У старика Мюэ от страха расширились глаза, и он машинально провел ладонью по своей желтоватой седой бородке.
-- Я вам не причиню никакого вреда, -- добавил Убийца.
Он закрыл за собой наружную дверь. Старик Мюэ поднял руки.
Вход в лавку находился в конце коридора, слева. Старик медленно отступал. Его лицо выражало ужас. Наверное, он думал:
-- Не останавливайтесь, -- сказал Убийца.
Старик Мюэ, пятясь, дошел до входа в лавку. В спешке он надел свой старый пиджак поверх ночной рубашки. Брюки на нем штопором. Шея обмотана зеленоватым шарфом.
В лавке было совершенно темно. Старик продолжал пятиться. Еще шаг -- и он погрузился бы в этот мрак, но он задел локтем стопку книг, они рассыпались по полу. Старик хотел было нагнуться, чтобы собрать их, но Убийца остановил его:
-- Ни с места!
Мюэ медленно снова поднял руки. Покрытая пылью лампочка в коридоре освещала его лицо. Он ничего не понимал. У него дрожали губы, и он несколько раз делал попытку что-то произнести, но не мог выговорить ни слова.
Убийца выстрелил три раза.
Старик глухо повалился на пол, как мешок, набитый тряпьем.
Убийца перешагнул через труп и вошел в лавку. Он достал карманный фонарик и стал шарить лучом по полкам. Узкое помещение лавки тянулось за левой стеной коридора, справа находилась квартира старика: комната и кухня.
Убийца провел в доме Мюэ добрых полчаса. Он не спеша расхаживал по квартире, принимая разные меры предосторожности.
Лавка и кухонька выходили в тупик. Кухня освещалась маленьким окошечком, снабженным сплошной деревянной ставней. Убийца откинул крючок, ставня со стоном повернулась на петлях и прибилась к наружной стене.
С улицы ставню можно было закрепить вделанным в стену железным крюком. Убийца вышел, накинул крюк на ушко ставни. Теперь ставня не закроется. Еще надо было убрать деревянный щит, которым закрывали на ночь витрину лавки. Убийца торопливо внес его в коридор, закрыл за собой дверь и ушел.
Когда рассветет, ни у кого не возникнет никаких подозрений. Лавка будет казаться открытой, и будет видно пыльное окно кухни.
Соседи заметят: . И никто не подумает ничего дурного. Никому не придет в голову, что в конце коридора, на пороге лавки, лежит труп.
Убийца, насвистывая, ушел в ночь.
Ветер продолжал завывать.
2. МОЛЧАНИЕ ГАРПОКРАТА
Чтобы написать книгу, так же как и для
того, чтобы собрать часы, надо владеть
своим ремеслом: автор должен обладать не
только умом.
Ла Брюйер
Телефонный разговор между главным редактором крупной утренней газеты Максом Бари и заведующим литературным отделом той же газеты Жаком д'Аржаном:
-- Так. Ну? ? Слышу, слышу. Да, понял... Греческое имя... А кто автор, я вас спрашиваю об авторе...
-- Какой-то Поль Дубуа. Теперь вы меня лучше слышите?
-- Да. Что-то было с телефоном. Кто он такой, этот Дюбуа?
-- Дубуа, не после , а . Повторяю, после -- .
-- Какое это имеет значение! Итак, вы берете подробное интервью, идет? А фотографии есть?
-- Конечно, нет. Об этом я вам и толкую. И фотографии и интервью отпадают.
-- Почему?
-- Потому что нет автора.
-- А где же он?
-- Никто ничего не знает. Никто!
-- Послушайте, дорогой д'Аржан, вы понимаете, какую чушь вы порете? Некий господин, чье имя никогда и не слышали в литературном мире, отхватывает себе Гонкуровскую премию и не появляется в день торжества. Да над вами посмеялись!
-- Уверяю вас, что я информирован лучше, чем кто-либо.
-- Вот так история!
-- Да, история поразительная.
-- Ну хорошо, он где-то задержался, занят или болен?
-- Никто ничего не знает.
-- Он уехал за границу?
-- Я же вам говорю, никто ничего не знает.
-- И не знают адреса?
-- Да... То есть нет. Этот субъект прислал письмо председателю жюри, дав ему парижский адрес. Но адрес вымышлен. Уже наведены справки. Одним словом, ничего не известно. Поль Дубуа не явился.
-- Так. Надо еще подождать немного.
-- А мы и ждем. Радио уже передало о присуждении премии. Посмотрим, что будет.
-- Странно, очень странно. Представить роман на Гонкуровскую премию, а потом даже не поинтересоваться его судьбой! А что это за роман? Как он там называется, вы мне только что говорили?