Я была к этому готова, поэтому он не увидел в моих глазах страха, и уже это казалось мне значимой победой. Не пытаясь бежать и, вопреки их кровожадным ожиданиям, вести себя, как жертва, я стояла, отважно глядя на моих будущих палачей, которые, убедившись, что мне нечем обороняться и моё право на жизнь всецело принадлежит им, неторопливо решали, как искусно и долго будут убивать меня. Мир стоял в стороне и пристально следил за каждым моим жестом, каждой едва заметной реакцией, должно быть, пытаясь уловить в моих глазах мельчайшие душевные порывы, неуверенность и сомнение, услышать внутреннюю борьбу, а затем и отчаянную мольбу о помиловании, но, заглянув в себя, я не обнаружила ничего подобного – ещё никогда мне не доводилось чувствовать себя такой целостной.
Когда, наконец, вампиры спланировали свои действия и двое из них резко толкнули меня на землю, я была уже далеко, построив в воображении иную картину реальности – слышала, что подобное помогает переносить пытки. Мне представился утренний янтарный пляж с мягким песком: ласковые, как руки матери, безмятежные волны омывали мои босые ноги, освежающий бриз скользил по горячей золотистой коже и, словно молодой влюблённый, играл с блестящими от солёных брызг волосами, вдали виднелись белоснежные паруса кораблей, которые плавно скользили по дрожащей серебристой равнине моря, перенося вверившиеся стихии жизни незнакомых, но отчего-то близких людей. Над головой простиралось безбрежное ясное небо, где, словно на световом экране художником, рисующим песком, изображались переменчивые облака; восхищённые глаза впитывали в себя эту воздушно-белую лазурь, жмурились от сладостного удовольствия и ослепительного приятно припекающего солнца. Я слишком глубоко погрузилась в эту новую желанную реальность, поэтому сначала даже не поверила, что действительно вижу огромный огненный шар, проступающий сквозь туманный привычный сумрак.
Едва первые солнечные лучи упали на площадь, вампиры и люди замерли в немом потрясении. Они оставались бездвижными и тогда, когда всё наполнилось неожиданным и невероятно истинным светом; затем, не произнеся ни слова, один за другим все они стали исчезать, как иллюзорные тени, эфирные сны…Спустя несколько мгновений вокруг никого больше не было. Потом, совершенно ясно услышав своё имя и поняв, что помню его, я почувствовала, как медленно отрываюсь от земли и воспаряю верх, озарённая манящим сиянием древней звезды.
Эпилог
– Что ты об этом думаешь? – спросила Дина, указав Александре на толстую папку, лежащую перед ней.
Они сидели за столиком московского кафе на Большой Никитской, и обе выглядели немного сонливыми. За стёклами больших окон поднималось утреннее солнце, совсем недавно растопившее своими весенними лучами последний снег суровой и затянувшейся зимы.
– Ты слишком приукрасила Лексу и смягчила, – ответила Александра, с лёгким сожалением взглянув на бледное лицо Дины, на котором ещё были видны небольшие шрамы.
Чувство вины до конца не покинуло её, несмотря на то, что теперь она знала: Дина не умирала, не уходила из жизни добровольно, введённая в заблуждение и сбитая столку её жестокой игрой – это была страшная авария, повлёкшая за собой клиническую смерть, трёхмесячную кому и долгую реабилитацию. Однако, помня о прошлом, ей непросто было простить себе эту игру с душой неопытной девушки – в то время сам лорд Генри позавидовал бы её изощрённому коварству.
– Скажи, для чего ты решила написать о самоубийстве, когда можно было ограничиться лишь аварией, и тем самым объяснить попадание твоей героини в иной мир?
Дина понимала чувства собеседницы и то, что, говоря о её произведении, Александре было проще обсуждать всё это как повесть, не связанную напрямую с реальными людьми и событиями, однако она всё же сказала:
– Потому что, когда мы с Сашей столкнулись с той машиной, я хотела умереть, – произнеся эти слова, Дина заметила, что они болезненно отразились на Александре. – Я почти ничего не выдумывала. Тот город, о котором ты прочла, я видела так же ясно, как сейчас вижу тебя. Я была там. Не знаю, создали ли его механизмы сознания или он действительно существует, но в одном мне не приходится сомневаться: я была там.
В целом Дине была чужда различная мистика, она ставила под сомнение любую новость, которая относилась к этой туманной области. Однако иногда она замечала за собой странные вещи, которые озадачивали даже её недоверчивого скептика. С самого детства с Диной происходили вещи, которые она не могла объяснить – в основном, девушка видела, как она стала называть это позже, “вспышки из будущего”: за несколько секунд до события, которое должно было произойти в реальности, она видела его. Потом кто-то словно отматывал назад плёнку, и Дина знала, что произойдёт или какие слова ей придётся услышать. Это случалось нечасто, а когда происходило, она всячески пыталась найти этому обычное рациональное объяснение. Но чтобы девушка себе не твердила, ей было хорошо известно – человек и мир гораздо сложнее и неизведанней, чем люди привыкли их представлять.
– И всё-таки ты приняла эту жизнь. В чём было твоё спасение? Ты обрела веру?
Дина с задумчивым любопытством взглянула на маленький золотой крестик, который виднелся в декольте платья Александры, и медленно покачала головой.
– Нет, но я поняла, что на свете существует столько миров, сколько и людей: каждый ищет своё спасение и, как улитка, создаёт собственное убежище. Кому-то достаточно одной надежды, а другому её катастрофически не хватит…Ни одна из религий мне не близка, а придумывать удобного бога я не собираюсь. Не хочу быть зверем, но и ангелом тоже. Вадим однажды сказал мне, что после смерти мы просто выключаемся, как пылесос, – это тоже далеко от меня. Я говорю природе: “Спасибо, что ты вернула меня к близким и залечила мои раны. Надеюсь, у тебя всё подчинено замыслу, поэтому принимаю дарованную тобой жизнь и воспринимаю её развязку как неизбежный, но интересный сюрприз.
– Если бы ты знала, как я жалею, что познакомила тебя с Вадимом, – с грустью сказала Александра.
– Когда-то давно ты ведь его очень любила?
Александра ошеломлённо взглянула на Дину. Этот неожиданный вопрос окончательно выбил её из колеи.
– Как ты догадалась? – почти прошептала она.
Руки Александры так трогательно дрожали над столом, сжимая остывшую чашку кофе, что Дина решила приободрить её.
– На самом деле, это всё неважно, и я сама ни о чём не жалею. Всё, что со мной произошло, воспитало меня, закалило характер и сделало сильнее.
Александре хотелось узнать у Дины, что она теперь о ней думает и как относится, но вместе этого спросила её:
– И ты больше не боишься потерять себя?
– Нет, – уверенно ответила Дина. – Того, кто нашёл себя, это не пугает.
– Стало быть, все конфликты с миром исчерпаны?
Девушка отрицательно покачала головой и, дождавшись пока подошедший официант уйдёт, сказала:
– Я заключила перемирие с природой, но про общество ничего не говорила: к обществу у меня по-прежнему много претензий, которые я непременно предъявлю ему, и постараюсь убрать с его улиц весь зловонный мусор.
На лице Александры мелькнуло беспокойство. Хорошо изучив Дину, ей было известно, что в своих бунтарских устремлениях она не привыкла отступать, поэтому новые намеченные цели девушки встревожили её – они могли привести к острому разочарованию и бесповоротному крушению надежд.
– Дина, ты так уверена, что тебе одной окажется это по силам? – осторожно спросила она.
– Слышала об эффекте бабочки? Каждое слово, любой, на первый взгляд, незначительный и незаметный поступок может стать решающим и перевернуть мир. По этой теории, если на одной стороне Земли бабочка взмахнет крылом, то на другой её стороне поднимется ветер и начнётся цунами. Так вот, я хочу добиться этого цунами – только не разрушительного, а такого, чтобы очистило души, напомнило о вечном и действительно значимом. Понимаю, это всё звучит наивно, но если ни на что не надеяться и ни к чему не стремиться, то ничего никогда и не произойдёт.
– Как ты намерена это делать?
– Для начала восстановлюсь в институте, закончу его, – ответила Дина. – Как думаешь, у меня получится стать хорошим врачом? – не дождавшись ответа, она вдохновлёно продолжила. – В любом случае, я буду очень стараться. Потом, возможно, выучусь на психолога – буду лечить не только тела, но и души. Замыслы, как видишь, грандиозные, но вполне реальные.
– Реальные, – словно эхо повторила Александра и вдруг порывисто схватила руку Дины и сжала её, – Диночка, я так рада, что ты жива!
Девушка сначала немного растерялась, а затем одарила её понимающей и успокаивающей улыбкой, которая, как отметила про себя Александра, была подобна чудотворной улыбке Богородицы на Вифлеемской иконе.
– Я тоже этому рада, – тихо ответила Дина.
Через несколько минут приехал друг Александры, чтобы отвезти их в аэропорт. Дина хотела проводить подругу в Париж, но по дороге во Внуково, неожиданно попросила остановить машину на ближайшей остановке.
– В пяти километрах отсюда находится кладбище, где похоронен Андрей. Меня тянет на его могилу. Прости, но я должна пойти туда, – сказала она, вылезая из автомобиля.
Попрощавшись с Диной и взяв с девушки обещание непременно навестить её, Александра уехала. Теперь на сердце у неё было легко и светло, как после исповеди, и все её мысли обратились к любимому мужу, ждавшему её во Франции и по которому она успела сильно соскучиться. Проводив глазами машину, Дина купила в цветочном киоске синие ирисы, отыскала нужную маршрутку и спустя несколько минут уже была у храма, где почти три года назад отпевали её брата. Она немного задержалась на его территории, наблюдая за детьми из воскресной школы, играющими среди ярких весенних цветов, пестревших повсюду: в клумбах у лилейно-белых скамеек, на просторных зелёных лужайках, в окнах храма… Уже совсем рассвело, с колокольни доносился мелодичный перезвон, созывавший прихожан на утреннюю литургию. Дина прошла дальше и, миновав теплицу, где работал пожилой садовник, свернула в ворота кладбища. Она без труда отыскала могилу брата, изящную кованую ограду которой месяц назад девушка лично выкрасила в бирюзовый цвет. Андрей не любил искусственные цветы, поэтому у его надгробного памятника Дина соорудила красивую белую клумбу в форме сердца, где вперемешку с ромашками росли нежные незабудки.
– Здравствуй, Андрюш, – сказала Дина, положив ирисы на могилу брата.
Девушка присела на лавку, которая из-за ажурной спинки, сплетавшей причудливые узоры, казалась предметом из сказочного мира. Они выбирали её вместе с Сашей. Вспомнив об этом, она помрачнела: теперь они больше не общались, и ей ощутимо не хватало его. Он сильно винил себя в случившемся, поэтому, не смотря на все её слова и уговоры, наотрез отказывался продолжать дружбу с чумной Динкой-дождинкой, как он часто, шутя, называл её. Девушка и сама была не уверена в том, что они могут вернуть прежние отношения, но продолжала писать ему и звонить, не получая ответа.
– У меня хорошие новости, – сказала она, устремив взгляд на фотографию близкого и навсегда молодого юноши, – мама устроилась на работу, стала снова наряжаться и приходит домой счастливая. Вчера приезжал папа – забрал из квартиры свои последние вещи. Она вела себя совершенно спокойно и даже шутила. Мама говорит, что для неё самое главное сейчас – это моё здоровье, – сказала Дина и, помолчав немного, продолжила. – Как долго я была слепа, и даже не догадывалась, что она меня так любит. Мама и тебя любит. Она всегда нас любила. Папа, думаю, тоже. Просто иногда люди расходятся, и в этом никто не виноват. У каждого свой путь в этой жизни, и его нужно уважать. Прости, если тебе кажется, что я разговариваю с тобой как с маленьким – для меня ты навечно останешься шестнадцатилетним младшим братиком. Ты ведь помнишь, что я старше тебя на целых семь минут?
Дина замолкла и ещё какое-то время сидела у его могилы, чему-то улыбаясь про себя. Потом она спустилась к речке, протекавшей поблизости, набрала воды в пустую бутылку из-под минералки и пошла обратно, чтобы полить цветы в клумбе. Когда Дина возвращалась на кладбище, ей показалось, что у старой ивы она увидела мужскую фигуру, облачённую во всё чёрное, но, приглядевшись, обнаружила лишь ствол дерева. Тем не менее, она сказала:
– Со мной всё будет в порядке, Ветер. Но знай – шпион из тебя никудышный.
Вскоре девушка простилась с братом и покинула кладбище. Она собиралась сесть на маршрутку, но в последний момент передумала и решила немного пройтись до следующей остановки. Идя по дороге вдоль коттеджного посёлка и с восторгом рассматривая большие ватные облака, которые в этот день висели на удивление низко, Дина размышляла о будущем и строила серьёзные планы. Впереди простирался высокий густой лес, наполненный буйством красок и ароматов, странными дрожащими тенями, туманными болотами, вековыми деревьями с извилистыми корнями, бесчисленными спутанными тропинками... Дине предстояло пройти ещё много нелёгких испытаний, но она была уверена, что если однажды упадёт, то уже сумеет подняться.