этой живой рекой зрители и представить себе не могли, что это явление народа к правителю было хорошо режиссированным и подготовленным спектаклем.
Вышедший к народу Алексеев, неожиданно поднялся на стоявший вблизи ворот броневик охраны и со столь необычного постамента обращался с народом. И вновь, правитель без запинки говорил свой ранее вызубренный текст, создавая благоприятное впечатление у зрителей.
- Как он легко и свободно говорит о таких серьезных вещах – шепталась пришедшая на площадь женская половина.
- Как толково и доходчиво всё объясняет – восхищались народные интеллигенты, уже успевшие позабыть мартовские смуты 17 года.
- Как все, верно, говорит, как пописанному, а самое главное про землицу. Видно правду говорят в народе, что он из наших, из крестьян - рассуждали прибывшие из деревень ходоки. Находившиеся на площади богачи только ненавистью смотрели на Алексеева. Всё что они хотели ему сказать, они высказали Верховному правителю на следующий день, на закрытой встрече в гостинице «Метрополь», куда Алексеев прибыл по настойчивой просьбе финансистов и фабрикантов.
Уж здесь они высказали ему всё, что думали и пригрозили открытым бойкотом, если он решиться реализовать всё, что обещал сделать в своём манифесте. Все собравшиеся представители большого бизнеса, думали, что своим влиянием и положением, они смогут оказать нужное влияние на правителя, как с легкостью оказывали на Николая Второго и Керенского, но тут они жестоко просчитались.
Будь эта встреча тремя днями ранее, возможно, что денежные тузы и добились бы желаемого, но сейчас было поздно. Произнеся пламенную речь в Кремле, и получив поддержку народа на Красной площади, Алексеев полностью поверил в своё высокое предназначение и диктаторские полномочия. Поэтому, он с холодной улыбкой, не перебивая ни единым словом, терпеливо слушал выступления различных ораторов. И чем больше на него наседали с требованием свернуть реформы, то тем больше правитель убеждался в своей правоте.
- Ну а теперь послушайте меня господа – громким и четким голосом произнес Алексеев, когда очередной выступающий кончил говорить. Он встал из-за стола и, разминая затекшие от сидения ноги, неторопливо прошелся вдоль стола.
- Все ваши гневные слова, сказанные здесь, говорят только об одном; что вы не сделали ни каких выводов из всего того революционного бардака, что произошел в 17 году. Ведь благодаря вашим усилиям этот опасный джин выскочил из бутылки и начал сметать всё на своем пути. Не окажись выступление генерала Корнилова успешным, то через месяц, другой к власти бы пришли господа большевики, вооруженные идеями мировой революции господина Маркса, или чего ещё лучше господа анархисты с всеобщим равенством господина Бакунина. И всё бы это закончилось такой кровью и таким ограблением, что по сравнению с ними мои реформы показались бы вам детскими шалостями.
Речь Алексеева лилась в абсолютной тишине, сидевшие за столом олигархи со страхом и изумлением смотрели на него.
- Мне очень хорошо помниться, как в марте 1917 года, в Кронштадте разогретая водкой и кокаином матросня вышла вершить самосуд над своими офицерами и членами их семей. Как расстреливали людей только за золотой погон или белые руки, объявив врагом революции. И всё это было сделано при господине Керенском! Страшно подумать, что было бы при Ленине, Троцком или каком другом анархисте.
Сейчас много говорят, что большевики разлагали страну с помощью германского золота. Чушь! ни одну страну нельзя разложить с помощью денег, её можно разложили только изнутри, и образовалась эта скрытая ржавчина во многом благодаря вам господа. Вам и вашей неуемной жадности благодаря войне получить огромный барыш.
Услышав это обвинение, многие из сидящих олигархов яростно задвигали стульями, но ни один из них не рискнул прервать речь правителя, настолько внушителен был его вид.
- Я не социалист и даже не демократ господа, и все мои начинания это только дань необходимости, а не желание построить нечто новое. По моему глубокому убеждению, Россия ещё не полностью отошла от опасной черты революции. Несмотря на кажущееся благополучие, по-прежнему существует угроза возникновения нового мужицкого бунта, и мои начинания, вызвавшие у вас столько эмоций, лишь призваны подавить его в зародыше раз и навсегда.
Бросив им эту кость, я не собираюсь больше проводить никаких национализаций. Все ваши банки и заводы останутся в вашей власти, а те, кто будут нужны государству, будут выкуплены за свою цену. Единственное, что я могу потребовать от вас, это улучшение положения рабочих на заводах и фабриках.
Подписывая манифест, я руководился золотым правилом, что лучше отдать часть, чем потерять всё. Именно этим правилом рекомендую пользоваться и вам, в вашей дальнейшей деятельности. Все эти революционные выступления рабочих и крестьян, являются следствием их эксплуатации все последние пятьдесят лет.
Я простой русский человек, на плечи которого по воле судьбы легла тяжелая ноша по спасению Родины. И осознавая это, я готов сделать всё от меня зависящее для выполнения своей миссии. Если вы не согласны с моими намерениями, вы можете покинуть страну. Можете быть спокойными, препятствия к этому не будет. Если вы предложите мне помощь я с радостью приму её, как с пониманием отнесусь к тем, кто займет нейтральную позицию. Но если с вашей стороны будет оказано противодействие, то уж не обессудьте. Крайние меры мне всегда претили, но для пользы Отечества я пойду на них.
Вы умные люди и я очень надеюсь, что голос разума достучится до ваших сердец. Я всё сказал.
С этими словами Алексеев, чуть поклонился и, не прощаясь, направился к выходу. Для всех сидящих в зале людей стало ясно, что страна получила себе сурового и властного диктатора. Следующие действия Алексеева только укрепили олигархов в этом.
Уже на другой день, правитель объявил о создании патриотической партии, лидером которой он объявил себя. Едва об этом было обнародовано в печати, как в Москву лавиной хлынули письма с заявлениями с просьбой о вступлении в партию.
Не успела страна переварить первую инициативу Верховного правителя, как в ноябре месяце была опубликована новая конституция России, утверждающая президентскую форму правления с проведением выборов в мае следующего года. Прошло два дня, с момента появления манифеста по новой конституции, как к правителю уже поступила петиция от москвичей с просьбой дать своё согласие баллотироваться на пост президента. Алексеев подумал некоторое время для приличия и согласился с просьбой горожан.
Согласно новой конституции, в стране полностью отменялись сословия, делая население страны равными между собой. Подтверждалось ранее свершенное Временным правительством упразднение института государственных чинов и классов, что значительно упрощало рост человека по карьерной лестнице.
Последним сюрпризом от Верховного правителя стало проведение денежной реформы в декабре месяце. Суть её заключалась в обмене старых денег на новые деньги в соотношении 1:100 . При этом одна тысяча рублей менялись из расчета один к одному, а все остальные по нарастающему курсу. Свыше суммы в сто тысяч рублей, деньги обменивались при предоставлении сведений о природе этих денежных накоплений. Главный удар этой реформы приходился на тех, кто сильно разбогател на спекуляциях военного времени.
Кроме этого, по предложению господина Зверева во внутреннее обращение, вместо николаевских золотых десятков, был введен бумажный червонец, который обладал золотым паритетом, что сразу делало его стабильной денежной мировой единицей. Эта мера позволила уменьшить отток золота за рубеж, не нанеся при этом ущерба экономики страны.
Все эти начинания Верховного правителя, конечно, вызвали много недовольства в первую очередь среди помещиков и спекулянтов, но чекисты Дзержинского были начеку. Было закрыто несколько газет за распространение клеветы против Верховного правителя, и всё недовольство было сведено к злобному шипению в кулуарах и кухнях. Все прекрасно помнили урок недавних судебных процессов, чьи результаты с криками одобрения и рукоплесканием встречала простая толпа.
Как подтверждением окончательного разрыва с монархией, по указу Верховного правителя, на Красной площади, к 1 маю, была установлена женская статуя, олицетворяющая новую Россию. Выполненная по типу американской статуи Свободы, она стояла на гранитном постаменте в виде усеченной пирамиды, которая представляла собой трибуну, с которой Верховный правитель принял военный парад, посвященный окончательной победе русского оружия в Отечественной войне 1914 года. Официально вся композиция называлась «стела Конституции», но в народе её сразу окрестили «Свободная Россия» или «Родина Мать».
Кроме первого мая, в ранг государственного праздника было введено 28 августа день, когда полностью завершилось наступления войск генерала Корнилова. Многие горячие головы предлагали громкие и многозвучные эпитеты к этой дате типа «дня спасения Отечества», но Алексеев хладнокровно отклонил их, приказав считать 28 августа, просто днем памяти.
Так вступала Россия в новый 1920 год, в это же время в Америке разворачивались дела, ничуть не менее интересные дела. Вернувшийся на родину после подписания Версальского мирного договора, президент Вильсон с головой окунулся в войну со своими оппонентами.
Сразу по прибытию в Вашингтон Вудро принялся энергично готовиться к поездке по стране от Восточного побережья до Тихого океана, но противники Лиги наций не дремали. В средине июля, специально созданная сенатская комиссия потребовала от президента объяснений по поводу его согласия на передачу мандат на управление Шаньдунским полуостровом Японии, хотя, по мнению сенаторов, Америка имела на него ничуть не меньше прав.
Напрасно Вильсон доказывал сидящим напротив него людям, что величие Америки не в приобретении подмандатных территорий, а в её экономическом могуществе, с помощью которого ей следует управлять миром. Сенаторы совершенно не хотели прислушаться к логике президентских слов. Словно люди с другой планеты, они пропускали всё сказанное Вудро мимо ушей и желали знать только одно; давал ли президент согласие госсекретарю Лансингу на передачу Циндао японцам или нет.
Злой и раздраженный от такого поведения сенаторов, Вильсон начал терять самообладание, путаться в ответах и, в конце концов, сославшись на плохое самочувствие, покинул заседание комиссии. Всё подробности встречи сенаторов с президентом стали достоянием газетчиков, которые выплеснула на первые страницы своих газет, сообщение о плохом состоянии здоровья президента. Так началась травля американского пророка, именно этим титулом наградила президента «Нью-Йорк Таймс».
Белый дом немедленно откликнулся сообщением на запрос сенатской комиссии, объявив главным виновником по передаче мандата на Шаньдунь госсекретаря Лансинга, неправильно понявший распоряжение президента, но дело было сделано. Хорошо проплаченные журналисты ещё в течение двух недель полоскали имя Вильсона, стремясь подорвать его имидж руководителя страны.
Стоически выдержав подлый удар, президент все же выехал в Балтимор, где была должна состояться его первая встреча с простыми американцами. К этому времени, состояние его здоровья благодаря стараниям лечащего врача улучшилось и он с трудом, но все же мог вставать с инвалидного кресла.
Главный город Мэриленда встретил Вильсона 6 августа, цветами и рукоплесканием, что очень обнадежило президента. Отбросив в сторону листы заранее приготовленного текста, он говорил, обращаясь прямо в толпу, словно призывая людей к единению с его мыслями.
- Я желаю доложить своим соотечественникам о состоянии дел в мире, который нуждается в переустройстве – так он начал свою первую агитационную речь. В течение получаса, Вильсон терпеливо разъяснял американцам, что Лига наций является благом для великой Америки, которая благодаря своей высокой тарифной сетки выведет и без того процветающую экономику на ещё более высокий уровень. Для этого, нужно лишь убедить сенаторов согласиться взять на себя великую мировую роль опекуна остального мира.
- Жизнь великих призывает нас к великому пути, чтоб в песке времен остался след и нашего пути – так закончил своё выступление Вильсон, процитировав великого Лонгфелло. Просвещенные в литературе балтиморцы восторженно восприняли упоминание американского классика и наградили Вильсона бурными овациями.
Все сопровождающие Вильсона искренне радовались этой первой ласточке большого успеха, за исключением доктора Грейсона. Он с опаской наблюдал за приливами крови к лицу президента во время его эмоционального выступления.
- Боюсь, что для него всё очень плохо закончиться – сказал врач личному секретарю президента мистеру Тьюмалти – если раньше все удары носили преходящий характер, то теперь дело может закончиться полной парализацией.