Удивленно повернувшись, Василий увидел, как к ним спешил какой-то хмырь держа в руках что-то типа спротивной сумку.
— Я кому говорю, сучье племя, отпусти, иначе за себя не ручаюсь.
Расстояние было около двести шагов.
"Видать это ее постоялец". - понял, Василий.
— Твой, сука? — поинтересовался шепотом местный дьячок.
— Да, мой. — согласилась баба Варя.
— Ну, гляди у меня… В девять жди дорогих гостей. — он отпустил ее шиворот и направился к колодцу. — и уже через плечо бросил, — И Наташке скажи, что бы ждала. Сегодня в кабак пойдем.
Когда Роман подбежал к бабе Варе, та была бледная как мел.
— Что тут происходит?
— Да ни чего сынок, ничего.
— Как это ничего? А что за мудак вас дергал?
— Пойдем сынок, пойдем. — попросила баба Варя, увлекая Романа в противоположную сторону.
— Кто он?
— Да так… Местный дурак. Сидел в дурдоме, почти полтора года. Что с него взять?
— Раз дурак, значит все можно, что ли? — Роман обернулся и посмотрел на то, как "дурак" спешно вытаскивал ведро воды из колодца.
— По чему не расскажите все этому… Как его… Потапенко вашему.
— Так что он могет, ирод-то этот. Он ведь не врач.
"То, что не врач — это точно. Дерьмо он — вот кто!"
— Да ты не переживай — заверила его старушка. — В последнее время Васька-то этот не буйствует, к тому же с моей племянницей сдружится хочет. Не тронет, он меня.
— Вы в своем уме? — искренне удивился Роман. — Или быть может у вашей племянницы не все в порядке с головой, раз с таким "Троцким" якшатся хочет?
— Не твое дело. — вдруг цыкнула на постояльца баба Варя.
"То же мне, защитник нашелся. Ну, намылиш харю этой свочи… Так кому от этого станет легче? Ну, полежит часок другой Васька. Очухается. И что потом? Ты уедешь, а мне готовиться на тот свет"? — пронеслось в ее голове. — "Опять же, Наташку жалко. Она конечно же то же, та еще курица, но, не смотря ни на что, не заслуживает того, что бы остаться с эти ублюдком один на один. Ведь шкуру сдерет заживо. Вот если бы убил гада — тогда да. До скончания веку ставила бы за здравие свечки. А так…"
— Ты это… Ладно тебе… Не серчай, мил человек, на старуху. Просто не твоего ума это дело.
"Как скажите". - решил Роман. — "Нравиться жить в дерьме. Каждому — свое"!
— И что будем делать? — поинтересовался Цепной у Травника. Он сидел сейчас на заднем сиденье уазика и чистил свой меч.
— Подождем попа. Слышал ведь, что байструк тутошний сказал. Уехал в соседнюю деревню. Помер там кто-то.
— А нам на кой это поп? Что Волхв сам не сможет скрутить этого упыря? На худой конец — секир башка ему и делу конец.
— Конец, конец. Тебе лишь бы "секир башка". - заметил Волхв, — А вдруг человека спасти можно? Поп должен же знать свою паству. Кто чем дышит. Исповедует же. А вот ежели не знает, то другой вопрос. Тогда сами конечно попытаемся уразумить. А уполовинить пациента мы всегда успеем.
— Устал я что-то. Сил моих больше нет. Надоело.
— А кому сейчас легко!? — согласился Травник. — Ты смотри пальцы себе не отчекрыж.
Цепной посмотрел на лезвие меча. Оно было длиной в шестьдесят сантиметров. Ширина лезвия в два пальца. Так, не меч — стилет. Однако не простой стилет. Заговоренный. Стальной клинок был закален в "час Марса" при помощи новых инстрементов. Эфес был сделан из серебра с примесью ртути. На нем были выгравированы кабалистические символы меркурия и луны, а также имена Гавриила и Самаэля. Рукоятка была отделана оловом. На ней были нанесены символы юпитера и имя Михаила. От рукояти по лезвию отходил на небольшое расстояние медный треугольник, на котором красовались знаки Меркурия и Венеры. На самом лезвие искусный мастер выгравировал имена Малхмут с одной стороны и Quis ut Deus — с другой. Меч был освящен в воскресенье. К сожаленью это оружие, Цепному довелось применять уже не единожды. Плодиться нынече нечесть.
Опустив его в ножны, что покоились за его спиной под длинным плащом, Цепной и с раздражением посмотрел на выбеленные стены здешней церквушки.
— Что за хлыщь, там с вами лясы точил? — поинтересовался Волхв у Травника.
— Да так, с первого взгляда и не определишь что за птица. Видал его силу?
Волхв кивнул головой.
— Согласись, бурлит. Однако со своими особенностями. Сила не велика, но активна, а если он обучн ее концетрировать… Такой может оказаться кем угодно, с другой стороны из разговора видно, что не из "темных".
— Но и "светлым" от него не пахнет. Разве ж нетЯ? — Волхв скосил взгляд на старшего.
— И то правда. Держится Прави Рода. Представляешь? Таких нынче днем с огнем не сыщешь.
— Может стоило бы его подмять под себя? — предложил Цепной.
— Цепной… — Травник развернулся к нему лицом, — Я понимаю, что ты не видишь силы в людях, но даже ты должен был заметить, что этот парень непрост. Ты же знаешь — если есть в человеке стержень, его уж не подмять. Поломать — да! Обернуть же таких — непросто, а за частую — просто невозможно. А тут еще приплюсуй знания, которыми этот бритоголовый обладает, да его способности… Получается довольно опасный противник — не находишь? Такой, если уж не силой — знанием прикончит соперника. Удивляюсь я другому. Не видно в нем жилки всевластия стихалями, вот ведь, что странно. Обычно такие охочи самоутверждится в окружающем их мире, а потому, всегда прибегают к магии.
— Дык он ясно же дал понять. — потянулся Цепной. — Верит в этот, как его… а, — Род, а значит чтит только свою семью. На кой хрен ему власть? Видать парень просто хочет, что бы его никто не трогал. И все же нам стоит по приезду в "Мир" тут же сообщить о нем Альфе. Ведь может так статься, что его приберут к рукам "каменщики" или истинно "темные". Откровенно говоря, мне побоку кто там его приберет. Мне бы побыстрее разобраться с упырем и домой в очагу, постели и сытному столу…
— И к бабам. — закончил за него Волхв.
— А что лучше менять руку? — оскалился Цепной.
— Лучше найти себе спутницу, да и жить по людски. — посоветовал Травник.
— Лучше… Я и сам знаю что лучше, так разве кто-то уживется с оборотником? Сам ведь знаешь полнолуние и все такое.
— Так в тот период по командировкам разезжать будешь. Все ведь едино так и получается. — вставил свое слово Ведун.
— Да что вы ко мне присабачились? Давайте кумекать, как действовать будем коли поп этот проклятущий не объявиться. — с раздражением поинтересовался Цепной.
— Как, как!? Как обычно. Придем под вечер, а там по обстоятельствам.
Часть 10.