- А вы как худая гарлемская мафия, - отпарировала Айсет, - никак вас столица не обтешет!
- Тише на поворотах, сестричка, - охладил ее Руслан, - здесь не Лондон, здесь Москва...
- А вас и в Лондон запусти, вы и там будете изображать гарлемских злодеев, потому как менталитет...
Лимузин братья подогнали неправдоподобно длинный и девственно-белый, будто только что съехавший с глянцевой страницы автомобильного каталога...
- Ноблес оближ... - прошептала Айсет, садясь в "кадиллак".
- Да уж, пальчики оближешь, - понял ее по-своему Теймураз, усевшись напротив. Руслан ничего не сказал, только оскалил в улыбке зубы. Получилось хищно.
Охрана ехала сзади в двух "мерседесах"...
- Дяде Магомеду понравится, - примирительно заметил Теймураз, еще раз кивнув на ее головной платок.
А Айсет во все глаза смотрела на Москву...
- Слушайте, а нельзя проехать через Ленинские горы? - спросила она.
- Время, - ответил Теймураз, - мы на секунды здесь время считаем, так что Ленинские горы в следующий раз, и отец для тебя на Москве специально салют устроит.
Отца, конечно, она узнала сразу, правда, душа еще какое-то мгновение противилось узнаванию: как постарел, как высох за те несколько лет, что они не виделись! Ей даже показалось, что он стал ниже ростом...
Айсет окатила теплая волна нежности, и на этой волне она невесомо пробежала по блестящему черному мрамору громадного холла, притормозив в нескольких шагах от группы людей, окружившей отца, и едва удержалась, чтобы при всех не броситься к нему на шею отцу. Этот щуплый лысеющий человек был для нее сказочным богатырем, самым сильным, самым умным, самым великодушным... Отец понял ее порыв, улыбнулся понимающе, и глаза его, холодные и недобрые для других, на мгновение потеплели.
Остановившись, Айсет оглядела окружающую публику. Мужчины в смокингах и дорогих блейзерах, дамы - в платьях с глубоким декольте и при бриллиантах. Айсет стало стыдно за свой маскарад. Она вдруг подумала, что бараньи шапки и платки годятся для политических новостей на Эн-би-си, а здесь, когда в отеле "Россика-Сплендид" заключается сделка века в мировом гостиничном бизнесе, ее наряд - джинсы, кроссовки, этот идиотский Пенджаб - выглядит несколько неуместным...
Сдержанные объятия, родственные поцелуи. Рядом с отцом, на голову возвышаясь над ним, - рослый, красивый дядя Магомед, которого она с детства побаивалась.
- Это моя дочь Айсет, она закончила школу во Франции и теперь обучается в Лондоне...
Бен Хобард, сверкнув идеальными дугами дентального перламутра, пожал ей руку.
- Очень приятно, я рад, что с вами можно говорить без переводчика...
Айсет, еще более устыдившись своего вида, отпросилась переодеться с дороги.
Отель принадлежал отцу. Где переодеваться - не составляло проблем. Можно было даже не дожидаться прибытия нукеров с чемоданами. На первом этаже отцовской гостиницы расположились бутики прет-а-порте самых модных парижских модельеров. И отчего бы не купить пети-роб на ее стандартную точеную фигурку?..
Айсет выбрала темно-бордовое, без рукавов, но с закрытыми спиной и грудью. Ее черные волосы и белая кожа очень хорошо сочетаются с темными, теплыми тонами одежды. Чуточку помады, чуточку теней...
Айсет не надо ходить к визажисту. Она сама делает себе лицо.
В холле опять встретила Руслана с Теймуразом.
- А знаете, я все не могу взять в толк, где вы на самом деле? спросила она.
- В смысле? - переспросил Теймураз.
- "Тайме" пишет, что племянники Доку Бароева, Руслан и Теймураз, являются известными полевыми командирами...
- Читай больше этой ерунды! - рассмеялся Руслан. - Журналисты все врут.
- Да мы туда, - Теймураз сделал ударение на слове "туда", - мы туда как на сафари ездим, федералов пострелять, лечиться ездим в Турцию, а живем на Москве...
- Основной бизнес все-таки здесь, - подтвердил Руслан.
Их подозвали к отцу. Он стоял с дядей Магомедом, с Беном Хобардом и еще какой-то женщиной - явно европеянкой. Та им и переводила.
- Познакомься, Айсет, это Астрид Грановски, твой новый босс, - весело сказал Бен Хобард. - Для тебя новость, что отец запродал тебя в Си-би-эн-ньюс?
Эти слова ошеломили Айсет... А как же учеба? А как же Джон?
Но она не произнесла этих мыслей вслух. Ее уже научили скрывать эмоции.
- Ты теперь будешь работать, девочка, - сказал отец. - Разве ты не мечтала иметь собственную программу новостей на всемирно известном телеканале? Но для этого сначала нужна небольшая... - Он щелкнул пальцами, припоминая правильное слово, - небольшая стажировка...
Вот так сюрприз... А как же Джон?.. До чего же она все-таки баба! Ей дают работу на Си-би-эн-ньюс, в ее московской редакции, а она еще сомневается.
Но в семье Бароевых решения принимают мужчины. И отец уже все решил. А она, Айсет, всего лишь маленькая фишка в его игре. Он ее ставит на поле Си-би-эн-ньюс и при этом выигрывает какое-то пространство или качество...
- Я очень рада, - сказала Айсет, пожимая руку Астрид.
Холодная баба. Вся изо льда. В двадцать восемь лет стала руководителем восточно-европейского отдела Си-би-эн... Айсет читала о ней, когда писала реферат по телевизионному менеджменту.
- Она не любит нас, но главное, за что ее сюда и поставили, - она не любит русских, - сказал отец, - так что пользуйся этим и играй на поле нашей общей нелюбви...
- Это часть твоего бизнеса, отец? - спросила Айсет.
- Да, дочка, все бизнес, и как видишь, даже дети становятся его неотъемлемой частью.
- Что я должна делать? - спросила Айсет.
- Тебе скажут, - ответил отец, - будешь выполнять просьбы - мои и дяди Магомеда... Подавали шампанское.
- Куда здесь ходят? - спросила Айсет.
- Москва большой город, - ответила Астрид, - больше Парижа.
- В Париже я была маленькой девочкой и ходила только на обязательные школьные экскурсии - и еще в Диснейленд.
- Тогда тебе понравится Москва, - уверенно сказала Астрид.
- А ты... а тебе уже нравится? - спросила Айсет, слегка запнувшись на быстром "ты"...
- Нормально, - ответила Астрид, - везде все то же самое, что в Нью-Йорке, что в Лондоне, что здесь. Тусовка амбициозных полупрофессионалов, мнящих себя гениями в интерьере модных клубов... везде все одно и тоже.