На пне возле костра сидел задумавшийся Зорро. Как всегда, грустные разговоры своих товарищей про их тяжкую жизнь, про то, как и почему была загублена та, прежняя цивилизация, которая существовала до Катастрофы и сегодня уже казалась чем-то фантастическим, чем-то сказочным, чем-то прекрасным и мифическим в их нынешнем, тяжелом и сложном земном существовании, все эти разговоры ввергали Зорро в легкое меланхолическое настроение. В такие минуты ему неистово хотелось писать стихи. Это было настолько неудержимо, что никакие запреты никаких командиров не могли ему помешать. Он всегда носил в своем рюкзаке тетрадь, ручку, и всегда быстренько доставал их вот в такие минуты, когда стихи начинали рождаться в нем неведомо откуда.
Было уже поздно, все уже разбрелись, костер уже почти потух, и только свет полной Луны давал ему не только возможность что-то видеть и писать, но и возможность творить. Неподалеку возле костра лежал, свернувшись клубочком, задремавший Коваль, которому только что понравились последние стихотворные строки вдохновившегося Зорро и он, засыпая, одним глазом смотрел, как их отрядный поэт быстро записывает только что родившиеся строки в свою тетрадь, вспоминая их, декламируя варианты, радуясь пришедшему вдохновению…
Виктор Авин. "Всё сметая на пути."
Пока живы поэты на Руси – жива и Россия.